Японская война 1904. Книга пятая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 42

— Как раненых поставим, будут все сорок, — меланхолично добавил Мелехов. — И скажу честно, мне бы не хотелось их отдавать. У многих из них в отличие от китайцев есть хотя бы начальное образование, в итоге все работы и стройки идут быстрее. Мы с ними и хранилища для топлива, и дополнительные дороги до шахт уже проложили. Если так пойдет, то к середине следующего года и до Пекина на самом деле доберемся.

— Кстати, они требуют новые тракторы, готовы даже больше платить, — добавил Лосьев.

— Тракторы или броневики? — уточнил я.

— Броневики. Тракторы им тоже понравились, но их они хотят заказать прямо перед сезоном.

— Странные они, конечно. Столько энтузиазма из-за уже устаревшей техники, — Шереметев оторвался от отчетов, в которых с каждым днем закапывался все больше и больше. Как бы не перегорел, но я готов был рискнуть. Если справится, то из Степана Сергеевича вполне может и генерал получиться.

— Так деньги, — пояснил тем временем Огинский.

— Деньги? Они же тратят их целые горы и готовы спускать еще больше!

— Кажется, вы упускаете одну очень важную деталь, — Огинский подошел поближе к Шереметеву и добавил трагическим шепотом. — Тратят они деньги государственные, а получают — свои.

— Поясните, — нахмурился Шереметев.

— Вспомните, как Китай покупал что-то до нас. Только с огромной наценкой! Мы же предложили им броневики по общим для всех ценам и… Как вы думаете, стали ли они прописывать это официально? Я вот уверен, что порядок цен в официальных документах указан совершенно обычный. Вот только если раньше чиновники на английских или американских заказах могли получить только десять процентов, то наши партнеры забирают себе всю половину.

— Значит, с нами будут работать самые жадные, — нахмурился Шереметев. — Разве это не плохо для репутации?

— А на обычных условиях к нам бы вообще никто не пошел. Ради чего бы им рисковать? А мы дали эту причину. Вот только… Что будет дальше, я пока тоже не представляю.

Повисла пауза, было слышно только как ветер все громче свистит в трубах.

— Могу рассказать, — вмешался я в разговор. — Дальше будет три варианта. Мы продолжим развивать только то, что начали. Наши партнеры будут сорить деньгами, отдаляться от народа и портить себе и нам репутацию. Итог? Англичане и остальные, ясное дело, воспользуются моментом и скинут идиотов под аплодисменты улицы и двора.

— А второй вариант? — спросил Шереметев.

— Второй — мы расширяем поток и ассортимент поставок. За счет этого расширяем и круг лиц, которые будут получать от нас пользу. Чем больше партнеров, тем выше у них конкуренция, и тем больше у нас возможностей продавливать свои условия. Например, не наглеть, вкладывать часть прибыли во что-то для людей. И тогда, если нам дадут хоть немного спокойных годков, сковырнуть наших ставленников станет гораздо сложнее.

— Был еще третий вариант, — напомнил заинтересовавшийся Огинский.

— Третий — это фантастика. В нем сам Асиньоро Икуан доходит до всего, что мы бы делали по второму плану, и делает то же самое сам. Но я бы на такое не рассчитывал.

Все немного посмеялись, а потом снова взялись каждый за свои дела. Тренировки старых, формирование и обучение новых частей. К нам продолжали идти добровольцы, я ждал скорого поступлений первой партии «БМ-05 Артур» с Путиловского — дел меньше не становилось. Но мысли при этом все равно раз за разом скользили только к одному. Как же там, в Ханое⁈

Серый утренний туман поднимался от мостовых, смешиваясь с паром от множества тяжелых паровозов. Анна Алексеевна Нератова приехала на Николаевский вокзал еще вчера, чтобы убедиться, что первый эшелон с новыми броневиками уедет точно в срок. Ее эшелон!

Девушка поправила модное серое пальто с черным овечьим воротником и заметила, что перчатки все в угольной пыли. Чуть не измазалась! То-то отец с дедом бы посмеялись… Хотя, а когда они в последний раз это делали? После возвращения из Маньчжурии — ни разу. То ли ей некогда было замечать, то ли семья Нератовых наконец начала гордиться своей дочерью.

Анна улыбнулась. Она вот сама собой очень гордилась. Было сложно, в процессе она потеряла почти всю свою команду, остались только Дукельский и Розинг. И то — первый почти не занимался текущим броневиком, пытаясь довести до ума торсионы для следующего поколения. А второй — немного помог по электрике, но опять же почти все свое время тратил на три вещи: попытку передать не звук, а изображение, придумать, зачем это нужно на войне, и пригласить ее, Анну, куда-нибудь прогуляться.

Если бы не свои, Путиловские и армейские инженеры, которые подключились в процессе и подхватили все задумки ветреных светил отечественной науки, то все могло бы встать уже через неделю. Но они справились! Довели до ума то, что было можно, выкинули то, что нельзя, запустили линию… И вот первые пятьдесят машин отправляются на восток. Через неделю поедет второй эшелон, через две — еще один, и так далее.

— Россия сосредотачивается, — Анна подошла к ближайшему вагону и коснулась ладонью наспех прибитой кем-то из путейцев деревянной таблички.

Маньчжурия, Инкоу — два таких простых слова, которые сегодня в столице знает каждый.

— Горчаков? — неожиданно Анна услышала чей-то хриплый голос.

Обернулась. Рядом стояла незнакомая девушка в слишком легком для ноября платье, да и пальто выдавало, что она переживает не самые легкие времена. Поношенное, а на рукаве то ли шов разошелся, то ли след от ножа.

— Что вы имеете в виду?

— Что это слова Горчакова. Россия не злится, Россия сосредотачивается. После них мы стали главным бенефициаром Франко-прусской войны и вернули себе флот на Черном море.

— Точно, — кивнула Анна. — А я вот сразу не вспомнила, просто пришло в голову, само по себе.

— Бывает, — девушка усмехнулась. — Я вот не ожидала, что приду сюда сегодня, но… Что-то потянуло. Меня, кстати, зовут Вера.

— Анна.

— Очень приятно.

На мгновение повисла пауза — самое то, чтобы разойтись и больше не вспоминать друг друга, но Анна почему-то не могла избавиться от мысли, как они с этой случайной девушкой похожи. Не внешне и не словами… Может быть, горящими глазами, которыми не принято смотреть на оружие, но они не могут по-другому.

В этот момент свет мигнул и погас. Некоторые говорили, что модное электрическое освещение было просто не создано для Санкт-Петербурга и его погоды. Другие — наоборот, что этот мертвенный тусклый свет очень подходит медлительной столице и болотам, на которых она построена. Анне же… ей просто хотелось, чтобы на улицах поскорее появились более современные провода и более мощные лампы, вроде тех, что они сами ставили на броневики. Яркие, живые, которые могли работать даже под водой. Непобедимые — то, что на самом деле подходит жителям ее города.

— Я, наверно, пойду, — Вера развернулась и закрутила головой в поисках буфета.

На часах пробило шесть утра, и значит, там как раз должны были поставить свежий самовар. Неожиданно мимо пробежало сразу несколько жандармов, а где-то вдали раздались тревожные трели свистков.

— Тела! Тела! Четверо убитых! — крики быстро гасли во влажном воздухе, но они все равно все слышали.

— И адская машинка…

— Проклятье! Нужно вызывать Вячеслава Константиновича…

Потом крики разом затихли — скорее всего, появился кто-то из начальства, но Анна и так поняла, что тут произошло. Почти произошло. Попытка подрыва ее поезда, ее машин — и только чудо смогло остановить проклятых террористов.

— Мне пора, — Вера поклонилась и уже повернулась в сторону выхода с вокзала, когда Анна ее остановила.

— Подождите, — попросила она. — Постойте немного рядом, мне так будет спокойнее.

— Хорошо, — Вера замерла на месте.

— И раз мы тут стоим… А что вы думаете, будет мир или нет?

— Ну, вы, учитывая, что готовите оружие для фронта, точно верите в войну, — Вера стояла, опустив взгляд.