Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом (СИ) - Луна Кармен - Страница 20

Тик-так. Таймер всё ещё тикал.

Мы сделали всё, что могли. Мы приготовились. Но страх никуда не делся. Он сидел в животе холодным комком. Мы были готовы к войне. Но мы были всего лишь двумя детьми и одним старым гномом.

Я погладила Элину по волосам и посмотрела в темноту за окном.

Ну, вот и всё, — подумала я, и губы сами собой скривились в злой, отчаянной усмешке. — Система ПВО настроена, минные поля расставлены, личный состав в лице меня и моей сестры находится в полной боевой готовности. Мы готовы. Наверное. Так что прилетай, дракоша, в гости. У нас тут для тебя… сюрприз.

Последнее слово повисло в тишине комнаты, полное бравады и затаённого ужаса. Мы ждали. И это ожидание было страшнее любой битвы.

Нет ничего хуже ожидания. Каждый день мы просыпались с одной и той же мыслью: «Сегодня?» Каждый скрип старого дома, каждый шорох за окном заставлял сердце ухать в пятки. Я превратилась в комок натянутых нервов. Я продолжала работать — мы с Буркотуном и Элиной даже отвоевали у дикого сада ещё одну грядку под картошку-бродягу, — но всё это было механически. Все мои чувства, всё моё внимание было сосредоточено на границе нашей туманной долины. Я была часовым на стене крепости, которая вот-вот подвергнется осаде.

Прошло три дня. Три дня звенящей, мучительной тишины. На четвёртый день система сработала.

Мы как раз обедали нашим скромным супом, когда из-под пола донёсся тихий, но настойчивый гул. Я замерла с ложкой на полпути ко рту. Буркотун, который как раз зашёл к нам за своей порцией «сладости» (мы заключили с ним договор: корень-пискун в обмен на его консультации), выронил свою кружку.

— Он здесь, — просипел гном, и его борода встала дыбом. — На границе.

Паника. Холодная, липкая, она накрыла меня с головой. Все мои планы, вся моя бравада, всё моё саркастичное самообладание — всё это испарилось. Остался только животный ужас.

— Элина, в укрытие! — скомандовала я, и мой голос сорвался. — В подпол, живо! И пой! Пой так, чтобы ничего не слышать!

Я схватила свою верную кочергу, которая уже стала продолжением моей руки, и бросилась к окну, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь наш волшебный туман. Ничего. Только белая, мерцающая мгла. Но я чувствовала его. Давление. Словно на нашу долину опустили невидимый пресс. Воздух стал плотным, в нём пахло грозой и яростью.

— Ну, ведьма, держись, — пробормотал Буркотун, вытаскивая откуда-то свою крошечную кирку. — Сейчас начнётся.

И началось.

Мы не видели его, но мы слышали результат работы наших ловушек. Сначала донёсся глухой, раздражённый рык.

— Ха! — хихикнул гном. — На скользкий мох попался! Споткнулся, ящер!

На душе у меня стало чуточку легче. Представить себе этого величественного, надменного лорда, поскользнувшегося, как первоклассник на льду, было бесценно.

Потом тишину разорвал короткий, яростный всполох огня, видимый даже сквозь туман, и звук, похожий на чих гигантского кота.

— А это чихательная пыльца сработала! — снова прокомментировал Буркотун с нескрываемым восторгом. — Представляю его рожу!

Я тоже представила. И мне стало одновременно и страшно, и очень смешно. Мы его злили. Мы, две букашки и гном, злили древнего дракона!

Давление нарастало. Он приближался к дому. Я слышала, как возмущённо зашелестели путы-щекотуны, пытаясь опутать его ноги. Наверное, он их просто испепелил.

И вот он появился из тумана. Не величественный и спокойный, как в прошлый раз. А взбешённый. Его чёрный плащ был испачкан в грязи после падения, в волосах запутались какие-то колючки, а его золотые глаза метали молнии. Он был похож на разъярённого бога, которого смертные посмели закидать гнилыми помидорами.

Он не стал стучать. Он просто вскинул руку, и наша баррикада из стола и камней разлетелась в щепки с оглушительным треском. Дверь сорвало с петель.

Кейден шагнул в наш дом.

— Поиграли, человечка? — пророкотал он, и от его голоса задрожали стены. — Тебе показалось это смешным?

Я стояла перед ним, выставив вперёд кочергу. За моей спиной из подпола доносилось тихое пение Элины.

— Это частная собственность, — пискнула я. — Вторжение без ордера преследуется по закону!

— Я здесь закон! — взревел он, делая шаг ко мне. — Я предупреждал тебя. Я давал тебе шанс. А ты превратила это место в цирк!

Он был в ярости. Настоящей, драконьей. Я видела, как вокруг его кулаков сгущается жар. Сейчас он меня испепелит. И я знала, что заслужила это.

И в тот момент, когда он занёс руку для удара, случилось нечто непредвиденное.

Окно, выходящее в сад, разлетелось на тысячи осколков. И в проём влетело НЕЧТО.

Оно было похоже на огромную, тощую собаку, сотканную из тьмы и болотной тины. У неё не было глаз, только светящаяся пасть, полная игольчатых зубов. От неё несло гнилью и дикой, необузданной магией хаоса.

«Теневая гончая», — всплыло в моей голове слово из дневника прабабки. — «Падальщик. Привлекает нестабильная магия. Охотится на источник силы. Очень опасна».

Эта тварь, привлечённая нашими магическими экспериментами, пришла на пир. И самым большим, самым вкусным «блюдом» в комнате был не я, не Элина и не Буркотун. Это был Кейден.

Гончая, не раздумывая, бросилась на него.

Всё произошло в одно мгновение. Кейден, забыв обо мне, развернулся навстречу новой угрозе. Его руки вспыхнули огнём. Он швырнул в тварь огненный шар, но она была невероятно быстрой. Увернулась, и шар, ударив в стену, оставил на ней чёрное, дымящееся пятно.

Тварь прыгнула. Кейден отбил её удар, но она всё же успела полоснуть его когтями по руке. На его дорогой куртке остался глубокий разрез, из которого показалась кровь. Не красная. Тёмная, почти чёрная, с золотыми искорками.

Дракон был ранен.

В этот момент я должна была радоваться. Прятаться в углу и молить всех богов, чтобы эти двое поубивали друг друга. Но я смотрела на него, на его яростное, сосредоточенное лицо, на кровь на его руке, и во мне что-то переключилось.

Он был ранен. Защищая, по сути, мой дом. От твари, которую привлекла моя магия.

Чёрт. Чёрт! ЧЁРТ!

Пока он отбивался от очередного выпада гончей, я, сама не понимая, что делаю, закрыла глаза и посмотрела . Я увидела структуру пола под лапами твари. Старые, подгнившие доски. Я нашла самую слабую.

И я приказала.

Доска с оглушительным треском сломалась. Лапа твари провалилась. Она взвыла от ярости и боли, потеряв равновесие.

Этого хватило.

Кейден не упустил свой шанс. Его рука превратилась в огненный клинок, и он одним движением снёс твари голову. Она даже не успела издать звук. Просто рассыпалась в кучу чёрной, вонючей пыли.

В комнате снова воцарилась тишина. Тяжёлая, наполненная запахом озона, палёной шерсти и моей бешено колотящейся крови.

Я стояла с кочергой. Он — посреди комнаты, тяжело дыша, прижимая раненую руку. Мы смотрели друг на друга.

И в его глазах больше не было гнева. В них было… недоумение. Шок. Он видел, что я сделала. Он понял, что я не просто спряталась. Я помогла.

— Ты… — выдохнул он, и его голос был хриплым. — Что ты такое?

Это был не риторический вопрос. Это был вопрос человека, чей мир только что перевернулся с ног на голову. Он смотрел на меня не как на «человечку». Он смотрел на меня как на… равную? Нет. Как на непонятную, нелогичную, но определённо опасную аномалию.

Я сглотнула.

— Я… хозяйка этого дома, — ответила я, сама удивляясь твёрдости своего голоса.

Он усмехнулся. Криво, болезненно. А потом его взгляд затуманился, и он начал оседать на пол. Рана, видимо, была серьёзнее, чем казалась.

— Эй! — крикнула я, инстинктивно бросаясь к нему. — Ты чего?! Только не вздумай мне тут помирать! У меня в плане на сегодня не было пункта «утилизация тушки дракона»!

Я подхватила его, не дав упасть окончательно. Он был невероятно тяжёлым, горячим, как печка. Он опёрся на меня, и я почувствовала, как его сила и моя паника смешиваются в воздухе, создавая новый, совершенно безумный коктейль.