Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту (СИ) - Артюхин Сергей Анатольевич - Страница 48

Вот только когда какая-то там конституция останавливала американцев? Их своя-то, в лучшем случае, притормаживает, что им колумбийская? Или Панамская, или Гаитянская, или какая угодно другая. Есть интересы Америки — и все и всё идут лесом.

Проблема была в том, что протестовать публично и активно, как в тот раз, казалось опасным. Сейчас Пабло большой друг американских политиков и целой кучки бизнесменов. Вон, Якокка от проекта мини-вэна, который сделали в конструкторском бюро Пабло, разве только не писался от счастья. Прототип привёл его в состояние дикого возбуждения — просто потому, что он понимал, насколько такая машина будет востребована. Очередной плюсик в карму Пабло, стянувшего идею Dodge Caravan у самого же Якокки из будущего. Ну и сделавшего дизайн гораздо более интересным.

Якокка, Трамп, Каргилл…только самые крупные фамилии из тех, для кого Пабло Эмилио Эскобар Гавириа становился важнейшим деловым партнером. И не хотелось бы этот капитал растерять.

Но и не протестовать Эскобар тоже не мог: закон не был популярен в Колумбии — это если мягко сказать. Не зря у тех же М-19 этот закон заявлялся как одна из вещей, с которыми их организация борется. Да и в целом, обычным жителям не очень «заходила» идея, что их сограждан и их страну не считают за способных справиться с преступностью самостоятельно. Да и мало ли, что не способны — это всё равно свои сограждане и отдавать их янки… очень много кто считал это преступлением.

Говоря шахматным языком «цугцванг» — позиция, при которой любой ход ухудшает положение.

Вот только Пабло не был шахматистом и решил действовать с другой стороны. Чем протестовать тут, внутри страны, он пойдет к источнику проблемы — в США. Тем более что в голове уже формировался план, что именно нужно делать.

Всё просто: играть на противоречиях американской внутренней политики. За закон об экстрадиции топят, в первую очередь, республиканцы. Значит, надо идти к демократам, и работать через них. Учитывая, что он активно помогал Картеру, выглядело это достаточно логичным шагом.

На что давить? Ну как же — на контракты, на демократию и на то, что вместо того, чтобы помочь колумбийскому правительству, американцы своими руками взращивают в Колумбии партизан-революционеров. Кому-то нужно, чтобы крупная страна в подбрюшье США вдруг покрасилась в красный цвет? Кубы не хватает? А Никарагуа? Это же «красный прилив» из ночных кошмаров: чем больше коммунистических правительств будет в регионе, тем более они будут устойчивы. И зачем оно американцам надо?

Ну и добавить простой логики: зачем делать лишнюю работу, если и так всё вполне получается. Поставки колумбийского порошка упали, явные успехи же…А тот факт, что падение произошло за счет доли конкурентов Пабло и перенаправления части потоков в Европу, Канаду и Японию, и что носит оно сугубо временный характер, господам сенаторам и конгрессменам знать совершенно не нужно.

— Чего, hermano, задумал чего? — Густово улыбнулся себе в усы, наливая в высокий бокал вина. — По лицу вижу, что задумал, не отпирайся. Я с детства это выражение знаю.

— Ну, есть один вариант, — Эскобар отпираться не стал. — Надо проработать только.

Коротко посвятив брата и кузена в суть, он принялся за салат.

— Это всё прекрасно и хорошо, но там Уилсон есть. Ты же знаешь, он яркий сторонник закона об экстрадиции, и он у демократов личность известная и яркая, — Роберто тоже очень неплохо разбирался в политических раскладах американцев. Насколько, конечно, это было возможно. В конце концов, доступ к аналитической службе, созданной братом, у него имелся.

— О, к Чарли Уилсону у меня много разных вопросов, — прожевав листья шпината проговорил Пабло. — Проблем он, конечно, создаёт просто кучу.

— Ну так давайте его грохнем, — Густаво не понимал, почему закрыть вопрос нельзя простейшим способом.

— Hermano, это не гопник из подворотни. И даже не продажный судья какой-нибудь. Он, мать его, конгрессмен США!

— Ну и что, — пожал плечами Гавириа, — мы вон бабу эту грохнули из Белого Дома, и поляка, который советником у Картера подвизался. И нормально всё…

— Никого убивать мы не будем, — к сожалению Пабло, Уилсон уже начал бурную деятельность по организации финансирования моджахедов в Афганистане. И если его убить, то без воплей про «гнусное КГБ» не обойдётся. А там и санкции очередные придумают. А его русская — да и сербская тоже — части этого явно не особенно хотели. Да и к убийству всех подряд привыкать, наверное, не следовало.

Ведь был, на самом деле, способ сильно получше — в данном конкретном случае уж точно. Министерство юстиции уже обвинило Уилсона в употреблении кокаина, и Рудольф Джулиани — будущий мэр Нью-Йорка, а пока только прокурор минюста — ещё только начинал следствие. В той реальности он ничего доказать не смог, доказательств не хватило — а те же показания горничной относились к территориям за пределами США, а значит, за пределами юрисдикции минюста… Ну ничего, в этот раз Пабло убедится, что все необходимое люди Джулиани найдут: следы порошка на одежде и чемодане, на что укажут свидетели. И тогда у Джулиани появится основание взять у конгрессмена на анализ волосы и ногти. И пока-пока, Чарли Уилсон. Даже если ты вдруг не употреблял вещества сознательно, то хватит и тех малых доз, что регулярно добавляют в воду. Любой анализ покажет регулярное же употребление кокаина. И всё: пока-пока, нужные и важные инициативы. Ни один вменяемый политик в Штатах даже рядом с ними не встанет.

Пабло расплылся в улыбке, представив заголовки. «Критик наркотиков принимает наркотики» — и всё в таком духе. Какая же это будет вкуснотища-то…

Потом задумался. Всё-таки как же сильно изменилось общество меньше чем за полвека даже безо всяких там гражданских войн и революций. Если сейчас обвинение в приёме наркотиков — это пятно, это скандал, это конец карьеры…то через какие-то тридцать-сорок лет ту же траву будут курить разве только не в прямом эфире, да и нюхать порошок — тоже. И ладно бы одна страна — нет, вся западная цивилизация, за редкими исключениями…

А потом ему пришла ещё одна мысль, которой он немедленно поделился с братьями:

— Ребята, я тут кое-то заметил…мы снова говорим о делах. А ведь решили обойтись без них хотя бы на этот вечер.

Вместо ответа Густаво склонил голову и развел руками, словно признавая вину. Роберто просто вздохнул.

— Лучше расскажите, что жены про подарки из Парижа думают, а?

— Не скажу за жену, за себя скажу, — Гавириа шутливо погрозил Эскобару пальцем. — Но подставил ты нас знатно. Моя теперь пилит, что тоже в Париж хочет…А я, может, не хочу!

И Густаво захохотал. Секундой спустя к нему присоединился Пабло и, еще чуть погодя, Роберто.

Именно по такой атмосфере Пабло, ставший уже «очень большим человеком», дико скучал.

            

Клаус Барби — известный в Боливии под псевдонимом Клаус Альтман — вольготно расположился в кресле на террасе собственного дома в Ла-Пасе. Переворот прошел практически безупречно. Даже и трупов почти не наделали, и теперь Луис Гарсиа Меса стал фактическим диктатором Боливии. И конечно же ему пригодится опыт умелого борца с сопротивлением и прочими оппозициями.

«Лионский мясник» был уже совсем немолод — до 67 лет оставалось каких-то пара месяцев. Казалось бы, заниматься организацией массовых казней и пыток уже как-то и не с руки…Вот только один маааааленький нюансик: ему это нравилось. Нравилось ещё со времён Нидерландов, где он в Гааге «трудился» членом отдела по еврейским вопросам.

И какая же всё-таки удача, что на старости лет можно снова потешить кровожадную душонку. Не зря он соглашался сотрудничать с американцами в далеком 47-ом. И пусть Боливия не отличалось невероятной развитостью, но зато и внимания к себе Барби почти не получал.

Другое дело, что не так давно его находили уже журналистишки из «охотников за нацистами», так что переворот случился как нельзя кстати. А то мало ли, выдадут его французам или Израилю. И ещё неизвестно, где хуже: в той же Франции его много раз приговаривали к смертной казни. Много судов, много вердиктов… А дожить жизнь хотелось в неге и роскоши. И хотя бы относительном спокойствии.