Японская война 1904. Книга пятая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 2

Кто-то рассмеялся. Ольга сказала, что она им еще покажет, если снова в госпиталь попадут. Фельдшер принялся оправдывать моряков, что они потом сразу же взяли лопаты и пошли помогать нестроевым восстанавливать укрепления.

А затем кто-то запел — тихо, фальшиво, так, что было даже не разобрать, то ли это какая-то солдатская песня, то ли «Боже, царя храни». Но его поддержали: сначала один голос, почти сразу второй, третий. Потом пел весь госпиталь, кто-то даже умудрился с койки вскочить, переполошив медсестер… Но это была добрая суета.

Сижу, думаю, что вчера мороз был на редкость злой, и это при том, что уже неделю по ночам держится минус 10. Вроде бы только октябрь, но половина оставленных на ночь ламп промерзла и потрескалась. И можно ли в такую погоду думать о наступлении? И можно ли не думать, когда столько людей на нас надеется и верит?

— Вячеслав Григорьевич, разрешите? — первым ко мне заглянул неугомонный Буденный. Ведь как специально выбрал время, ровно за минуту до того, что было оговорено, и в этом весь Семен.

— Заходите, — кивнул я, зная, что там уже и остальные рядом.

И действительно, вслед за Буденным зашел Врангель — в своей новой зимней бурке он занимал в два раза больше места, чем обычно. Словно огромный черный медведь. Сразу за кавалерией заглянули разведчики. Ванновский, Корнилов и Огинский. Первые двое все так же пока не очень ладят с третьим, но работе их соперничество даже помогает.

— Всем доброго дня, — полковник Афанасьев ввалился в фанзу с широкой улыбкой на лице. Как всегда после пристрелки новых пушек, у него было прекрасное настроение.

Мелехов и Шереметев зашли, наоборот, молча и на автомате. В последние недели именно на их плечи легла основная забота по организации наших позиций на границе Квантуна, так что неудивительно. Ну да ничего, процессы потихоньку налаживаются, дальше станет легче. По крайней мере, пока мы снова не пойдем в атаку.

Штабисты Лосьев, Борецкий, Брюммер, Кутайсов и Бурков выглядели ненамного лучше. Однако я проследил, чтобы они не забывали про сон, и теперь эта пятерка хотя бы не напоминала ходячие привидения, как это было в начале Ляодунской операции. Интересно, кстати, получается… Солдаты учатся воевать, а мы — командовать.

— Беда! — следом в комнату ворвался бывший поручик, а ныне капитан Славский, бешено вращая глазами и жестикулируя сразу обеими руками. — Китайцы поставки угольного масла задерживают! А у меня учения стоят! Я просил у Лосьева выдать мне тогда нормальной солярки, а тот отказался! Вот точно у него в роду евреи есть, хоть и не похож.

— Отставить, — остановил я Славского. — Во-первых, придержать солярку только для наступательных операций приказал именно я. Во-вторых, организационные вопросы вы решите сами и не здесь. Помните же, для чего я вас позвал?

Взгляд прошелся по собравшимся. Из привычных лиц не хватало только Хорунженкова, но того я пока отправил на разведку в сторону Кореи…

— Помним, — в дверях появились еще две фигуры.

— Александр Александрович, Георгий Карлович, проходите, — я кивнул на несколько отдельно стоящих стульев.

Если честно, до последнего были сомнения, что другие генералы заглянут на наше совещание, но вот, Бильдерлинг и Штакельберг пришли. Зарубаев проигнорировал, Линевич тоже посчитал излишним, но… Хотя бы так, хотя бы частично согласовав наши действия, мы уже существенно повысим свои шансы на успех.

— Итак, Вячеслав Григорьевич, — начал Бильдерлинг, заняв свое место, — так как именно вы планируете справляться с японской обороной? Я понимаю, что вы порой творили настоящие чудеса, но здесь, когда врага можно бить только в лоб, ситуация уже совсем другая.

— Поправлю, — я кивнул на оперативную карту, которая занимала всю стену фанзы. — У нас есть четыре направления, по которым мы можем нанести удар.

— Значит, в лоб и… Гарнизон Порт-Артура, — понял Бильдерлинг. — Если установить с ними связь и использовать в нужный момент, то даже остатки сил Стесселя смогут принести пользу. Но что еще? Неужели вы планируете фланговые операции, несмотря на прикрытие японского флота?

Я невольно вздохнул. Когда я сам прикидывал детали этого наступления еще месяц назад, то опирался на Маньчжурскую стратегическую наступательную операцию и гений маршала Александра Михайловича Василевского. Сейчас ему всего 9 лет, но в 1945-м именно он всего за 9 дней разгромил миллионную японскую армию. Мы во время прорыва на Ляодуне действовали по его заветам: обход, быстрый прорыв, нарушение связей и расчленение вражеских армий. Вот только в нашем случае японцы основные силы держали в тылу и смогли их сохранить, а для десантной операции на Квантуне у нас не было преимущества на море и Тихоокеанского флота.

К счастью, в моем распоряжении были воспоминания и о других сражениях прошлого и будущего. Пусть менее успешных и более кровавых, но которые подходили бы под нашу ситуацию. Например, штурм Перекопа… Я невольно бросил взгляд на Врангеля и поспешил кивнуть Лосьеву, чтобы тот начинал:

— Правый фланг, — Арсений шагнул к карте и показал подходы к перешейку, которые мы будем использовать. — Со стороны Ляодунского залива его прикрывают канонерки. Их пушки слабее, чем у крейсеров, зато они могут подходить сильно ближе к берегу. Поэтому с этой стороны мы будем использовать по минимуму технику и по максимуму людские ресурсы. Японцы, конечно, заметят накопление сил, но мы сможем добиться оперативной внезапности за счет того, что пойдем не во время отлива по отмели, а заранее наморозим себе путь с помощью валежника! Опыты уже проведены: если массы достаточно, то ледяная кашица очень быстро смерзается в полноценный лед даже в это время года, и мы получаем дорогу там, где нас в принципе не ждут. Ночи становятся все длиннее: если в начале месяца на темное время суток приходилось около 12 часов, то сейчас уже 13, к концу месяца будет 13 с половиной. Вполне достаточно, чтобы при должной тренировке проложить ледяную тропу в обход японских укреплений.

— Левый фланг, — я остановил возможные вопросы и попросил Лосьева двигаться дальше.

— На левом фланге со стороны Корейского залива ситуация одновременно проще и сложнее. С одной стороны, из-за высокой осадки крейсеров они фактически могут подойти на дистанцию выстрела только во время прилива. С другой стороны, именно это время наиболее подходит для нашей атаки. Ну и японцы не дураки. Зная о слабом месте морской поддержки, они подтянули на этот фланг побольше артиллерии и людей. Поэтому здесь мы будем строить мост. Естественно, не постоянный. Подготовим понтоны, усилим их, чтобы смогли выдержать вес броневика, проложим железную дорогу до побережья, чтобы суметь их быстро подвезти в нужный момент. Тут еще нужно много что проверить, но в теории мы сможем развернуть мост в обход японских укреплений всего за два часа.

— Значит, четыре направления, — Бильдерлинг переглянулся со Штакельбергом и посмотрел на меня. — И где же будет главный удар?

Очень правильный вопрос. Опытные генералы сразу поняли, что бить растопыренными пальцами — это путь в никуда. А значит, 3 направления из 4-х будут работать не на сам прорыв, а на то, чтобы обеспечить условия друг для друга и для главного удара.

— Прошу прощения, — я вежливо поклонился, — но этого я сказать не могу.

— Не доверяете? — нахмурился Штакельберг.

— Вам — доверяю, но информация из нашей армии стабильно утекает на сторону. У себя я могу контролировать этот процесс хотя бы частично, в чужих подразделениях — не буду даже и пытаться.

— И зачем же вы тогда нас позвали?

— Чтобы показать общую картину, чтобы договориться о том, где на этих направлениях мы сможем действовать вместе…

— И то, что часть этих действий в итоге окажется отвлечением внимания через, как вы сказали, утечки на сторону — это тоже часть плана?

А что тут сказать? Я просто кивнул в ответ, надеясь, что меня сейчас не пошлют, и… Не послали. Бильдерлинг со Штакельбергом в итоге оказались вполне разумными людьми и офицерами. Мы даже согласовали совместные действия во время будущего наступления. В идеале бы, конечно, они пустили к себе Ванновского с Огинским, чтобы те им чистку устроили, но… На такие резкие действия моей репутации еще не хватало.