Злодейка в быту (СИ) - Черная Мстислава - Страница 10

Чувствую себя погано…

Зато результат моя игра с блесткой дала стремительный. Не успевает мальчишка выскочить, как в павильон входит…

— Отец! — восклицает мальчик.

— Иди к маме. — Мужчина вскользь ерошит волосы ребенка.

— Она мне не мама!

— Иди же! — Мужчина входит и приветствует меня глубоким поклоном. — Госпожа, ваш визит огромная честь для этого дома, хотя я и не знаю, чем обязан удаче принимать госпожу под скромной крышей.

Он не знает, кто я, или притворяется?

Я вот мужчину с первого взгляда узнала. В поместье дяди он стоял перед павильоном для приема незначительных посетителей. Вероятно, внутри был староста, а его старшему сыну пришлось ждать снаружи. Как иначе подчеркнуть разницу в статусах? После поместья дяди именно дом старосты второй по влиянию, но разница между ними — пропасть.

— Госпожа заклинательница, — поправляю я с улыбкой и на радость подглядывающему мальчику рассыпаю новые искорки.

Изнутри поднимается смесь недоумения, легкой досады и печали, и я не сразу понимаю, что это мои эмоции. Почему… я не хочу быть заклинательницей⁈ Свобода, право самой распоряжаться своей судьбой, магия — что может быть драгоценнее? До моего странного перерождения Юйлин довольствовалась перспективой удачно выйти замуж. Семья — это прекрасно, но быть только женой и матерью… скучно?

— Госпожа заклинательница, — исправляется мужчина. — Чай, который есть в этом доме, слишком дурен, чтобы предлагать его сиятельной заклинательнице, я не осмеливаюсь.

— Приму угощение с признательностью, ведь искреннее гостеприимство слаще самого изысканного сорта.

Мы долго будем упражняться в красноречии?

— Благодарю, госпожа заклинательница!

— Я пришла по безотлагательному делу. — Я очень грубо перенаправляю разговор в нужное мне русло.

Иначе мужчина меня просто заболтает.

Кстати, неплохо бы выяснить, как к нему обращаться?

— Делу, госпожа заклинательница? — Он заметно напрягается.

— У меня возникло недоразумение с супругой господина Тан Дженгсина. Госпожа запретила моей слуге войти в поместье, и я намерена купить дом. Также у нас была долгая дорога, и мне нужно, чтобы мою слугу осмотрел лекарь.

Чем больше просьб, тем больше вероятность, что мне дадут хоть что-то. Надеюсь…

Над ухом — кормилица, как и положено сопровождающей госпожу служанке, стоит по правую руку от меня — тихо ахает. Но высказать свое неодобрение она не осмеливается, не при посторонних.

Мужчина заметно теряется:

— Но, госпожа… заклинательница, купить дом в нашей деревне невозможно.

— Отчего же?

— Никто не продает, госпожа заклинательница.

Чего-то подобного я ждала.

— Если я заплачу столько денег, сколько хватит построить два дома или перебраться в город, никто по-прежнему не продает? Неужели в деревне совсем никому не нужны деньги? А что насчет чайной, которую я видела? На деньги, которые я заплачу, нынешний хозяин сможет развернуться заново. Просто позови мне всех глав семей, и я найду тех, кто продаст.

Правильно ли я поступаю?

Вернуться в город и снять дом обойдется дешевле…

Но неужели я не придумаю, как восполнить трату?

В отдаленной деревушке при всех ее недостатках относительно безопасно. Здесь, кроме дяди, меня никто не обидит, а вот в городе желающих проверить, как хорошо я умею себя защищать, найдется немало.

— Госпожа заклинательница…

— М-м-м? Да?

По наитию я продолжаю играть искорками. Огоньки взлетают на уровень моего лица, рассыпаются веселыми брызгами и постепенно становятся ярче и злее. Мужчина прекрасно считывает намек и, глубоко поклонившись, выходит, задергивает циновку.

Кажется, мальчик хочет вернуться, но мужчина его уводит.

Я гашу искорки и перевожу свое внимание на разлитую в воздухе силу. Энергия течет везде, энергия — это всё… Я снова вижу двор. Мужчина уводит ребенка к жене старосты, своей матери. Точнее, то, что она именно жена, а не, например, сестра, исключительно мои догадки.

Начинается суета, младшая из женщин делает ребенку строгое внушение, а затем хватает за руку и уводит в соседний павильон, к лежащей больной. Хотя все же не павильон, а, скорее, комната с отдельным входом. Архитектура — последнее, на что нужно отвлекаться, но мне беспокойно за ребенка. Кажется, зря. К своей то ли бабушке, то ли прабабушке он заходит спокойно, приветствует старшую глубоким поклоном. Та пытается приподнять руку, но сил хватает шевельнуть лишь пальцами, но мальчику этого хватает, и он устраивается на чем-то низком в уголке и начинает взахлеб рассказывать о встрече с феей. Как мило…

Найти сына старосты удается не сразу.

Я отвлекаюсь на женщин — они направляются в мою сторону.

А сын старосты… со старостой, у черного выхода.

Они же не решили сбежать⁈ То, что староста медлит, мне очень не нравится, а их спор только подтверждает мои подозрения:

— Деньги, дурень⁈ Посмотрю я, как деньги защитят тебя от гнева господина Тан Дженгсина.

— А от гнева госпожи заклинательницы кто нас защитит⁈

— Ха…

Может, мне обозначить свое присутствие парой блесток? Предотвратить побег легче, чем потом искать старосту по всей деревне. Как далеко хватит моей способности чувствовать? Жаль, что прямо сейчас не проверить.

Впрочем, когда решат прятаться, тогда и «подмигну».

Тем более разговор меняет направление:

— Отец, у меня есть решение.

— Мм?

— Дом тетушки Ции, отец. Почему бы не продать его? Он стоит немного в стороне от деревни и подарит госпоже заклинательнице приятное уединение, с холма открывается живописный вид на реку и лес.

— Хм…

— Внутренний двор больше нашего, госпожа заклинательница не будет чувствовать себя стесненной.

— Дурень, разве ты не сказал, что дом госпожа покупает для своей больной слуги?

— Пусть к ней наша травница ходит… В тишине, вдали от суеты отдыхается лучше, нет?

— Хм…

— У тебя есть другие идеи, отец?

— Молоть языком всякий может. Вот иди и предложи госпоже заклинательнице дом тетушки Ции, а я пока документы достану, печать поищу…

Эм, я правильно поняла? Прямо сейчас староста под мой гипотетический гнев подставляет сына, а сам планирует отсидеться в безопасности? Надеюсь, я ошибаюсь.

Циновка-полог отодвигается, и появление женщин нарушает мою концентрацию, я возвращаюсь в окружающую действительность, причем я уверена, что в прошлом Юйлин бы не сбилась из-за таких мелочей, как близкое шуршание ткани и шаги.

Теперь я не представляю, до чего договорятся староста с сыном.

Интересно, из-за чего я сбилась? Из-за своей странной расщепленности? Иномирная часть убеждена, что погружение в себя, медитации и другие ментальные практики — это эзотерическая чушь, не больше.

Будет обидно из-за нее… потерять способности.

Старшая женщина удерживает поднос с чайником. Чашка, точнее пиала, одна и, очевидно, предназначена мне. Наверное, немного странно пить в одиночестве под внимательными взглядами зрительниц.

Опустив циновку, младшая перехватывает поднос, и старшая с напыщенной медлительностью наливает чай цвета темного янтаря. Лучи солнца проникают через открытый оконный проем и заставляют струю чая загадочно мерцать, словно, кроме листьев, в заварке сама магия. Это точно дешевый сорт?

Я с некоторым удивлением отмечаю, что стекла в проеме нет. Лучи проходят сквозь порванный пергамент.

Хм, а Юйлин хоть раз в жизни стекло видела? Даже в ее дворе в столичном поместье окна затягивали бумагой, а на зиму или непогоду закрывали тяжелыми ставнями.

Наполнив пиалу на две трети, старшая… До меня доходит, что она сейчас поклонится. Крестьянка перед дочерью министра, да еще и заклинательницей — иначе просто не может быть. Но я не хочу смотреть, как немолодая женщина гнет спину.

— Тетушка, не будьте такой вежливой! — останавливаю я с доброжелательной улыбкой. — Хотя я приехала из столицы, теперь я буду жить в этих краях, и в каком-то смысле мы будем соседями.