В сети (СИ) - Джокер Ольга - Страница 23

Лекс тянет руку через меня, согревая дыханием висок, из-за чего по предплечьям рассыпаются мурашки. Он снимает трубку почти сразу, поэтому я отчётливо слышу мужской голос в динамике, полный возмущения:

— Сань, скажи, пожалуйста, ты охуел?

Лёжа неподвижно, отвернувшись к зашторенному окну, я цепенею. Мне не нужно поворачиваться, чтобы понять — я только что случайно услышала имя своего анонима. Хотя не хотела. Не просила.

Он — Саня. Саша. Александр.

Человек, с которым я переспала бесчисленное количество раз — и даже не знала, как его зовут.

Голова медленно проясняется, будто кто-то сорвал с неё вуаль. Имя развенчивает магию. Стирает ту невидимую грань, за которой было легче — не вникать, не строить догадки, не цепляться.

Не могу сказать, что я ни разу не представляла, кто такой Лекс в обычной жизни. Но раньше мне почему-то казалось, что этот псевдоним — перевод с латыни, означающий «закон». Мне не приходило на ум, что это может быть просто сокращение. От Алексея или Александра. От самого обычного, самого земного имени.

— Я же сказал, что приеду ближе к обеду, — сонно отвечает... Саша, вставая с кровати.

— А сейчас что?

После секундной заминки слышится резкий выдох:

— Сука-а... Я скоро буду, Паш. Попроси клиента задержаться.

Как только закрывается дверь, ведущая в ванную комнату, я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок.

Тело тяжёлое и разнеженное, уставшее от удовольствия. В голове — ни единой связной мысли, только плотно засевшие воспоминания последних суток, и каждое из них надёжно запечаталось в памяти.

Я без одежды. Полностью голая. Постель до сих пор хранит запах секса, пота и тепла. Я бы лежала так вечно, если бы не отчётливый стук в дверь номера.

Приходится нехотя откинуть одеяло и закутаться в халат. Остальная часть одежды, как всегда, разбросана где попало. Мы не слишком задумываемся о порядке, когда всё внимание сосредоточено друг на друге.

Сначала мне кажется, что нам принесли завтрак, включённый в счёт, но когда я вижу на пороге официантку с контейнерами еды, понимаю: здесь что-то другое. Что-то сугубо личное.

— Не могли бы вы позвать… своего мужчину? — негромко мямлит она, меча взглядом то на меня, то в пол.

Девушка совсем молоденькая — лет двадцать. Волосы собраны в хвост, кукольные черты лица. На щеках лёгкий румянец, будто она смущена своей ролью здесь, но не настолько, чтобы испугаться увольнения и уйти.

— Нет, не могла бы. Он в душе.

— У меня заканчивается смена, и я хотела бы кое-что передать. Скажите, пожалуйста, что это от Олеси.

Не успеваю я как следует сориентироваться, как все контейнеры, которые принесла официантка, оказываются у меня в руках.

Я возвращаюсь в номер, и в тот же момент в гостиной появляется Лекс — в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер. Мы смотрим друг другу в глаза, и от вида его полуобнажённого тела на мгновение перехватывает дыхание.

Я стараюсь переключиться на что-то более отстранённое, чтобы перебороть странное чувство уязвимости рядом с ним.

В этом мужчине нет ничего утончённого или рафинированного. Всё в нём — грубое, простое. Почти первобытное. Во внешности, в манерах. Но это почему-то не отталкивает, а, наоборот, притягивает сильнее, хотя мне всегда казалось, что такие — точно не в моём вкусе.

Несмотря на это — и на знание, которое крутится в голове, — я решаю, что ни за что не признаюсь в том, что знаю имя. Мне хочется как можно дольше сохранить наши отношения на том уровне, где действуют только заранее установленные правила.

— К тебе приходила Олеся, — сообщаю, ставя контейнеры на стол. — Посчитала, что, видимо, тебе срочно нужно что-то, кроме секса и кофе.

Я перевожу разговор в шутку и не устраиваю истерику, потому что не считаю, что нахожусь в том положении, чтобы это делать. Но, честно говоря — меня царапает такая навязчивость.

— Она передавала еду и в прошлый раз, — признаётся Лекс, проводя рукой по влажному ёжику волос и распыляя капли вокруг себя. — Я не сказал тебе, но принял еду, чтобы её не обидеть.

— Кажется, ты нравишься Олесе. Было вкусно?

Затянув потуже халат, я отворачиваюсь к холодильнику, игнорируя упорную поступь шагов, медленно приближающихся ко мне. Пространство резко сужается, не оставляя вариантов для манёвров.

— Я могу поставить её на место, хотя не привык грубить людям. Особенно — девушкам.

— Не надо. Я тебя об этом не просила.

Лекс близко, поэтому меня накрывает внезапная слабость — в голосе и коленях. Схватив бутылку холодной воды, я чересчур громко хлопаю дверцей и пытаюсь открыть крышку. Пыхчу часто, как паровоз.

— Мы можем сменить гостиницу и в следующий раз увидеться в другом месте, если ты не против продолжить. Мне бы этого хотелось — видеть тебя регулярно, — говорит Саша. — Мы могли бы поехать ко мне… если ты не боишься встречаться со мной вне нейтральной территории.

Мне приходится повернуться и прижаться к столу, когда Лекс оказывается вплотную. А ещё — поднять голову и посмотреть ему в глаза, которые при дневном свете кажутся особенно насыщенными. И это — ещё одно открытие этого утра. Потому что прошлое я пропустила — из-за экстренного звонка от сестры, которой срочно нужно было ехать с ребёнком в больницу.

Имя Саша ему идёт... Среди всех Александров, которых я знала, именно ему оно подходит почти безупречно.

Разместив руки по обе стороны от моих бёдер, он наклоняется и мажет губами по моей щеке и скуле. Я закатываю глаза под закрытыми веками, услышав его пожелания. Я услышала больше, чем хотела — и это меня более чем устраивает. Но с ответом пока не тороплюсь, потому что Саша накрывает мои губы своими и медленно, тягуче целует.

Этот поцелуй не похож на предыдущие — в нём нет спешки, несмотря на то, что я знаю: на самом деле он сильно торопится. Его губы — твёрдые, горячие, немного влажные. Они двигаются с осторожной уверенностью. Саша оттягивает мою нижнюю губу, я царапаю его грудь, и он тут же смягчает прикосновение языком.

Руки остаются на месте — он не жмёт и не давит, но я чувствую, как от этого поцелуя просыпается всё. Каждая нервная клетка под кожей. А в животе — разлетаются искры где-то под пупком.

— Мне нужно ехать, — произносит Лекс, открывая глаза и выравнивая дыхание. — Но когда я тебе напишу, хочу, чтобы к тому времени ты хорошо обдумала моё предложение.

— Договорились.

Он собирается за минуту — как метеор. Натягивает джинсы, футболку. Забирает телефон и куртку. Целует меня в коридоре ещё раз — с напором, быстрым темпом и жадностью. И даже когда я остаюсь в номере одна, моё тело продолжают мучить фантомные касания на талии и бёдрах.

Это утро получается поздним и бодрым. И очень, очень многообещающим.

Я подхожу к окну, наблюдая, как Лекс выходит из отеля, ускоряется и садится в такси. Машина отъезжает от ворот и скрывается за ближайшим поворотом, а я прикрываю глаза, восстанавливаю пульс и ловлю себя на мысли, что безумно рада знакомству с этим мужчиной по имени Александр.

***

Прежде чем я берусь за дверную ручку, она открывается сама — из кабинета начальника отдела выходит Иван Степурин.

Он давно и, вроде бы, счастливо женат, но это не мешает ему крутить интрижки на работе и бросать сальные взгляды на коллег. Один из таких взглядов достаётся и мне, и я мгновенно жалею, что в честь настоящего весеннего тепла, наконец пришедшего в город, надела юбку, лёгкую рубашку и изящные лодочки.

У нас не сложились отношения практически с самого начала, а именно — после корпоратива, где Иван настойчиво звал меня, вчерашнюю студентку, на медленный танец.

Сначала я вежливо отказалась, сославшись на усталость, потом — уже жёстче, когда он не унимался. В итоге между нами вспыхнула короткая перепалка. Он бросил, что я вообще чего-то стою только благодаря папе, а не своим мозгам. На что я парировала, что, даже если мне кто-то помог начать, дальше я иду сама — в отличие от тех, кто всю жизнь ищет, к кому бы примкнуть.