Хозяйка замка на холме - Арьяр Ирмата - Страница 6

– Он не от сглаза, – разочарованно вздохнула я. – Он, наоборот, отводит глаза. Например, преподавателя во время контрольной. Но у амулета тоже ограниченное время действия. На пять минут, не более.

– Надо же, как я ошибся! А возможно снять ограничение?

– Не знаю, не пробовала. В принципе препятствий не должно быть. Но сил и времени уйдет больше, а дороже не продать в нашем пансионе.

– И многие знают о твоих способностях, дирита?

Я растерянно хлопнула ресницами. Почему он спрашивает?

– Никто не знает, надеюсь. Я… мастерю амулеты вне стен пансиона. Хотя… один человек наверняка догадывается. Но я никогда не демонстрировала свой дар и не продавала магические вещи открыто. Мои соседки убеждены, что получают заказанные амулеты от домовых за пожертвования.

– Что? Ха-ха-ха! – снова расхохотался мастер. – Потрясающе! – но тут же артефактор посерьезнел. – Альята… в память о твоей безвременно погибшей матери, я дам совершенно бесплатный совет. Никому больше не показывай эти амулеты и не пытайся их продать. Это опасно. Стоит о них пронюхать вражеским агентам или нашей службе безопасности, и ты до гробового костра будешь работать на них где-нибудь в подвалах. Эти два амулета вместе или по отдельности – идеальные шпионы. Мне даже страшно спрашивать о других твоих изобретениях. Но могу помочь с патентами. Правда, должен предупредить: за их создателем начнется настоящая охота. Понимаешь?

Я побледнела. Положила кошель с золотом на стол и сказала:

– Я все поняла, мастер. Верните мне, пожалуйста, птичку и перо. Я их уничтожу и забуду, как создавать.

Пока маг колебался, буравя меня прищуренным взглядом, я то покрывалась мурашками озноба, то задыхалась от волны лихорадочного жара. Он тысячу раз прав! Мои безделушки могут быть опасными в недобрых руках. Как хорошо, что я изначально делала их недолговечными и брала за основу довольно хрупкие, зато самые дешевые материалы.

– Нет, Альята, не верну. Они мне пригодятся для дела. Но обещаю, что никому не скажу, кто их создал. И, конечно, не буду копировать и выдавать за свои. Слово чести.

Я кивнула, улыбнувшись про себя: «Вы, мастер, и не сможете скопировать. Точнее, повторить сможете и форму, и рунную вязь, только работать не будет».

– Спасибо, дир Ревье. За все спасибо: и за науку, и за совет, и за бутерброды, которыми вы меня всегда подкармливали. Вы очень добры. – Попрощавшись, я встала.

– Не за что, девочка. Я горжусь такой ученицей. Я бы рад предложить тебе место в моей мастерской, но ты же знаешь, клиенты…

– Знаю, – оборвала я.

Владельцы магомобилей предпочитают иметь дело с мужчинами-ремонтниками и шоферами. Как будто наличие наружных органов размножения сразу делает их обладателей одареннее и умнее.

Из мастерской я ехала на стареньком, зато собственном магороллере, не обращая внимания ни на шокированные взгляды прохожих, ни на насмешливые гудки клаксонов проносящихся мимо магомобилей.

Настроение было отличное! Я была счастлива, как никогда со дня смерти мамы. Я была свободна и почти богата – теперь всё в моих руках! А самое главное – сохранила свой дар и тайну. Теперь мне нужно спрятаться на две недели до дня совершеннолетия, и всё, больше никто не посмеет диктовать мне свою волю!

Я катила на магороллере, крепко сжав кожаные ручки руля и чувствовала их как руки друга. Дух, запертый в артефакте движка, – их называли дивиками, – оказался с характером. Когда я его разбудила, он сначала артачился, дергался, недовольно искрил и покусывал мои ладони, но, попробовав мою магию на вкус, быстро присмирел.

Я всегда умела ладить с порождениями дивов. И, хотя мама не успела рассказать историю своей семьи, потому что я была еще слишком мала, но теперь-то я понимала, что во мне тоже есть кровь дивных. Как бы иначе я могла так быстро приручать дивиков и придумывать необычные амулеты?

Приняв меня, дивик теперь тоже радовался и рвался вперед – засиделся, бедняга. Я чувствовала его, как восторженного щенка, дорвавшегося, как и я, до свободы. Он легонько щекотал мои руки, собирая крохи магии, и я смеялась. Косы давно расплелись, волосы растрепались, юбка форменного платья развевалась колоколом, и на ней осела пыль и брызги, ну и пусть!

– Я назову тебя Гром! – погладила я горячий руль. Глаза, вынесенные на концы рукоятей, развернулись на миг и довольно моргнули. Дивику понравилось имя.

Забывшись, я едва не налетела на белый сверкающий кабриолет, стоявший у ломбарда. Очень знакомый магомобиль. И позолоченного лэрда, развалившегося на водительском сиденье с выражением злой скуки и раздражения на холеной мор… лице, я тоже узнала.

К счастью, Бесси в машине не было, как и мачехи. Наверняка Жамета последние мамины артефакты продает!

Когда я, чудом вывернув руль и избежав столкновения, пронеслась мимо, полусонный лэрд вскочил, запоздало активировав защиту.

– Стой! – проорал он.

Ха!

– Направо, Гром! – скомандовала я, и магороллер свернул на узкий переулок, куда кабриолет при всем желании не втиснется.

Хорошо, что мое лицо было залеплено выбившимися из косы прядями. Я не стала оглядываться, чтобы не давать шанса меня запомнить. Этот напыщенный лэрдик вполне может предъявить претензии дорожному патрулю, и меня оштрафуют за превышение скорости или арестуют за угрозу жизни аристократу. С него станется.

Происшествие напомнило, что радоваться рано. Пока я еще не настолько свободна, как хотелось бы, а две недели – это очень много. Если мачеха объявит меня в розыск, полиция быстро найдет, и тогда плакала моя независимость. И мамину тайну мне не разгадать, а я обязана. В память о ней.

Планы пришлось немного изменить. Вторым пунктом по-прежнему стоял салон готового платья, но теперь не только женского, а еще и мужского. Даже наша просвещенная столица не привыкла к виду растрепанной девицы в длинном, развевающемся от ветра платье, рассекающей толпу на магическом самокате. Проще одеться мальчиком-разносчиком. Но позже, после визита к поверенному.

Теперь, после удачной продажи птички-суфлера (подозреваю, мастер отвалил такие деньжищи за безделушку, просто желая помочь мне в память об однокурснице, в которую когда-то был влюблен), денег мне надолго хватит, даже комнату можно снять, если не поступлю в академию. На поступление никаких надежд не было. Ведь оценки в аттестате мне нарисовали на грани приличия, с такими в академию и на порог не пустят.

За полдракушки я сняла номер в отеле средней руки, привела себя в порядок, переоделась в легкий летний костюм из черной юбки и строгой белой блузки с кружевным бантом на груди.

Узел банта украсила очередной «птичкой» из мелкого речного жемчуга. Еще одну «птичку» вместо шпильки вколола в прическу, завернув волосы бубликом. Документы переложила в черную папку-сумку, с какими ходят секретари при исполнении, и отправилась к поверенному.

Здесь меня ждал первый сюрприз.

***

Как только я вошла в кабинет поверенного, сразу активировала «птичку». Даже не знаю, что подтолкнуло меня к этому, но маг либо доверяет своей интуиции, либо… это уже не маг.

Низенький и полный дир Берес с седой бородой, с короткой шеей и рыбьими глазами навыкате долго изучал мои документы, то и дело поднося к бумагам магическую лупу. При наведении стекла светилась магическая печать на метрике, подтверждавшая подлинность свидетельства о рождении в законном браке, чисто сияла печать на выданном директрисой позорном аттестате. Ни малейшего изъяна, как и должно быть. Что тут рассматривать?

– Значит, вы утверждаете, что являетесь леди Альятой, законной дочерью лэрда Олира Дивиор и леди Элеты Дивиор, в девичестве Флирэй? – выпученные рыбьи глазки вперились в мое лицо.

Странно. Почему дир Берес выглядит таким напряженным?

Я с достоинством кивнула.

– Безусловно, это я и есть.

– Видите ли, леди, не буду скрывать, буквально час назад ко мне заезжала некая леди Жамета. Вам знакомо это имя?