13 граней его власти - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 8

– Наказание, – наконец выдавила она, подняв на него взгляд. Ее щеки горели, тело дрожало, и она едва удерживала равновесие, сидя на коленях.

Алекс наклонился чуть вперед, оценивая ее с ленивой уверенностью, а затем, откинувшись назад, позволил себе мягкую, удовлетворенную улыбку.

– Наказание, – повторил Алекс с удовлетворением, его голос стал мягче, но сохранял ту же властную ноту. – Хорошая девочка. Ты быстро учишься.

Он поднялся с кресла медленно, с хищной грацией, которая завораживала Лилиан. Каждое его движение было выверенным, словно он наслаждался самим процессом, давая ей время осознать, что именно будет дальше. Это ожидание заставляло ее сердце биться быстрее, а дыхание становиться все более прерывистым.

Подойдя к ней, Алекс остановился, нависая над ней своим присутствием. Он был близко, так близко, что она почувствовала, как вокруг сгустился воздух. Его пальцы потянулись к ее подбородку, мягко, но настойчиво подняв его, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

– Посмотри на меня, малышка. Всегда смотри только на меня, – сказал он, его голос стал чуть ниже, еще более проникновенным. – Ты понимаешь, кому принадлежишь?

Лилиан кивнула, но этого было недостаточно. Его пальцы слегка сжали ее челюсть, усиливая давление, от чего она едва слышно ахнула.

– Слова, – напомнил он, и его взгляд пронзал ее насквозь.

– Вам, мистер Ван Крофт, – прошептала она, почти не слышно. Ее голос дрожал, но в комнате было настолько тихо, что этих слов оказалось достаточно. Ее сердце билось так громко, что Лилиан казалось, будто он тоже слышит этот ритм.

Алекс наклонился ближе, так, что его дыхание коснулось ее шеи. Этот момент показался ей вечностью. Его пальцы медленно скользнули вниз – от ее челюсти к ключице. Прикосновение было легким, дразнящим, но от него по телу пробежала волна жара. Казалось, он оставлял на ее коже невидимые метки, каждая из которых говорила о принадлежности.

– Запомни это, малышка, – произнес он, и его голос теперь звучал почти шепотом. Ее волосы на затылке встали дыбом, и внутри что-то болезненно напряглось. – Ты здесь для того, чтобы слушаться. И сегодня ты будешь учиться слушаться.

Его рука внезапно опустилась к ее шее, мягко обхватывая ее. Давление было почти неощутимым, но она понимала, что этот жест значил больше, чем просто прикосновение. Это было обещание – обещание контроля, силы, от которой у нее замирало сердце.

– А теперь, – его губы скользнули ближе к ее уху, голос стал еще ниже, темным и обволакивающим, – будь хорошей девочкой и прогнись…оттопырь свою шикарную задницу…

Его слова, как тонкий нож, резали напряженный воздух комнаты. Лилиан дрожащими руками оперлась о пол. Она медленно, почти застенчиво, опустилась ниже, чувствуя, как каждое движение отзывалось в ней чем-то странным – смесью страха и желания. Этот момент казался ей переходом через черту, за которой уже не будет возврата. Но она сделала это.

Позади раздался низкий, довольный смех Алекса. Этот звук был низким, глубоким, и от него у нее побежали мурашки по спине. Он всегда умел сделать так, чтобы она чувствовала себя одновременно уязвимой и желанной.

– Хорошо, малышка, – произнес он, и в его голосе звучала легкая усмешка. – Начнем.

Лилиан осталась на коленях, чувствуя, как напряжение заполняет все ее тело. Она ждала. Его шаг, его прикосновение, его команду – что угодно, чтобы разорвать эту мучительную тишину, повисшую в комнате, как тяжелая ткань. Единственный звук, который она слышала, был ее собственным дыханием – быстрым, рваным, срывающимся с каждым ударом сердца.

– Ты красивая, когда понимаешь свое место, – произнес Алекс, его голос звучал лениво, с оттенком хищного удовлетворения.

Лилиан услышала, как он делает шаг назад, и внутри все сжалось. Волна замешательства прокатилась по ее груди, оставляя за собой неприятное ощущение пустоты. Он не должен оставлять ее вот так, в этом состоянии… в ожидании.

Стук его шагов, раздавшийся в полумраке комнаты, смешался со звуком кожаного ремня, скользящего через петли его брюк. Лилиан затаила дыхание. Ее тело напряглось, каждая мышца отзывалась на звук, как на сигнал тревоги.

– Руки вперед, – распорядился он.

Ее реакция была моментальной. Она вытянула руки вперед, касаясь ладонями прохладного паркета. От этого прикосновения она почувствовала себя еще более уязвимой.

– Хорошо, малышка, – произнес он, голос стал чуть мягче. – Так-то лучше.

Она услышала, как он снова подошел ближе. Его ботинки скользили по полу с едва различимым звуком, каждый шаг звучал так, будто он нарочно растягивал этот момент. И затем она ощутила его пальцы – прохладные, твердые, уверенные. Они провели по ее шее, медленно спустились вдоль позвоночника, пока не остановились на ее пояснице. Лилиан вздрогнула, но не осмелилась поднять голову.

– Расслабься, – сказал он, его голос стал чуть ниже.

Его рука слегка надавила на ее поясницу, заставляя прогнуться еще сильнее. Она подчинилась, хотя каждое нервное окончание в ее теле кричало против этого. Дыхание стало еще более прерывистым, а сердце будто готово было вырваться наружу.

– Ты же не хочешь разочаровать меня, правда?

– Нет, мистер Ван Крофт, – едва выдохнула она, почти не узнавая свой собственный голос. Он звучал дрожащим, но в нем была странная смесь страха и какого-то необъяснимого предвкушения.

Его рука снова поднялась вверх, и она ощутила, как его пальцы скользнули в ее волосы. На этот раз он обхватил их у корней, крепко, но не больно, и потянул ее голову назад. Лилиан резко вдохнула, ее дыхание сбилось. Алекс наклонился ближе, так, что она ощутила тепло его тела, исходящее от него, словно от огня.

– Знаешь, что мне нравится в тебе, малышка? – прошептал он, его голос был обжигающе близким, слова касались ее уха, вызывая предательский холодок по коже. – Ты готова сопротивляться. Ты думаешь, что у тебя есть выбор.

Он выдержал паузу, его дыхание на мгновение коснулось ее шеи, обжигая.

– Но правда в том, что ты всегда будешь делать то, что я скажу. Потому что ты моя. Поняла?

– Да, мистер Ван Крофт, – прошептала Лилиан, ее голос звучал хрипло, почти беззвучно. Она почувствовала, как в горле пересохло, а слова, сказанные им, отозвались внутри нее огненным вихрем, зажигая что-то глубокое, первобытное.

Внезапно его рука отпустила ее волосы, и она чуть не упала лицом на пол. Лишь в последний момент она успела удержать равновесие, опираясь на руки. Алекс шагнул назад, и ее дыхание снова сбилось, когда она услышала знакомый звук. Легкий свист воздуха.

О, нет. Это был ремень.

– Ты заслужила это, малышка. Но я хочу, чтобы ты знала: это не наказание. Это урок. Я забираю только то, что мне принадлежит, – произнес Алекс с непоколебимой уверенностью в голосе. Его слова звучали спокойно, но в них ощущалась стальная решимость. – И ты моя. Абсолютно.

Первый удар ремня обожег кожу с такой резкостью, что Лилиан не смогла сдержать вскрик. Боль была мгновенной, острой, словно горячий укус, который заставил ее тело напрячься до предела. Но за болью тут же пришло странное, обволакивающее тепло, которое начало разливаться по телу из того самого места, где коснулся ремень.

– Считай, – распорядился он.

– Один, – прошептала Лилиан, ее голос дрожал, но она заставила себя выдавить это слово.

Второй удар пришелся чуть ниже, с еще большей силой. Лилиан зажмурилась, ее зубы впились в нижнюю губу, чтобы подавить звук, рвущийся из горла.

– Два… – выдохнула она, ее голос почти терялся в тишине комнаты.

Ее ощущения, ее голос, даже ее боль – все это, казалось, больше не принадлежало ей. Теперь это принадлежало только ему. Его ритму. Его контролю. Каждое движение ремня, каждый удар выстраивал их странный танец – танец покорности и силы. Боль и смирение смешались, размывая границу между ними, и именно это, казалось, доставляло ему удовольствие.