Хрупкая связь (СИ) - Джокер Ольга - Страница 22

Это держит. Не отпускает. Я не уверена, что в ближайшие дни или недели смогу вернуться в привычную колею из-за напрочь расшатанного состояния.

Обмотавшись полотенцем, я приближаюсь к шкафу и достаю из сумки телефон, проверяя входящие уведомления. Как я и ожидала — ни звонков, ни сообщений, если не считать одно от поставщика.

Не стесняясь Сабины и игнорируя её новость о том, что они с женихом едут к родственникам на выходных, я открываю наш с ним диалог. Он был в сети минуту назад. И наверняка будет снова.

Аслан, скорее всего, уже давно получил результат, и с большой долей вероятности он оказался нулевым.

Я не уверена, что мне стоит сохранять контакт бывшего любовника среди остальных, потому что единственное желание, которое я испытываю, — послать его к чёрту. И добавить, что сильно его ненавижу!

— Мам, а мы можем попасть на космическую станцию? — спрашивает Ами, поедая омлет и уставившись на первый попавшийся канал по телевизору, где показывают репортаж о жизни астронавтов на орбите.

Я бросаю взгляд на экран, где один из них ловко парит в невесомости, и возвращаюсь к приготовлению сэндвича с сыром и овощами.

— Ну, прямо на станцию нет, она далеко.

— А как туда попадают?

— На ракетах. Они огромные, летят очень быстро и доставляют туда космонавтов.

— А мы можем полететь на ракете?

На запах еды на кухню заходит сонный Влад в мятой футболке, потирая глаза.

— Кто это тут собрался лететь в космос? — спрашивает он с теплой улыбкой, взъерошивая волосы Ами.

— Мы! На ракете! — оживлённо отвечает она.

— Погоди, подрасти для начала. А пока давай сходим в планетарий на выходных, посмотрим, как там всё устроено.

— Точно сходим на выходных?

В тоне Амелии мелькает недоверие. Мне хочется запулить в мужа чем-то тяжёлым, потому что его обещания нередко остаются обещаниями надолго. Среди минусов, с которыми я мирюсь, это, пожалуй, один из самых раздражающих.

— Ты успеешь вернуться из командировки к выходным? — удивлённо выгибаю бровь.

— Аль, не начинай.

— Я всего лишь прошу, чтобы ты тщательнее фильтровал слова. По крайней мере с Ами. Не со мной.

Влад садится за стол с насупленным выражением лица, ясно давая понять, что я испортила ему настроение с самого утра. Тем не менее, я встала на два часа раньше, погладила его рубашки, приготовила завтрак и перекус в дорогу.

Но это ещё и потому, что третью ночь подряд я почти не сплю, долго ворочаюсь, прислушиваясь к себе и своим ощущениям. При малейших изменениях в эмоциях нужно сразу обратиться к специалисту, чтобы не наделать беды.

Таким мою жизнь сделал Аслан Тахаев. Расшатанной и нестабильной. Одним своим присутствием превратив красивый ровный фасад если не в руины, то в конструкцию, готовую рухнуть при первом же слабом толчке.

— Спасибо, — говорит Влад, перехватывая меня за запястье, когда я даю ему вилку и нож. — Я вернусь к выходным. Встреча планируется короткой, но, надеюсь, продуктивной.

— Я тоже надеюсь.

Ами, как всегда, недоедает даже половины порции, отодвигает тарелку и встаёт с места. Она худенькая и хрупкая, а на фоне ровесников кажется совсем Дюймовочкой. Свёкор всегда сокрушается, что я плохо кормлю дочь, и обычно я уговариваю Амелию съесть хотя бы пару кусочков, но в последние дни спускаю ей всё с рук. Или почти всё.

Я боюсь уловить в себе хотя бы малейшую дозу разочарования. Кажется, я действительно схожу с ума от этой дурацкой определённости, которую вынуждена принимать. Хотя спустя шесть лет мне с трудом удалось бы узнать в толпе парня, с которым тогда случилась связь.

— Малыш, беги собирайся — папа отвезёт тебя к няне по пути в аэропорт, — говорю дочери, убирая продукты и закрывая холодильник. — Возьми только самое необходимое, пожалуйста.

Как только Амелия скрывается на втором этаже, я направляюсь в спальню, где посреди кровати стоит небольшой чемодан для ручной клади. Влад готовится к встрече с крупными инвесторами, которые собираются вложиться в его новый проект. Я смотрю на аккуратно сложенные рубашки и строгие брюки, машинально проверяя, не забыл ли он чего-то важного.

Отпустить контроль и переложить ответственность мне непросто. Это почти физическое усилие — заставить себя не встревать, не поправлять и не подсказывать. Иногда я кажусь себе жуткой занудой и удивляюсь, как меня терпят окружающие.

— Всё взял? — спрашиваю, когда муж заходит в комнату. — Зарядку, документы?

Влад кивает, застёгивая часы на запястье. У него рейс через три часа, а у меня уйма работы и личная встреча с будущей помощницей в салоне.

Приходится забивать график под завязку и строить планы на обозримое будущее, чтобы не оставить времени на лишние размышления. Если всё расписано по минутам, то шансов утонуть в своих мыслях становится меньше.

— Да, вроде всё. Постарайся отдохнуть, пока меня не будет, ладно?

— Хорошо.

Сев на край кровати, муж притягивает меня к себе и утыкается лицом в мой живот. Я не могу заставить себя оторвать руки от туловища, чтобы привычно погладить его волосы или коснуться плеч. Такое ощущение, что между нами появился высокий, колючий барьер.

— Всё нормально? — тихо спрашивает Влад, не поднимая головы. — В последнее время ты какая-то взвинченная. Я не понимаю, что происходит, но искренне хочу тебе помочь.

За годы нашего брака я не припомню, чтобы когда-то врала ему. Наши отношения всегда были более чем прозрачными, даже когда я была беременна и позволяла мужу пользоваться правом на свободу, потому что не собиралась с ним спать. Я не уточняла, был ли у него кто-то за тот период, пока я не родила, и не уверена, что мне нужно об этом знать.

— Много работы, Владь, — натянуто улыбаюсь. — Клиентки мотают нервы. Поставщики растягивают сроки. Сложно оставаться спокойной, когда тебе вставляют палки в колёса.

— Я сто раз говорил тебе, чтобы ты закрыла студию и, как все нормальные жёны, сидела дома, отдыхала и путешествовала.

— Как все нормальные? Считаешь меня не такой?

— Считаю, что я достаточно зарабатываю, чтобы ты могла себе это позволить.

Мне удаётся высвободиться из объятий, потому что я не чувствую в себе ни желания, ни отдачи, а стоять истуканом, пока тебя целуют сквозь шёлковый халат, кажется странным.

— Спасибо за предложение, но мне нравится моя работа. Это не обсуждается.

Влад с Ами уезжают спустя полчаса. Перед выездом мне приходится перебрать рюкзак дочери, чтобы выбросить оттуда кучу мелочей — камешки, палки и дохлых жучков, которые захламляют не только наш дом, но и квартиру няни.

Когда я остаюсь одна, то снимаю одежду по пути в ванную комнату и забираюсь под душ, надеясь рассеять тревогу и панику, которые с самого утра переполняют меня с избытком.

Отражение в зеркале не приносит удовлетворения: рёбра проступают ещё сильнее, живот кажется впалым, а кожа выглядит бледной и уставшей. Мне кажется, что я потеряла не только килограммы, но и остатки душевного равновесия. Не то чтобы мне не удалось переварить свалившуюся информацию, но её тягость продолжает давить изнутри, не давая почувствовать себя хотя бы немного легче. Даже спустя три дня!

Я ускоряюсь, понимая, что опаздываю на встречу с потенциальной помощницей. Найти именно ту, кому можно довериться и переложить часть своих обязанностей, стоило мне огромных усилий.

Укладка получается несовершенной и слегка растрёпанной. Макияж выполняется на скорую руку. О разогретом завтраке я уже не мечтаю — да и смысла нет, потому что каждая порция еды вызывает тошноту. И дело вовсе не в отсутствии личного времени.

На ходу выпивая кофе, я нахожу разрывающийся телефон между подушками дивана. Влад бегло сообщает, что Амелия передана няне, а сам он уже почти на территории аэропорта.

Едва завершается звонок, на экран падает входящее сообщение.

Увидев имя отправителя, я не могу справиться с разогнавшимся за секунду пульсом и отшатываюсь, будто меня ударило током. Мы договаривались, что Аслан напишет только в одном случае: если результат будет выше девяноста девяти процентов.