Хозяйка замка на холме - Арьяр Ирмата - Страница 5

Молодой мужчина, икая то ли от ужаса, то ли от сдерживаемого хохота, выбрался из кабриолета, обошел его, галантно открыл заднюю пассажирскую дверцу и помог «невесте» в пышном платье забраться. Затем усадил на переднее сиденье леди Жамету и вернулся за руль. Магомобиль рванул по дороге, истерично гудя клаксоном.

Я еще успела заметить, как мачеха, продолжая склоку, попыталась ударить Бесси по голове сложенным зонтом, но не на ту напала! Зонт был вырван из рук и отлетел в пыль.

– Мой зонт! – Взвизгнула мачеха. – Стойте! Я хотела сдать его в ломбард!

Кабриолет даже скорость не сбавил из-за такой мелочи. Но Жамета не стала долго переживать из-за потери артефакта, у нее была еще в качестве гири внушительная дамская сумочка.

– Мне пора, Верьена, – вздохнула я. – Иначе Крыса заметит подмену.

– Что ты задумала, Аль? – нахмурилась подруга.

– Точно не выскакивать замуж за подозрительного незнакомца, – сощурилась я, глядя на дорогу, по которой еще клубилась поднятая колесами пыль. – Хочу воспользоваться неожиданной свободой. Пока меня хватятся дома и начнут искать, я успею заглянуть к нотариусу и узнать о судьбе маминого наследства. Я прекрасно помню, в завещании было сказано, что я вступаю в права сразу после окончания обучения в пансионе. Официально я его закончила сегодня. Какая неожиданность! – я не сдержала ликования и рассмеялась.

– Отличный план! Обещай, что будешь писать мне не реже раза в неделю, а то я умру от беспокойства!

– Но… – я с сомнением покосилась на поджаренную дверь кабинета директрисы. Все девушки знали, что ни один клочок переписки не минует любопытных глаз дири Труфиль.

И подруга прекрасно меня поняла.

– Пиши на адрес кондитерской, Аль. Я договорилась с хозяйкой, она будет оставлять для меня письма. Даже после выпускного. Вряд ли я уеду из города. Хорошо?

– Договорились!

Мы обнялись, и я, забрав легонький чемоданчик, навсегда покинула ненавистные стены пансиона.

Лысый Панас еще изумленно таращился вслед исчезнувшей машине, когда я подошла к нему и вежливо поздоровалась:

– Добрый день, мастер Панас. Меня зовут Альята, и я соседка Бессары по комнате. Вы не отвезете меня в магическую мастерскую Ревье?

– А, так ты подружка нашей Бесси? Моя невеста просила, чтобы я подвез тебя, куда скажешь, в пределах города. Только недалеко, а то у нас с ней свадьба завтра, готовиться надо!

– Свадьба? Ваша с Бессарой?

– Ну да, – широко улыбнулся мужик. – Мы с ее приемным папашей соперничали люто, пока он не предложил мне жениться на Бесси и дело объединить. Я ж не дурак, сразу согласился. Огонь девка!

– Это точно. – Меня на миг кольнуло что-то вроде совести, но тут же блажь прошла.

Всё верно сделано. Панас хороший мужик, сразу видно, Бесси и мизинца его не стоит, не пара они совсем, а вот с психованным лэрдом у скандальной девицы будет полная гармония.

– Ну, надевай шлем, красотка, и садись, ежели не боишься моего стального дракона!

– Я их обожаю! – рассмеялась я, забираясь в пассажирскую люльку. – Но притормозите вон у того зонта, пожалуйста.

– Зачем это старье такой юной девушке? – прокричал Панас сквозь рычание магоцикла, но остановился у выброшенной вещи.

Я подняла зонт, отряхнула от пыли и бережно сложила в свой полупустой чемоданчик. Вот ты и вернулся ко мне, мамин любимый артефакт. Хороший знак.

– Весьма искусная работа. И ты все это сделала сама, Альята? – недоверчиво спросил старый мастер Ревье, перебирая мои амулеты.

Его руки потемнели от въевшегося в кожу машинного масла, потому он работал пинцетом, осторожно подцепляя вещицу и рассматривая со всех сторон через магическую лупу. Почти невидимые плетения потоков и закрепляющих их рун в стекле подсвечивались, бросая на морщинистое лицо разноцветные блики.

– Вы подозреваете меня в воровстве? – оскорбилась я.

Хорошо, что не отправилась сразу в ломбард – там бы со мной церемониться не стали, сразу вызвали бы магическою полицию.

– Нет, Альята, мы уже давно знакомы, и я знаю, что ты не пойдешь на такую низость. Но кто-то же тебе помогал?

– Никто. Я все это придумала и сделала сама. Вы же знаете, моя мама была талантливым артефактором, она обучала меня, пока была жива.

– Помню твою историю, девочка. И леди Элету знал лично, когда она была еще студенткой, потому и принял тебя год назад в ученицы. Но пойми меня правильно. Тебе, должно быть, едва исполнилось восемь лет, когда твоя мама покинула этот мир. Но ни в школе дири Труфиль, ни в моих мастерских ты не смогла бы выучиться такой тонкой волшбе. Любой из этих амулетов мог бы стать дипломной работай в академии магии! Или даже в магистратуре! Вот эта птичка из речного бисера… на ней такое сложное плетение рун, что я даже не могу разобрать ее функцию.

– Это моя последняя разработка, ментальный суфлер. Она запоминает любое сказанное вслух слово и повторяет беззвучно для всех, кроме обладателя. Незаменимая вещь на экзамене, если не успел подготовиться. Хит сезона этой весной.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся мастер. Вскинул на меня острый взгляд. – И много таких птичек ты успела изготовить?

– Целую стаю, – вздохнула я. – И то на всех желающих не хватило. Три десятка для двух старших курсов воспитанниц пансиона. Но амулеты малофункциональны, с короткой памятью. Одной птички хватает только на один предмет. Прослушать можно только один раз. Если вместо речного бисера использовать жемчуг покрупнее, то можно сделать что-то поинтереснее. Но у меня нет таких денег на эксперименты.

– Ты занимаешься у меня год, я знаю, что ты прекрасно ладишь с артефактами в двигателях. Но это… это совсем другой уровень, девочка. Почему только сейчас показала, на что способна?

– Потому что мне именно сейчас очень нужны деньги. А если бы я продала амулеты год назад, то куда мне было тратить? В пансионе их выкрали бы.

– Положи в банк.

– Я не увижу денег. Пока я несовершеннолетняя, моим счетом распоряжаются опекуны.

– Понятно. – Мастер вздохнул и предложил: – Я дам тебе сто золотых за птичку. Согласна?

Я, конечно, подозревала, что мои поделки могут дорого стоить, но не настолько же!

– Сто пятьдесят, – глазом не моргнула я.

– Сто десять и вон тот магороллер.

– Так он же для подростков! – усомнилась я, а у самой сердце подпрыгнуло к горлу, радостно вереща: «Ура! У меня будет собственный самокат на магической тяге!» Да и затраты на обучение в мастерской в десять раз окупились. Разве не здорово?

– Да, этот транспорт не слишком-то подходит прекрасным пансионеркам, – рассмеялся мастер. – Но ты его сможешь продать. Просто у меня в кассе нет столько золотых, сколько ты просишь за горстку бисера на нитке.

– За бисер и жилку я ничего не прошу. Они отдаются бесплатно в придачу к моей работе, – улыбнулась я, вызвав репликой настоящий взрыв хохота.

Довольный мастер Ревье отсчитал монеты, и я поняла, что все-таки продешевила. Иначе с чего бы у него столько радости?

– Расскажи об остальных амулетах, Альята. Ты их тоже продаешь?

– Нет, просто хотела показать.

– Красивые…

Под хищным взглядом артефактора я сгребла вещицы в чемодан. Это не жадность во мне взыграла, а трезвый расчет. Если он всего лишь одноразового суфлера сходу оценил в сто корон, то остальные, наверное, еще дороже будут. И куда я с такими деньгами? Мне столько не унести, да и опасно с собой таскать груду золота, а чек я не возьму – в любом банке мне не выдадут деньги без опекуна.

Но мастер меня тут же опустил с небес на землю.

– Если не ошибаюсь, эта расписная речная галька с пером – амулет от сглаза? – спросил Ревье, цапнув последний артефакт. – Я бы дал за него целую дракушку.

Всего-то? Дракушками в королевстве называли монету в половину золотого, или в пятьдесят серебряных. На ее реверсе чеканили спящего дракона с мордой, спрятанной под полураскрытым крылом, похожего очертаниями на морскую ракушку.