В сети (СИ) - Джокер Ольга - Страница 39

Из всех присутствующих я позволяю себе один танец — с молодым помощником из нашего отдела, который, краснея до корней волос, вежливо приглашает меня, протягивая руку, пока я поддерживаю разговор с Валентиной Петровной о рабочих новостях.

Выйдя на импровизированную площадку, опускаю ладони на его плечи, стараясь держать приличную дистанцию. В голову моментально лезут сравнения с Сашей, обнажая разницу так резко, что хочется поскорее закончить.

— Очень непривычно видеть вас вне работы, Ольга Дмитриевна, — произносит Кирилл. — Не в строгом костюме и без папок в руках.

Рост, габариты, энергетика и манера двигаться — всё абсолютно отличается. Всё не то, хотя молодого коллегу я не воспринимаю как человека, с которым вообще могла бы быть связана хоть в каком-то смысле.

— Время от времени даже мне дают разрешение быть человеком, — шутливо отвечаю. — Но не волнуйся, с понедельника порядок восстановится: будут и костюмы, и папки.

Повернувшись, я машинально веду взгляд в сторону соседей — там, где гремит музыка, звучит задорный смех и царит небольшой хаос.

Девушки собрались в кружок и извиваются в одних крошечных купальниках, не заботясь о приличиях, наслаждаясь вниманием и беззаботным весельем.

Пока я делаю несколько вялых шагов в такт мелодии, взгляд исподлобья пронзает меня быстрее, чем я успеваю отвернуться.

Саша стоит у кромки шатра, и из его губ тянется сизая струйка дыма. Тело кажется расслабленным, но в этой ленивой позе скрыта сдержанная сила хищника — как и в пальцах, сжимающих сигарету чуть крепче, чем нужно для безобидного жеста.

По шее и к щекам ползёт краска, но Кирилл разворачивает меня, и картинка перед глазами меняется. На секунду я теряю Устинова из виду — и тут же снова сталкиваюсь, словно привязанная к нему невидимой нитью.

Где находится домик номер триста пять, я даже не интересовалась — как и тем, как вытащить его из чёрного списка. Во мне достаточно здравого смысла, чтобы не устраивать себе приключений с заранее известным финалом. И нет ни одного адекватного довода, кроме физической тяги, который заставил бы меня без оглядки прыгнуть вместе с ним в бездну.

Впрочем, зачем рискует Саша, зная, что я всё равно ему помогу, что бы ни случилось, — тоже не понимаю. Это глупо, самонадеянно и опасно!

Если пока что любопытный Степурин спокоен и поглядывает только в мою сторону, злясь на отказ, то стоит ему увидеть лишний контакт или уловить малейшую связь — и здравствуй, лавина слухов, подозрений и вопросов.

Поэтому, когда к Устинову подходит загорелая, длинноногая девушка, я выдыхаю — быстро, будто отпустило.

Её не нужно упрашивать, на неё не нужно давить. Даже раздевать особо не нужно: тонкие бретельки купальника сами сползают с плеч, и она периодически их поправляет. Но не так, чтобы прикрыться — скорее, чтобы подчеркнуть, что прикрывать там нечего.

— Ольга Дмитриевна, спасибо за танец, — вежливо говорит Кирилл, отстраняясь, но до последнего не выпуская мою руку. — Надеюсь, я не слишком вас замучил.

Вернувшись на своё место, я вновь втягиваюсь в беседу с Валентиной Петровной, киваю, поддакиваю и улыбаюсь в нужных местах. Но всё это — на автомате. Внутри я лихорадочно перебираю варианты, прикидывая, в какой момент будет лучше уехать.

Кто-то из сотрудников уже потихоньку откланивается, а самые стойкие планируют ночёвку в гостинице на территории базы.

Быстрицкая тянется к бокалу, рассказывая, как в молодости завалила первое громкое дело, и неосторожным движением проливает алкоголь на скатерть. Я вскакиваю, мечусь глазами в поисках салфеток — и в следующую секунду меня обдаёт ледяной волной, когда Саша берёт за локоть загорелую девушку и, не раздумывая, уводит её прочь.

Казалось бы, стоит сбросить с плеч груз и отпустить, но что-то вязкое и неприятное оседает внутри, не давая дышать полной грудью.

Все движения становятся какими-то отрывочными, приглушёнными, словно между мной и реальностью натянули плотную вуаль. Меня хватает на полчаса, после чего я заказываю такси, прощаюсь с виновницей праздника и, накинув сверху примятую клетчатую рубашку, направляюсь к центральным воротам, куда вызывается меня проводить Кирилл.

Слова прощания, которые он говорит, проносятся мимо, и я сажусь в салон, распуская волосы и откидываясь на спинку сиденья.

Стоит автомобилю тронуться с места и отъехать пару-тройку метров, как напротив, рядом с густым кустарником у забора, вспыхивают фары знакомой машины, притаившейся в темноте, и несколько раз мигают, подавая однозначный сигнал.

— Кажется, это за вами, — устало говорит таксист, потирая пальцами переносицу.

Я прикусываю губу до крови. Сердце бьётся так яростно, будто готово разнести рёбра изнутри, когда я прошу водителя не обращать внимания и наконец ускориться.

***

— Я на такое не подписывался, — рассерженно произносит таксист, всё же вдавливая ногу в педаль газа и объезжая препятствия на не слишком ровной дороге, ведущей из базы.

Это прозрачный намёк на чаевые, которые могли бы сгладить его недовольство, и я готова заплатить, лишь бы поскорее оказаться подальше отсюда.

— Двойной тариф подойдёт? — спрашиваю, оглядываясь назад.

— Вполне.

— Отлично. Рада, что мы поняли друг друга.

Ауди Устинова делает разворот, но из-за узкой дороги ему приходится маневрировать, и у нас с таксистом появляется шанс вырваться вперёд.

Когда скорость увеличивается, я отворачиваюсь и запрокидываю голову к потолку, чувствуя, как градус паники стремительно растёт, сжимая горло и обрывая дыхание.

Это не игра, не манипуляция и не лукавство — я действительно хочу спокойно уехать домой, снять с себя одежду и принять освежающий душ без лишнего стресса. В том, что встреча лицом к лицу с Сашей будет именно стрессовой — у меня нет ни малейших сомнений.

Любой наш контакт выбивает почву из-под ног: первый, второй, на вручении подозрения, в суде или на нейтральной территории. Это грёбанная закономерность.

Сколько бы между нами ни вспыхивало этого странного, болезненного притяжения, я всё равно предпочту сразу разорвать связь, которая неизбежно ведёт в никуда, чем медленно затягивать петлю на шее.

— Нас догоняют, — хмыкает таксист, бросая взгляд в зеркало заднего вида.

Я вижу, как Ауди вплотную висит у нас на хвосте, мигая фарами. Сплошная линия и редкие просветы между машинами впереди не дают возможности для обгона, но Саша не собирается пасовать: при малейшем расширении полосы он вырывается на встречку, почти касаясь нас боком, а затем встраивается обратно, подрезая и заставляя таксиста сбросить скорость.

— Псих! — ругается водитель, крутя руль. — Чуть краску мне не содрал!

Я вжимаюсь в кресло, хватаясь за ручку двери. Сердце стучит где-то в горле, и идея выскочить на ходу кажется почти адекватной на фоне того, что происходит.

Ауди снова выныривает из-за нашей машины, на этот раз ещё агрессивнее, прижимая нас к обочине. Таксист рефлекторно уходит вправо, чтобы не потерять управление. Машины почти соприкасаются зеркалами — и я слышу глухой свист воздуха.

— Нет, с меня хватит! — поспешно сдается мужчина. — Дальше разбирайтесь уже сами!

Рывок — и Саша оказывается впереди, перегородив нам дорогу. Мы вынуждены тормозить и останавливаться на аварийке, загнанные в ловушку.

Тишина на мгновение накрывает салон — и только биение моего пульса кажется оглушающим, и становится пиковым, когда дверь такси резко распахивается.

Боясь посмотреть на Устинова, я замираю, не зная, что делать. Разум цепляется за абсурдные детали — как скрипит сиденье под моей спиной, как мерцает свет фар в зеркале и как таксист деликатно делает вид, будто происходящее — вовсе не его дело.

Я слышу тяжёлое дыхание где-то совсем рядом, но упорно не поднимаю глаз. Пространство вокруг сжимается, становится тесным и колючим.

Интересно, если сделать вид, что Саши здесь нет, может, он действительно исчезнет?