Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом (СИ) - Луна Кармен - Страница 21

Он был ранен. Он был в моём доме. И он был в моей власти. Наверное.

— Помоги мне… — прошептал он, и его золотые глаза затуманились от боли. — Эта тварь… её когти отравлены…

И он потерял сознание.

Я осталась одна. Посреди разгромленной комнаты. С раненым, бессознательным драконом на руках. С моим врагом. С моим мучителем. И, возможно, с моим единственным шансом на выживание.

Шикарно, — подумала я, пытаясь удержать его тушу. — Просто шикарно. В списке моих профессий только что появилась новая: личная медсестра для его чешуйчатого величества. Кажется, мой день перестаёт быть томным. Окончательно.

Он был тяжёлым.

Не просто тяжёлым, а неправдоподобно, чудовищно тяжёлым. Словно я пыталась удержать не мужчину, а мраморную статую. Мои ноги подкосились, и мы вместе — я и мой бесчувственный дракон — рухнули на грязный пол в облаке пыли и отчаяния. Его голова ударилась о моё колено, и я тихо взвыла то ли от боли, то ли от абсурдности всей ситуации.

Так, отлично. Мой мозг, работающий на чистом адреналине, выдавал саркастичные комментарии со скоростью пулемёта. Враг повержен. Правда, не мной. И теперь этот враг лежит у меня на руках и, кажется, помирает. План «измотать противника ловушками» определённо пошёл не по плану. Это называется «непредвиденные обстоятельства, влекущие за собой уголовную ответственность за неоказание помощи». Или за оставление дракона в опасности.

Я посмотрела на него. Вблизи, без этого своего царственного высокомерия, он выглядел… иначе. Ресницы, тёмные и густые, лежали на бледной коже. Губы, которые обычно кривились в презрительной усмешке, были расслаблены и на удивление мягки на вид. А рана на руке выглядела страшно. Чёрные, похожие на вены, полосы расползались от неё по коже, пульсируя тёмным, неживым светом.

Из подпола осторожно высунулась голова Элины. А из своей норы, как чёртик из табакерки, выскочил Буркотун.

— Проклятье ржавых кирок! — просипел он, подбегая к нам. — Ведьма, что ты наделала?! Ты его убила?!

— Я?! — возмутилась я. — Да я его только что спасла, между прочим! Он сам напросился!

Гном не слушал меня. Он склонился над раной Кейдена, потыкал в неё пальцем, понюхал и вынес вердикт:

— Худо. Теневой яд. Редкая дрянь. Он не просто тело травит. Он жрёт магию. Его собственная сила его сейчас и убивает, подпитывая отраву. Если ничего не сделать, через несколько часов от него останется только горстка пыли.

Сердце у меня ухнуло куда-то в район желудка. Убьёт? Его? Этого… бога? Я почему-то всегда думала, что такие, как он, бессмертны.

— Что делать?! — запаниковала я. — Мы не можем его тут бросить!

— Ещё чего не хватало! — проворчал Буркотун. — Если он умрёт на этой ферме, магический резонанс от его смерти разнесёт всю долину к демонам! Вместе с моим домом и моими грибами! Надо лечить! Срочно!

Проблема номер один: как его лечить? Он лежал посреди комнаты, и сдвинуть его с места мы втроём не смогли бы, даже если бы нам помогал отряд грузчиков. Значит, придётся организовывать «палату интенсивной терапии» прямо здесь.

Проблема номер два: чем лечить?

— Дневник! — воскликнула я. — Тащи дневник!

Элина принесла нашу «библию». Мы с гномом, как два хирурга на консилиуме, склонились над пожелтевшими страницами. Я лихорадочно листала, ища раздел «Яды и противоядия».

Нашли!

«Яд теневых тварей. Губителен для всего живого, но особенно для созданий с сильной магией. Нейтрализуется прямым противодействием — светом и жизнью. Требуется припарка и питьё. Для припарки: истолочь солнечный корень и смешать с листьями серебряной полыни. Для питья: отвар из тех же ингредиентов, настоянный на слезах элементаля и запечатанный каплей истинного огня».

— Солнечный корень… — пробормотала я. — Это же наши пискуны! У нас они есть!

— Серебряная полынь растёт на северном склоне, у ручья, — тут же сориентировался Буркотун. — Я знаю, где её найти!

— А слёзы элементаля — это вода из нашего колодца! — догадалась я.

Оставалась «капля истинного огня». Моя магия.

— Так, план такой! — я снова перешла в режим командира. — Господин Буркотун, вы с Элиной — за полынью! Быстро! А я… я пока подготовлю пациента.

Гном и сестра кинулись на выход, а я осталась наедине с бессознательным драконом.

Подготовить пациента. Господи, как просто это звучит.

Я подошла к нему. Рана была на предплечье. Чтобы сделать припарку, нужно было снять с него куртку и разрезать рукав рубашки. Мои руки дрожали. Раздевать мужчину, тем более этого мужчину, было… слишком интимно. Слишком страшно.

Соберись, Соколова! Ты не на свидании. Ты — медсестра. А он — пациент. Очень большой, очень мускулистый и пахнущий грозой пациент. Просто работа.

Я с трудом стащила с него тяжёлую кожаную куртку. Под ней оказалась тонкая рубашка из тёмного шёлка, которая сейчас была порвана и пропитана тёмной кровью. Я взяла нож, который мы использовали на кухне, и осторожно разрезала рукав.

Мне открылся вид на сильную, мускулистую руку. И на страшную рану. Чёрные полосы яда уже расползлись до самого плеча. Я взяла тряпку, смочила её нашей чистой водой и начала осторожно обмывать рану. Его кожа была горячей, как печка. Под пальцами я чувствовала напряжённые мышцы. И старые шрамы. Тонкие, серебристые полоски на его коже. Свидетельства древних битв.

Я работала, стараясь не смотреть на него, как на мужчину. Но это было почти невозможно. Я видела, как вздымается его широкая грудь, видела сильные линии шеи, тёмные волосы, растрепавшиеся и упавшие на лоб. Он был похож на павшего тёмного ангела. И от этого зрелища у меня внутри всё трепетало от смеси ужаса и совершенно неуместного, предательского восхищения.

Не пялься, Алина! Ты на работе! На очень странной, неоплачиваемой работе по спасению своего врага!

В какой-то момент он заворочался во сне и что-то пробормотал. На незнакомом, гортанном языке. Языке драконов? А потом его рука дёрнулась и накрыла мою.

Его пальцы были длинными, сильными и очень горячими. Меня словно ударило током. Я замерла, боясь пошевелиться. Его прикосновение не было угрожающим. Оно было… отчаянным. Словно он, даже в беспамятстве, цеплялся за единственное живое существо рядом. Я осторожно высвободила свою руку, и моё сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

К счастью, в этот момент вернулись мои «санитары». Буркотун принёс пучок серебристой, пахнущей мятой травы, а Элина — охапку солнечных корней.

Началась самая настоящая алхимия. Мы работали как слаженная команда в операционной. Буркотун в ступке, которую притащил из своей норы, толк пестиком полынь и корни. Я развела огонь и поставила котелок с водой из колодца. Элина, видя, как корчится от яда Кейден, села рядом с ним и снова запела. Тихую, успокаивающую песню. И чёрные вены на его коже, казалось, начали пульсировать медленнее.

Я смешала ингредиенты. Отвар получился золотисто-зелёным и ароматно запа-пах. Последний штрих. «Капля истинного огня». Я зачерпнула немного отвара в чашку. Закрыла глаза и сосредоточилась. Я представила себе, как моя сила, моя магия архитектора, вливается в напиток. Я приказывала ему не гореть, а исцелять. Выстраивать разрушенные ядом клетки. Наводить порядок в хаосе.

Я почувствовала, как отвар в чашке стал тёплым и засветился изнутри. Готово.

Сначала мы сделали припарку, наложив кашицу из трав ему на рану. Он застонал сквозь зубы. Потом пришла очередь питья.

— Как мы заставим его выпить? — спросила я.

Но тут Кейден снова пришёл в себя. Вернее, в полубессознательное состояние. Он открыл глаза, но взгляд его был мутным.

— Пить… — прохрипел он.

Я приподняла его тяжёлую голову, уложив себе на колени. Буркотун поднёс чашку к его губам. Он пил. Жадно, проливая часть на себя. Когда чашка опустела, он откинулся назад, тяжело дыша.