Хрупкая связь (СИ) - Джокер Ольга - Страница 21

Мы смотрим друг на друга, замолкая. Аслан, одним невинным, но нетерпеливым жестом, проводит ладонями по моим бёдрам, слегка надавливая пальцами, и поднимается во весь свой двухметровый рост, пряча руки в карманы.

Я ёжусь — зубы отстукивают, мне холодно. Холодно от того, что в память пролезли моменты, которые за шесть лет я изо всех сил старалась вытравить и заполнить другими. Но сейчас они почему-то кажутся недостаточно яркими на этом фоне.

— Я верю, что всё обойдётся, Аслан, — признаюсь, устало откидывая затылок на спинку кресла.

— Может, и обойдётся. Но тест нужно сдать завтра, Алин. Я уверен, ты замечательная мама и найдёшь слова для Ами, чтобы не делать акцент на процедуре. Владу тоже необязательно пока рассказывать. Какое-то время нам удастся соблюсти конфиденциальность.

Сердце грохочет в ушах. Впереди новые взрослые решения, для которых нужно найти смелость, чтобы принять их.

— Что будет потом?

— Экспресс-тест делают сутки. Я дам тебе знать, если результаты будут выше девяносто девяти процентов.

Если нет…

Я пока не думаю, что, если нет. Ами — моя девочка, вне зависимости от того, кто её отец. Если теория провалится и Аслан исчезнет с горизонта, это никак нас не коснётся. Более того, возможно, даже принесет долгожданное облегчение после исповеди.

Накануне сдачи анализа я пишу Аслану с идеей — посодействовать в том, чтобы помимо мазка персонал осмотрел Ами зубки. Так будет проще объяснить дочери цель визита в клинику.

Мою просьбу выполняют сразу, как только мы попадаем в просторный светлый кабинет. Амелию совсем не смущает отсутствие базового стоматологического кресла, потому что медсестра искусно играет свою роль и делает всё так быстро и незаметно, что я сама не успеваю опомниться.

После этого начинается отсчёт. Томительные двадцать четыре часа, которые, возможно, разделят жизнь на «до» и «после».

Я жалею, что не отменяю клиенток на этот день. Жалею, что не прошу няню о помощи. Жалею, что не обращаюсь к Владу за пониманием и поддержкой, пусть даже в форме молчания.

Я слишком бурно реагирую на любую претензию, на непослушание Ами, на задержку поставщика, брак аксессуаров и даже на случайно пролитый кофе в студии. Кажется, нервы на пределе, а любые мелочи превращаются в повод для жуткого раздражения.

За сутки я скидываю два килограмма, потому что ничего не могу проглотить из-за постоянного чувства тревоги и сжавшегося в комок желудка. Оторваться от телефона невозможно, как и перестать проверять, когда в последний раз Аслан был в сети и не пишет ли он личное сообщение прямо сейчас. В эту секунду.

Я паранойю.

Я не смыкаю глаз ночью.

Я изматываю себя до предела.

Когда Лерка предлагает отвлечься пилатесом, я с радостью отвожу Ами в детский сад и еду в фитнес-клуб. Только я не учла одного — по моему же совету в этот клуб на групповые занятия теперь ходит Сабина. И так совпало, что на десять утра записана и она.

Ей скучно сидеть дома, потому что Аслан почти всё время занят делами и заботами. Последнюю неделю он активно выступает перед студентами того самого вуза, где мы когда-то учились — места, ставшего отправной точкой к большему.

Лера сразу находит общий язык с будущей Тахаевой, постелив коврик рядом и показывая, где взять оборудование. Желание поймать баланс хотя бы на час летит в пропасть, потому что наша тренировка больше похожа на девичьи посиделки с бокалом просекко.

Подруга смеётся, Сабина охотно поддерживает разговор, а я, пытаясь сохранить нейтралитет, ограничиваюсь короткими репликами. Однако каждое их слово отзывается в моей голове ненужным шумом, мешающим сосредоточиться на выполнении упражнений, где нужно удерживать равновесие.

— Вы арендуете жильё или остановились в гостинице? — лезет с расспросами Лера.

Сабина знает, что Скворцова — бывшая одногруппница Аслана, как и я. Вернее, я не просто одногруппница, но ещё и сводная сестра. Этот факт ничуть не мешает ей обращаться ко мне по вопросам стиля. Почему-то я ей нравлюсь. Это необъяснимо, но очень хорошо чувствуется.

— Когда мы в городе, живём у матери Аслана, — поясняет Сабина, выполняя ту же позу лодки, что и я, с согнутыми коленями и напряжёнными мышцами пресса.

В отличие от меня, у неё более закрытый спортивный костюм, который не оголяет ни грудь, ни живот, ни ноги, но при этом прекрасно подчёркивает идеальные пропорции фигуры и безупречную осанку.

— У Дины? Неужели она следит, чтобы вы случайно не переспали до свадьбы?

Я бросаю в Леру уничтожающий взгляд, убирая пряди волос, лезущие в глаза. Иногда её заносит — это неоспоримо. Но Сабина ничуть не смущается откровенного вопроса. Ещё недавно она жаловалась, что ей здесь не хватает подруг. Очевидно, девушка решила, что мы вполне подходим для этой роли. Что зря, конечно.

— У неё, потому что у будущей свекрови просторный дом. Мы с Асланом уже больше года живём в Штатах. Было бы странно, если бы за это время мы ни разу не переспали, хотя по традициям это было не то чтобы запрещено — просто нежелательно.

— Но ты дала ему авансом, — подмигивает Скворцова.

— Он понравился моей семье, и они не возражали, когда я приняла важное решение переехать. Доверительное отношение к Аслану во многом стало решающим фактором.

Тренер делает музыку громче и просит взять небольшие двухкилограммовые гантели, чтобы добавить нагрузку на руки и спину во время следующего упражнения.

Если мне казалось, что на этом болтовня закончится, то не тут-то было. Я прекрасно понимаю, зачем это делает Лера — из меня сложно выудить информацию за последние недели из-за моей растерянности, да и сплетничать я себе не позволяю. Сабина — новый, удобный источник для получения деталей о совместной жизни Тахаевых, которые её так интересуют в силу отсутствия собственной личной.

Пока никто не видит, я швыряю в подругу мягкий валик, попадая ей в правое плечо. Лера оборачивается с притворно возмущённым видом, а я, едва шевеля губами, по-дружески прошу: «Заткнись, ладно?».

В раздевалку мы заходим, обсуждая планы на медовый месяц, которые Сабина наивно озвучивает. Они с Асланом любители долгих пеших прогулок, заплывов на байдарках, подъёмов в горы, катания на велосипедах, ныряния с маской, утренних пробежек вдоль побережья и вечерних заплывов в тёплых морских водах.

Меня спасает только то, что отдельно от Аслана я не ассоциирую Сабину с ним. Она будто живёт своей собственной жизнью — насыщенной, яркой и интересной. Даже ревность в этот момент почему-то дремлет. Возможно, потому что есть вещи гораздо серьезнее, которые меня волнуют.

— Алина тоже обожает активный отдых, — говорит Лера, открывая шкафчик рядом с моим.

— Терпеть не могу.

— Да ладно?

— Конечно. Считаю, что отпуск предназначен для лежания на пляже с коктейлем в руке, — отрезаю я, стаскивая мокрый от пота топ.

Подруга закатывает глаза, ещё не представляя, какую взбучку я ей устрою, как только мы останемся наедине.

— Ты же сама утверждала, что обожаешь горные прогулки…

— Когда? — удивлённо выгибаю бровь, с садистским удовольствием наблюдая, как Лера теряется. — Это было всего один раз на Мадейре, и только потому, что кто-то уговорил меня на спор. В целом я считаю активистов странными. Но кто я такая, чтобы обсуждать чужие увлечения?

Сабина, склонив голову, наблюдает за нами. Она совсем не выглядит уставшей. Её волосы слегка растрепались после тренировки, а щеки покрыты розовым румянцем. Меньше всего я ожидаю, что она тепло улыбнётся и примирительно добавит:

— Каждому своё. Я люблю и то, и другое. Всё зависит от настроения. Аслан больше за активный отдых, но мы всегда находим компромисс.

Я направляюсь в душ, взяв с собой косметичку, под бесконечный поток Леркиных слов.

Стоя под тёплыми струями воды, я точно знаю, что с момента сдачи анализа прошло долбанных двадцать шесть с половиной часов.