Вперед в прошлое 11 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 21

— Шахматисты? — спросила она, надела очки, посмотрела на Алтанбаева и поняла, что нет. — По какому вы вопросу?

— Мы хотим арендовать помещение для занятий единоборствами! — выпалил я и добавил: — За деньги.

Женщина шевельнула черными стрелами-бровями.

— Свободных ставок нет, — отмахнулась она. — Все сократили. Тренеров тоже нет.

— Вы не поняли. Мы хотим платить за помещение и заниматься там, — уточнил я. — Наверняка у вас есть возможность оформить человека на четверть ставки. Даже если денег никаких он получать от государства не будет, ученики все равно будут платить ежемесячно.

— И есть чем? — заинтересовалась она, прокручивая в голове следующую схему: она выбивает четвертушку ставки, не собираясь никому ничего отдавать, и еще рассчитывает получать деньги за аренду от нас.

Это было бы нагло и жирно — забирать все и официальное, и от учеников, потому я добавил:

— Наших учеников шестеро, это касается только их, им все бесплатно. Если кто еще придет, для них все платно, и с тренером вы — пятьдесят на пятьдесят, все так делают. В итоге никто в накладе не останется.

— Интересно. — Директриса потерла висок ручкой. — А кто будет оформляться?

— Егор, — я подвинул Алтанбаева вперед. — А тренер будет тренировать нанятый.

Людмила Николаевна осмотрела Алтанбаева с головы до ног, задумалась. Видимо, включила в мозгу калькулятор, и жаба задавила все сомнения.

— В хореографический зал не пущу, — предупредила она. — Но есть еще один. Не знаю, устроит или нет, там давно никто не занимался.

— Идемте смотреть, — сказал я.

Директриса встала, вышла из-за стола, и я вспомнил эпизод из «Ну, погоди», как из детской машинки вылезал лев. Она была необъятна в нижней части, как главврач Опа. Перекатываясь с ноги на ногу, как утка, Людмила Николаевна повела нас к лестнице.

Мы поднялись на второй этаж, повернули от библиотеки налево, в неиспользуемую часть здания. Директриса остановилась напротив дерматиновой двери и долго подбирала ключ в связке. Наконец один подошел, она открыла дверь и сразу же его отцепила от связки.

— Вот, пожалуйста. — Она открыла дверь. — Когда-то тут был бокс.

В ее голосе было столько сомнений, что я не спешил заглядывать, а обычно наглый Алтанбаев превратился в телка и ждал, когда это сделаю я.

Ну, с богом!

Я шагнул в помещение. Сквозняк поднял многолетнюю пыль, и я чихнул. Еще и еще раз.

— Конечно, нужно убирать, — виновато проговорила директриса.

Помещение превратили в подсобку. Тут громоздились старые столы, ведра, тряпки, стремянка, банки краски, кучи какого-то хлама в мешках. От стен отошла побелка и осыпалась. Хорошо, пол целый и линолеум без повреждений. А вон маты у стены. Я запрокинул голову: отлично — есть крюк, на который можно повесить мешок. Еще тут имелось треснутое зеркало — тоже вещь в нашем деле полезная.

— У-у-у, — разочарованно прогудел Алтанбаев.

— Вам есть куда это все перенести? — спросил я у Людмилы Николаевны.

— Конечно, тут еще три кабинета пустых.

— Значит, мы приводим помещение в порядок, а за это три дня тренируемся бесплатно. Начинаем во вторник. Ремонт — с завтрашнего дня.

По выражению лица Людмилы Николаевны я понял, что она очень даже согласна. Буду приучать алтанбаевцев к труду.

— Хорошо, — кивнула директриса.

— Завтра вы работаете? Егор и его команда придут и все уберут. А я потом проверю. Егор, вы когда сможете?

Алтанбаев выпучил глаза, но возмущаться не стал, почесал в затылке, подумал и выдал:

— Да весь день!

— В тринадцать приходите, — пригласила его директриса. — Как раз все переберу и подготовлю. Совсем помочь некому!

Мы распрощались с ней и потопали к выходу. Егор возмутился:

— Я не уборщица!

Я резко остановился у выхода, чтобы Крючок, ожидающий на улице, не видел, как отчитывают авторитета.

— Ладно. Значит, отбой. Никаких тренировок, так и останетесь рахитами, которых и баба нахлобучить может.

Я развернулся и пошел назад, к директорскому кабинету, но Алтанбаев меня окликнул:

— Эй, ниндзя! Мартынов! Стой! — Я повернулся к нему, и он продолжил виновато: — Я ж не о том. А что нельзя с людьми так! Бабло…

Я приложил палец к губам и кивнул на улицу. Когда вышли, Егор продолжил:

— Бабло брать и не делать ни хрена! — Он сделал неприличный жест. — Вертел я таких охреневших! А она нас стричь — как баранов. Нафига так?

Я, конечно, мог просто внушить ему, что так надо, но хотелось донести хоть что-то.

— А как? Больше помещений в Николаевке нет. Вы так прогремели славой, что никто вас никуда не пустит. Хорошо хоть эта ничего про вас не знает… Не местная, наверное. Я вот чего боюсь. Вдруг она все-таки сталкивалась с вашими и узнает их? Тогда все.

Егор выставил вперед ладонь — знак, чтобы Крючок не подходил к нам.

— Так что ведите себя скромно, — вот теперь я ему уже внушил. — Завтра меня, возможно, не будет, собирай толпу и приходи. И чтобы не косячили! И чтобы слушались директрису!

— А тренировки? — спросил он жалобно.

— Успеете убрать завтра — будет завтра. Так что все зависит от вас.

— А когда завтра? — чуть ли не взмолился он.

В шесть тренировка с нашими, пока закончу, пока дойду…

— В полвосьмого, — ответил я.

Раз-другой потренирую их, пообтешу внушением, а потом и тренер найдется.

Домой меня Алтанбаев и Крючок проводили, Егор махнул рукой и удалился. Стоя на лестничной клетке, я провожал два сутулых силуэта, движущихся синхронно, и думал, что без внушения эти двое ни за что так себя вести не стали бы, а так вдруг и правда людьми вырастут?

Дома Боря был один. Выбежал навстречу и воскликнул:

— Ты прикинь — Джусиха померла!

Я опешил.

— Как?

— Ну, она лежала, лежала. Долго лежала в больнице. Ухаживать за ней некому, вот и…

— А родственники?

Боря подал плечами.

— Не захотели, видимо. Ну, она начала гнить, а дальше заражение крови и смерть. Так-то.

Подумалось, что гнить она начала гораздо раньше, но я промолчал. Смерть ее была ужасной, уж я-то знаю, какой уход за бесплатными больными в больнице. Такой смерти не заслужило ни одно живое существо, если оно не маньяк-расчленитель.

Ближе к вечеру я взял мопед, заскочил на рынок за продуктами для сирот, потом поехал к Каналье, чтобы он показал мне участок с ветхим домом.

Место под автомастерскую было идеальное: возле главной дороги, с подъездом. Шесть соток земли, покосившийся деревянный забор, оплетенный ломоносом, разваленный кирпичный дом с проваленной крышей.

— Это идеально, — оценил я. — Нужно зарабатывать и покупать, пока из-под носа не увели.

Заскочив к Лидии и услышав, что ей надо ехать в детдома, говорить с директорами, чтобы те готовили документы, и пока неизвестно, надо ли везти детей.

Домой я вернулся в полдесятого. Мамы еще не было, она позвонила Боре и предупредила, что они приедут только завтра. Еще были звонки по объявлениям — двое откликнулись на вакансию тренера, один хотел попробовать себя в качестве автослесаря. Телефон был у одного, того, что хотел работать тренером. Я сразу же ему перезвонил и пригласил в воскресенье, на шесть вечера — посмотрю, что за гусь, вдруг шизик типа Олега? А если нет, то и тренировку первую проведет, и с парнями познакомится.

Пока все складывалось идеально. Осталось получить проект дома и смету, созвониться с поставщиками солярки, скоординироваться с директором ЖБИ, забрать стройматериалы, разгрузиться… Вроде бы все просто, но я представляю, сколько может быть подводных камней!

Ладно, будет время, будут силы — с таким мыслями я засыпал.

А проснулся в белой комнате с монитором и таймером.

Что опять не так? Или наоборот — так⁈

Это была Москва новогодняя, ее сияющий роскошью центр — аж сердце защемило. Все, как положено: украшенные деревья, мигающие светом фасады, ёлки, ёлки, ёлки. Нарядные люди в ярких шубах и пуховиках, в основном гости столицы, приехавшие на праздник к родственникам.