Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом (СИ) - Луна Кармен - Страница 6

Ладно, попытка не пытка, — сказала я себе, привязывая верёвку к ведру.

Я опустила ведро вниз. Оно булькнуло так, будто упало не в воду, а в густой кисель. Я с трудом потянула верёвку наверх. Ведро было тяжёлым. Когда я вытащила его на свет, мой оптимизм умер окончательно. Внутри была не вода, а густая, чёрная, пузырящаяся жижа, которая воняла тухлыми яйцами.

— Шикарно! — сказала я вслух. — Просто великолепно! Водоканал бастует. И вместо воды у нас, похоже, филиал ада. Пить это нельзя. Даже руки мыть опасно.

Пункт «Вода» с треском провалился. Ладно. Пункт второй: Еда.

Мой взгляд упал на огород-джунгли. Может, среди этих растений-мутантов есть что-то съедобное? Я же всё-таки почти агроном! Осторожно, как сапёр, я подошла к ближайшей грядке. На ней росло нечто, отдалённо напоминающее морковь. Только ботва была фиолетовой, а из земли торчал не оранжевый, а какой-то бледный, почти белый корешок.

Я ухватилась за ботву и потянула. Корень не поддавался. Я потянула сильнее. И тут… корень пискнул. Пронзительно и жалобно. Я от неожиданности отдёрнула руку.

Он что, живой?!

Я снова ухватилась за ботву. Снова потянула. Корень снова пискнул и, кажется, попытался уползти обратно под землю, извиваясь, как червяк.

— Ах ты ж, зараза! — разозлилась я. — Не уйдёшь!

Уперевшись ногами, я дёрнула изо всех сил. С чавкающим звуком корень вылетел из земли. Он был длинный, белый, и он действительно извивался у меня в руках, как пойманная змея. Я с отвращением бросила его на землю. Он тут же попытался уползти. Я придавила его камнем.

М-да. Урожай что надо. Свежепойманная морковь. Что с ней делать, я не представляла. Варить? Жарить? А на чём? Костёр разводить я не умела, да и спичек у меня не было.

Полная неудач, я вернулась в дом. Элина уже проснулась и сидела на кровати, испуганно глядя на меня.

— Я принесла завтрак, — мрачно сказала я, показывая ей извивающийся корень.

Она посмотрела на него с любопытством, а не с отвращением.

— Он боится, — сказала она.

— Ещё бы ему не бояться, — проворчала я. — Я собираюсь его съесть.

Я села на пол, чувствуя, как меня снова накрывает волна отчаяния. Воды нет. Еда — живая и пищит. Инструментов нет. Что делать?

И тут Элина подошла к корню. Она присела на корточки и осторожно дотронулась до него пальчиком.

— Не бойся, — прошептала она. — Мы тебя не обидим. Нам просто очень нужно поесть.

И, к моему полному изумлению, корень перестал извиваться. Он замер. Просто лежал на полу, как обычная, нормальная морковка.

Я уставилась на сестру. Потом на корень. Потом снова на сестру.

— Как… как ты это сделала?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Я просто попросила его не бояться.

В моей голове что-то щёлкнуло. Её слова в доме: «Ему грустно». Её прикосновение к корню. Это не просто детская фантазия. Это… магия?

— Лина, — я посмотрела на неё серьёзно. — А ты можешь… попросить колодец дать нам воды?

Она неуверенно посмотрела на меня. — Я не знаю. Я никогда не пробовала.

— А давай попробуем, — в моём голосе появился азарт.

Мы вышли к колодцу. От него всё так же воняло.

— Ну, давай, — кивнула я сестре. — Поговори с ним.

Элина подошла к краю, заглянула в чёрную дыру и тихо-тихо запела. Это была простая, незамысловатая мелодия без слов, похожая на колыбельную. Она пела, и мне показалось, что сам воздух вокруг стал меняться. Он стал чище. Запах серы стал слабее.

Я снова опустила ведро в колодец. Оно булькнуло, но уже не так густо. Я потянула верёвку. Ведро было легче. Когда я вытащила его, я не поверила своим глазам.

Внутри была вода. Не кристально чистая, конечно. Мутная, с каким-то осадком. Но это была вода! Она не пузырилась и не воняла тухлятиной. Она пахла просто сырой землёй.

— Получилось! — закричала я, чуть не расцеловав сестру. — Лина, ты волшебница! Ты настоящая волшебница!

Она смущённо улыбнулась. А я смотрела на неё и понимала — вот он, наш главный ресурс. Не мои мозги. Не мои руки. А эта маленькая девочка с её невероятным даром.

Мы отнесли ведро в дом. Я нашла в кухне треснувшую чашку, ополоснула её этой мутной водой и зачерпнула ещё. Я не решалась пить сама, но очень хотелось пить.

— Будем кипятить, — твёрдо сказала я. — А для этого нужен огонь.

Я как раз начала лихорадочно соображать, как добыть огонь трением, как в старых фильмах, когда мы услышали звук.

Громкий. Властный. Совершенно чуждый этому заброшенному месту.

Кто-то стучал в нашу входную дверь.

Вернее, не стучал. А бил. С такой силой, что весь дом содрогнулся.

БУМ. БУМ. БУМ.

Звук был таким, будто в нашу дверь били огромным камнем. Мы с Элиной замерли, прижавшись друг к другу. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Кто это мог быть? В этой глуши? Ни один человек не мог стучать с такой чудовищной силой.

БУМ.

Дверь затрещала. Мы в ужасе уставились на неё, ожидая, что она вот-вот разлетится в щепки. Кто бы там ни был, он был очень большим, очень сильным и, судя по всему, очень нетерпеливым. И он пришёл к нам.

БУМ.

Третий удар был самым сильным. Старая дверь затрещала так, что я была уверена — сейчас она разлетится в щепки. Я инстинктивно отпихнула Элину себе за спину и метнулась к камину, выискивая оружие. Самым подходящим на вид предметом оказалась ржавая кочерга. Я схватила её. В руке она ощущалась жалкой и бесполезной, как постановление о запрете курения на остановках. Но это было лучше, чем ничего.

— Спрячься! — прошипела я сестре, указывая на развалины шкафа в углу.

Элина, не задавая вопросов, прошмыгнула за него.

Удары прекратились. Наступила тишина. Ещё более страшная, чем грохот. Я стояла посреди комнаты, сжимая кочергу вспотевшими руками, и не дышала. И в этой тишине раздался голос.

Он не был громким. Он был… всепроникающим. Низкий, рокочущий, с металлическими нотками, он прозвучал не снаружи, а прямо у меня в голове, заставляя вибрировать каждую косточку.

— Я знаю, что вы там. Откройте.

Это был приказ. Спокойный, властный, не терпящий возражений. Голос того, кто привык, что ему подчиняются. Всегда.

Откройте? Щас, разбежалась! Может, тебе ещё и ключи от квартиры, где деньги лежат, принести? — истерично подумала я.

Но голос был таким, что ему хотелось подчиниться. Просто чтобы он замолчал. Чтобы этот рокот перестал вибрировать в твоём черепе.

Я медленно, на ватных ногах, подошла к двери. Кочергу я держала наготове, как копьё. Заглянула в щель. Снаружи никого не было. Только туман и деревья. Я прижалась ухом к холодному дереву. Тишина.

Может, мне показалось? Может, это просто старый дом так шутит?

И тут тот же голос раздался прямо над моим ухом, заставив меня отскочить с визгом: — Не заставляй меня повторять.

Он был уже внутри?! Нет, голос звучал снаружи. Как он это делает?!

Всё. Хватит. Неопределённость пугает больше, чем любая угроза. Я глубоко вздохнула, зажмурилась и рванула на себя тяжёлую дверь.

На пороге стоял ОН.

И первое, что я подумала: «Ну, здравствуй, Апокалипсис. А ты у нас, оказывается, симпатичный».

Он был огромным. Высоким, широкоплечим, словно высеченным из камня. На нём был безупречно чистый чёрный дорожный плащ, который на фоне нашей разрухи смотрелся так же неуместно, как смокинг на свиноферме. Длинные тёмные волосы были стянуты на затылке кожаным шнурком. Но всё это было неважно. Важны были глаза.

Глаза цвета расплавленного золота. Без зрачков. Светящиеся изнутри собственным, недобрым светом. Это были не человеческие глаза. Это были глаза хищника. Древнего, могущественного и абсолютно безжалостного. Он смотрел на меня сверху вниз с таким холодным презрением, что мне на секунду стало трудно дышать.

— Наконец-то, — пророкотал он, и я поняла, что это был тот самый голос. — Я уж было решил, что придётся выламывать дверь. А это лишние хлопоты.