Аксиомы, леммы, теоремы. Стихотворения, баллады, переводы - Клугер Даниэль Мусеевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/36
- Следующая
Он там, где посреди дворца
Стоит Небесный Трон!..
И обвиняю я Творца.
Ответчик нынче — Он!»
И книги молча пролистав,
И скорбь собрав в щепоть,
Сказали судьи: «Рабби прав.
Ты виноват, Господь!
Ведь мы, когда Ты нас призвал,
Стремились за Тобой!
Не Ты ль народу обещал
Свободу и покой?
Ты, за оградой облаков,
Как говорит мудрец,
Творец, Ты выше всех миров,
Прекрасен Твой дворец,
Но почему, Владыка Сил,
Ты вдруг оставил нас?
Виновен Ты, что допустил
Неправедный указ...»
И ждали молча, до утра
И не смыкали глаз...
И вдруг узнали, что вчера
Был отменен указ.
Сиял рассвет голубизной,
Дарил рассвет зарю.
И был послушен царь земной
Небесному Царю.
«Он там, за стаей облаков,
Властитель и Творец.
Он там, где выше всех миров
Его златой дворец,
Струится чистая вода,
Стоит небесный Трон...
И всё же приговор суда
Смиренно принял Он!»
Они веселою гурьбой
Отправились домой
И говорили меж собой:
«Евреи, Боже мой!
Не будет кнут еврейских спин
Касаться — в этот раз!..»
...Забыв о том, что лишь один
Был отменен указ.
Маленький вор.
Вальс Варшавского гетто
По мотивам стихотворения польской поэтессы Хенрики Лазоверт «Mały szmugler» («Маленький контрабандист»)
Евреям Варшавского гетто нацисты установили ежедневную норму питания — 184 калории. Шанс не умереть голодной смертью большинству людей дали дети, не обязанные до 12 лет носить «маген давид» на одежде и способные проскальзывать в небольшие лазы и канализационные коммуникации, по несколько раз в день совершавшие вылазки за пропитанием на «арийскую сторону».
Сквозь стену, то верхом, то низом,
Минуя солдат и забор,
По крышам, по трубам, карнизам
Крадется молоденький вор.
И прячется время в песчинках,
Когда, и в мороз, и в жару,
Оборвыш, в разбитых ботинках,
Заводит со смертью игру.
На улице в гетто играет шарманка.
Душа то в аду, то в раю.
И кружатся тени с утра, спозаранку,
И кто-то застыл на краю.
На улице в гетто танцуют со Смертью
Лишь тени — под старый мотив.
И сны, словно листья, несет круговертью,
Былое на миг возвратив...
Стеною расколотый город
Прочтен до последней строки,
Рифмуются город и голод
Движением тонкой руки:
Красть хлеб — это даже не кража, —
Слова — будто тень на плетень...
В кармане, замазанном сажей,
Он прячет украденный день.
На улице в гетто играет шарманка.
Душа то в аду, то в раю.
И кружатся тени с утра, спозаранку,
И кто-то застыл на краю.
На улице в гетто танцуют со Смертью
Лишь тени — под старый мотив.
И сны, словно листья, несет круговертью,
Былое на миг возвратив...
Шпик свистнет, собака залает —
Он знает: ему повезет:
Ведь если воришку поймают —
Кто матери хлеб принесет?
Скользит он и ловко, и смело,
Но лишь пустота впереди —
И прежде, чем выйти на дело,
Он матери бросит: «Не жди...»
На улице в гетто играет шарманка.
Душа то в аду, то в раю.
И кружатся тени с утра, спозаранку,
И кто-то застыл на краю.
На улице в гетто танцуют со Смертью
Лишь тени — под старый мотив.
И сны, словно листья, несет круговертью,
Былое на миг возвратив...
Хенрика Лазоверт — польская поэтесса, заключенная Варшавского гетто (где и было написано стихотворение). Погибла в Треблинке вместе с матерью, Блюмой Лазоверт, в 1943 году.
Балалайка
Памяти Сабины Шпильрейн, психиатра, ученицы Юнга и Фрейда. Она была основателем советской школы психоанализа, а когда фрейдизм был запрещен, работала врачом в Ростове-на-Дону.
Зимой 1942 года, вместе с дочерью и другими ростовскими евреями, была расстреляна в Змиёвской балке.
- Предыдущая
- 9/36
- Следующая
