Ведьмин кот (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 66

Моргенштерн воззрился на него чуть ли не с ужасом, а потом недоверчиво уставился на кошку. Взгляд инквизитора словно вопрошал, откуда у них в капитуле взялась еще одна кошка, про которую можно сказать столько ласковых слов? Не может ведь быть так, что святой отец говорит про эту?!

Ближе познакомившись с характером и повадками своего бордельного трофея — хм, звучит как-то двусмысленно, впрочем, и правда та еще зараза! — Стас был склонен согласиться с патермейстером. Очаровательная? Милая? Только не тогда, когда будит тебя до рассвета!

Кошка ответила инквизитору самодовольным взглядом и продолжила оставлять на рясе священника пушистые следы своего благоволения. Хорошо хоть по цвету они с рясой совпадали!

Тем временем инквизитор что-то негромко говорил гостю, и тот кивал, обводя жителей капитула добродушным, но внимательным взглядом. Вот этот взгляд остановился на Стасе, и тот, уловив невысказанную просьбу, подошел, понятия не имея, что делать. Кланяться? Руку целовать? Улыбаться и махать?

— Доброго дня, сын мой, — обратился к нему священник. — Вы, значит, и есть тот бедный юноша, которого мой доблестный собрат спас от козней ведьмы… Рад, очень рад!

Стас молча поклонился, решив, что это уж точно не помешает. Здесь, как он понял, это универсальный ответ практически на все, прямо как на Востоке.

— Я сегодня непременно возблагодарю Господа и за ваше чудесное спасение, — бодро продолжал патер. — Кстати, не желаете ли исповедаться?

Стас глянул на патермейстера, тот вздохнул и негромко уточнил:

— Боюсь, это может вызвать затруднения. Герр Ясенецкий из Московии, он принадлежит к восточной ветви матери нашей церкви…

— А, ортодокс! — Патер заметно огорчился, а Стас про себя возликовал.

Нет, ну какое же все-таки удобное объяснение! Дома он не ходил в церковь вовсе, здесь, конечно, придется, раз уж так принято, но не исповедоваться же… так сразу? К исповеди, вроде бы, нужно как-то готовиться. А главное, неизвестно, что можно рассказывать, что не нужно вовсе. Нет уж, ортодокс — и все тут!

— Понимаю, — вздохнул патер и посмотрел на Стаса сочувственно. — Да, ваша церковь сурова. Но не огорчайтесь, сын мой, я уверен, патермейстер Моргенштерн непременно добудет для вас особое разрешение! И тогда я с радостью вас исповедую! Поверьте, хотя Вистенштадт отнюдь не столица, но у нас вовсе нет никаких предубеждений против ортодоксов. До тех пор, разумеется, пока они не навязывают свои взгляды другим… Да-да, мы здесь чрезвычайно терпимы и понимаем, что люди бывают разные. Не всем повезло родиться в лоне истинно правильной церкви, стыдиться этого не следует. Всегда ведь можно обрести истину и вернуться на верный путь!

Стас, которому эта тирада начала подозрительно что-то напоминать, стоял молча, стараясь не краснеть под сочувственно-осуждающими взглядами окружающих. Этот патер, он сейчас точно про религию говорит?!

— Да-да, мы не осуждаем ортодоксов, сын мой! Хотя, конечно, их взгляды на веру не могут быть признаны допустимыми, но что уж теперь с ними поделать? Я даже лично знал двух или трех, вполне приличные люди вроде бы… Но вам у нас будет сложно, разумеется. Церкви подходящей нет, как же вы без исповеди, причастия, духовного наставничества? Бедный юноша… Ну, возможно, вы вскоре отправитесь в столицу? Говорят, там… довольно много ортодоксов. И даже выстроен ваш храм! — добавил он с некоторым удивлением.

«И разрешены парады!» — чуть не брякнул Стас, но, конечно, вовремя прикусил язык. Не поймут. Да и стыдно потешаться над таким приятным участливым старичком.

— Вы действительно не сможете подойти к исповеди и причастию, — негромко проговорил инквизитор. Патер тем временем наклонился, подхватил льнущую к нему кошку на руки и принялся чесать между ушами. Наглая скотинка бодала его мордой в руку, терлась и всячески выражала экстаз! — Примерно сто лет назад была принята булла Его Святейшества папы Конрада Седьмого под названием «О противостоянии общему врагу». Она дозволяет присутствие на службах людей иного вероисповедания, если они подвергаются нападению Той Стороны. В минуту опасности мы вправе временно принять в наши ряды даже последователей ислама или каких-нибудь язычников, но лишь для общей молитвы, а святых таинств исповеди и причастия это не касается.

— Очень жаль, — вежливо соврал Стас. — Но я буду рад… посетить службу.

Инквизитор кивнул, полностью удовлетворенный, священник осторожно опустил кошку на землю, и они ушли в часовню, а мохнатая хулиганка тут же отбежала к стене, где принялась точить когти о лавочку для караульных.

— Предательница, — укоризненно сказал ей Стас и… насторожился. Тихий звяк выдал украденный и припрятанный под лавочкой бубенчик, которым кошка неосмотрительно принялась играть. — А ну-ка, дай сюда!

Ухватив бубенчик за обрывок бечевки зубами, кошка опасливо отбежала на пару шагов. Стас беспомощно посмотрел на нее и попытался договориться:

— Ну отдай, а? Тебе игрушек не хватает? Хочешь, я тебе веревочный мячик смастерю? Или мышку тряпочную?

Кошка посмотрела на него сочувственно и разве что лапой у виска не покрутила.

— Действительно, — признал Стас, — у тебя же мыши настоящие, никакого сравнения. И мячика у меня прямо сейчас нет. А хочешь удочку, а? Удочку я запросто сделаю…

— Герр московит, а зачем ей удочка? — поинтересовался подошедший ближе Йохан. — У нас же тут ни пруда, ни речки, где она рыбу ловить будет?

Стасу на миг показалось, что этот вопрос заинтересовал всех, и кошку, и прислушавшихся к разговору капрала с парой рейтаров, и даже фрау Марту, сегодня красовавшуюся в нарядном синем платье, ослепительно белом чепце и в белой же кружевной косыночке на плечах, сколотой впереди крупной брошью.

— То есть отсутствие рыбных мест, это единственное, что тебя смущает? — ответил вопросом на вопрос Стас, вспомнив уже легендарные в капитуле «у кота лапки». — Больше ничего?

— Ну… — Рейтар задумался. — У моего батюшки котяра был, умный — страсть! Он на пруду рыбу с мостков ловил! Сядет, бывало, и ждет, а как она подплывет поближе, он лапу в воду сунет — и цап! Когтями ухватит, на мостки выкинет и давай жрать! Я так думаю, если бы у него удочка была, он вообще всю выловил бы!

— Мда… — только и выговорил Стас. — Логично, не поспоришь. Нет, это другая удочка, я потом покажу.

Проводив взглядом кошку, важно ушагавшую куда-то с бубенчиком в зубах, он решил, что лучше попробует договориться с конюхом. Ну сколько там этот бубенчик стоить может? А кошке радость! Может, она даже шкодить станет поменьше… Йохан? — вдруг обратил внимание Стас на прихорошившегося, как и все, рейтара. — Ты побрился?! Слушай, а как вы… В смысле — где? У кого?..

— Да вон, — махнул рукой парень куда-то в сторону заднего двора. — Тезка мой, Йохан Старший, значит, всех желающих бреет. За три крейцера всего! Вы тоже, что ли, желаете?

— Желаю… — согласился Стас, изо всех сил стараясь не содрогнуться. Опасная бритва! Инструменты одни на целую толпу и ведь никакой дезинфекции! Кошмар… А что делать? Неслабую уже щетину дальше отращивать? Или, может, проситься в городской барбершоп, ну или как они тут называются? Но где гарантия, что там условия лучше? Понятное дело, патермейстера наверняка бреет Фридрих Иероним. Но тут уже напрашиваться просто стыдно! — Три крейцера, говоришь?

Короткие щегольские усы Йохана были подровнены довольно аккуратно, щеки блестели гладкостью и свежестью — и Стас решился. В конце концов, до эпохи СПИДа еще далеко, сифилис не очень распространен, да и куда деваться? Потом придется купить бритву и научиться пользоваться, а сейчас бери, Станек, что есть, иначе будешь ходить с бородой, как у Деда Мороза, только рыжей. А тебе не пойдет, помнишь, ты на третьем курсе пробовал?

* * *

…В полдень, замечательно выбритый и слегка разомлевший от восхитительного ощущения чистой одежды, надетой на чистое же, тщательно отмытое горячей водой и мылом тело, он вместе с остальными вошел в часовню, стараясь не слишком вертеть головой по сторонам.