Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту (СИ) - Артюхин Сергей Анатольевич - Страница 25

И, наконец, еще один препарат — «Липитор». Предназначенный для снижения уровня «плохого» холестерина, он после выхода на рынок стал самым продаваемым в истории, за время действия патента принеся компании-разработчику 125 миллиардов долларов. Четырнадцать с половиной лет и 125 миллиардов, да. Чуть больше восьми с половиной миллиардов в год. Да и потом оставался самым продаваемым продуктом «Пфайцер».

При этом про как раз «Липитор» Пабло знал довольно много — просто потому, что в своё время «русская часть» его принимала. Ну и, конечно, активно изучала, что и как.

Конечно, зная «общее направление», механизм действия и даже в паре случаев формулу каких-то препаратов, Пабло не особенно понимал в их производстве. И чтобы решить проблему ему требовался богатейший штат фармацевтов.

Впрочем, проблема, решаемая деньгами — это не проблема, а расходы, так, кажется? Так что Эскобар начал скупать исследователей пачками по всему миру — и вот настала очередь Англии, где один из лидеров её фармацевтической отрасли, «Бичем групп», должна была потерять десятки сотрудников. Впрочем, пострадать грозило не только старейшей фармкомпании, но и парочке её более молодых товарок…

Эскобар не стеснялся использовать метод, который он использовал ранее, для покупки себе инженеров в автомобильную компанию: просто прийти и дать людям втрое-вчетверо-впятеро больше денег плюс жилье в домах бизнес-класса, и в 90% случаев этого хватало. Порой принцип «серебро или свинец» работал даже и без «свинца». Тем более что львиную долю работы делают не какие-то звёзды, нет, а рядовые сотрудники. И именно на них Пабло и нацелился.

А чтобы «Farmaceutica de Medellin» не простаивала, пока будут вестись исследования (а впереди предстоял длиннющий путь от идеи до выхода препаратов на рынок — совершенно непростая, на самом деле, история), Пабло озаботился покупкой лицензий на производство уже понятных вещей, вроде того же инсулина.

Не обошел он стороной и традиционную, в каком-то смысле, медицину: фильтр-пакеты с сушеными листьями гуавы, всякие там «грудные сборы №4» и иже с ними. В конце концов, и сорок лет спустя «полоскать горло отваром ромашки» вполне себе рекомендовалось врачами при простудах.

Оставалось понять, кого туда поставить и Пабло, хоть и с некоторым сомнением, решил отправить «на хозяйство» младшего брата, Архемиро.

В той реальности вся незаконная деятельность Пабло и Роберто прошла мимо него, и сам Эскобар не собирался это изменять. Однако за операционной деятельностью «белых» компаний вполне могли присматривать и члены семьи, так что — почему бы и нет.

Ну а вдобавок, самое время отправить сестер поучиться, чтобы и им досталось немножко «семейного бизнеса». И даже если в этот раз всё закончится для самого Пабло также плохо, как и в прошлый, всё семейство будет максимально обеспечено.

В целом будущее, как минимум с точки зрения финансов, Пабло видел вполне себе ясным. При некотором везении «Инвестиционная компания Эскобара» будет лет через двадцать вполне сравнима с той же «Berkshire Hathaway» Уоррена Баффета. А то и будет больше. И вот тогда можно будет и свернуть деятельность с «веществами». Наверное.

— Лет через десять я залезу на самую вершину и стану там самым большим, — пробормотал он себе под нос, — чтобы просто так от меня было избавиться.

Кастано давно уже уехал, а Пабло продолжал сидеть на улице, наслаждаясь погодой и наблюдая за бегающим по участку сыном.

— Это довольно серьёзный успех, господин президент.

— Сложно спорить, — Картер отложил документ, отодвинулся от стола и, встав, подошел к окну.

Захват заложников в американском посольстве в Тегеране не произошел. Эскобар, окончательно решивший попробовать подыграть текущему американскому президенту, ещё в конце октября подбросил через своих людей данные о планируемой студенческой группой акции. При этом он чуть сгустил краски, так что большую часть людей удалось эвакуировать заранее, а последних забирал вертолет, когда толпа уже прорвалась на территорию миссии.

Кризиса, как в той реальности, при этом не случилось, но отношения всё равно были фактически уничтожены — и от американцев последовала волна санкций на Иран, с фактическим прекращением всяческой дипломатии. То есть, в целом, ситуация развивалась практически ровно также, как и тогда, с той лишь разницей, что над Картером не висела ситуация с десятками требующих освобождения людей. А значит, не было разработки провалившейся операции «Орлиный коготь», и не было ссоры с госсекретарём Сайрусом Вэнсом, чья отставка могла бы ещё сильнее подорвать позиции президента перед выборным циклом.

Два месяца после своевременной эвакуации газеты демократов и их же телевизионные каналы продвигали тезис о проницательности президента, спасшего десятки американских жизней своевременными решениями. Республиканцы, давящие на «трусость» и «слабость» здесь выглядели не лучшим образом, что вполне естественным образом сказывалось как на их рейтингах, так и на рейтингах действующего американского лидера.

Ещё недавно Джимми Картер безнадежно отставал не только от буквально всех кандидатов республиканцев, но и имел серьёзнейшую конкуренцию внутри собственной партии: Эдвард Кеннеди, сенатор от Массачусетса, выглядел гораздо более весомой фигурой для битвы со «слонами». Но теперь, после громких и успешнейших операций против наркотрафика в Мексике и Колумбии, после «спасения американских жизней» в Тегеране, и после заключения большого контракта с колумбийскими бизнесменами по строительству кораблей на американских верфях и совместных инвестициях в туристический кластер в Картахене и на Багамах, а также целом ворохе соглашений об инвестициях в американскую экономику, где счёт шел на миллиарды и миллиарды долларов… В общем, флер «президента-неудачника» начал рассеиваться. Ну а крупнейший внешнеполитический успех в виде подписанного с Советами летом 79-го договора ОСНВ-2 это подчеркивал. Страх ядерной войны был в американском обществе достаточно силён, чтобы подобная «разрядка», на фоне отдельных положительных явлений в экономике, начала сдвигать рейтинги Картера в положительную сторону. Так что, кажется, у него начали появляться шансы на повторное избрание. В теории.

Ситуация явно исправлялась — а на столе в Овальном кабинете лежала свежая социология — и Картер был доволен.

— Надо давить, парни, — президент повернулся и посмотрел на людей в собственном кабинете. — Мы явно подхватили волну, надо не снижать темпа.

Он прекрасно понимал, что от «фона» зависит очень многое, поэтому хоть какие-то положительные мелочи должны постоянно выдаваться в «эфир». Это создаёт у избирателя ощущение, что всё идёт как надо, в правильном направлении и даже какие-то серьёзные текущие проблемы — вроде инфляции — он на таком фоне оценивает заметно менее отрицательно.

— Вектор, господин президент, — советник по внутренней политике, Джозеф Каллиг, кивнул.

А затем, увидев непонимание в глазах президента и вице-президента, добавил:

— Вектор, а не точка. Среднему избирателю важно, что есть движение, и что оно направлено в правильную сторону. Конкретное положение на текущий момент его при выборе волнует сильно меньше. В среднем, опять же.

В последнее время Каллиг выглядел посвежевшим — и замена погибшего в Колумбии Збигнева Бжезински на Джо Байдена частично была за это в ответе. Байден не претендовал на «ухо» президента так, как поляк, так что снизившийся накал интриг здорово уменьшил и уровень стресса. Ну а тот факт, что не старый ещё Збигнев умер от инфаркта, заставило повнимательнее относиться к своему здоровью. Так что в распорядок дня вошли пробежки, бассейн и даже два тридцатиминутных похода в тренажёрный зал в неделю. Плюс алкоголя стало употребляться тоже поменьше, вот и вышло, что за полгода советник внешне сбросил лет эдак пять.

В январском Вашингтоне царила прохлада — чуть больше нуля по Цельсию — но в Овальном кабинете было жарко. Так что Каллиг, снявший пиджак и закатавший рукава, выглядел вполне уместно.