Фрейлина (СИ) - Шатохина Тамара - Страница 3

Объяснений не было, потому что не так я и страшна. Может и правда — слишком заумная? Суховата в общении? Зато хорошо воспитана и образована, и даже с какой-то жилплощадью. Пускай и не в Питере, но и не абы где — в Петергофе. И не во внешности тут дело. Я знала откровенно некрасивых женщин, которые благополучно вышли замуж и родили детей, а тут…

Наверное, шанс сделать это и для меня существовал бы гораздо дольше, но я разочаровалась. Уже в двадцать пять полностью переключившись на то, что мне было действительно интересно и на что стоило тратить свое время, а его я ценила.

Любимое дело, это очень много, это тоже счастье, пускай и иного порядка. Ну и успешная карьера в перспективе, тоже ничего себе так.

Я могла помечтать даже о месте генерального директора музея-заповедника «Петергоф». Почему нет? Годам так к пятидесяти. Для этого, правда, нужно иметь научную степень, отражающую должный уровень квалификации. Так и это было в ближайших планах.

Или возглавила бы службу по приему и обслуживанию посетителей и проведению культурных событий. Опыт участия в таких мероприятиях был, меня заметили и помнили. Особенно в том, что касалось Царицына и Ольгина островов — места, где много лет работала мама, где я выросла и знала каждый сантиметр территории.

Одно время так в это затянуло… я даже видела сны о тех временах, причем в подробностях — пробелы в знаниях благополучно заполняло воображение. Хотя чего скромничать? Я хорошо и с удовольствием окончила ВУЗ, многое знала из содержимого законодательных актов, делопроизводственных документов Министерства императорского двора и источников личного происхождения тоже. Благодаря цепкой памяти, из прочитанного запоминалось почти все… все, что я посчитала нужным.

Понятно, что, как женщине, мне особенно интересно было изучать воспоминания известных современниц той эпохи. И тут намешано — да… был интерес профессиональный, но и женский тоже, который есть острое любопытство. Стыдно за него не было, хотя чувство справедливости и мне не чуждо — есть оно во мне. Но красивая дворцовая романтика упорно будоражила воображение и из головы никуда не девалась, хотя я и понимала, что всё это жировало на крови и хребтах крепостных. Как дипломированный историк, об их жизни в то время я тоже знала, но она как раз и не требовала особого изучения. Всё было предельно ясно и глубоко погружаться в это, чтобы очередной раз ужаснуться, не имело смысла. К тому же, за небольшим исключением, историю делают «верхи».

Ну и личность, понятно.

О ее влиянии на историю знают все. И в нашем случае не всегда эта личность мужская. Может поэтому правящие мужчины не особо меня интересовали. В сути своей они с тех времен не особо изменились, их психология всегда базировалась на трех китах и все в той же очередности: карьера, прекрасный пол, хобби.

Плавали, знаем…

Еще до своего разочарования я хорошенько изучила все доступные источники, чтобы знать язык «противника» — так легче общаться и чего-то достичь. Не гарантия, как оказалось, но познавательно, а значит и полезно. Так что… гораздо интереснее для меня были женщины, имеющие влияние на мужчин, принимающих важные для страны решения.

Но обидно то… я так и не научилась понимать мужчин всех времен и женщин того времени — середины XIX века. А особый интерес вызывало именно это время. Потому что Ольгин пруд с его островами я чувствовала домом родным. И даже проводя экскурсии, то примечала сорняк на клумбе, чтобы убрать потом, то поправляла складочку на занавеси, то присматривалась — а не подвинуть ли чуть в сторону вон ту вазу?

Да — дамы той эпохи…

Похоже, мы с ними относились к жизни очень по-разному и разница эта с тем, как мыслю я и мужской пол, вряд ли сильно отличалась. Я не понимала ни тех, ни других! Те же императрица и великая княжна… то ли там жертвы воспитания, то ли чувств, которые замерли в пиковой точке, то ли безысходность, то ли гипертрофированное чувство долга. Но их воспоминания, а они казались очень правдивыми, были пропитаны покоем и счастьем. И это при том… ладно — сейчас не об этом…

Таисия могла быть фрейлиной, если ее «приблизили к дочери», то есть великой княжне Ольге.

Тогда вариант один — я фрейлейн домашнего обихода. Этого добра при дворе всегда хватало, но при Николае I, любившем порядок во всем, количество стало регламентированным — 36 единиц. Двенадцать из них (комплектных) обязаны были находиться при Дворе постоянно. Для остальных это было просто почетное звание, дающее право присутствия на балах.

Таким образом круговорот незамужних девиц во дворце не прекращался, это понятно.

И все-таки… все-таки должность была официальной, со своими обязанностями, денежным содержанием, регламентированной по фасону и цвету одеждой — формой в некотором роде. И даже знаком отличия — «шифром». Брошь такая, закрепленная на муаровом банте, с усыпанным бриллиантами инициалом покровительницы.

И кстати… фрейлинам великих княжон положено было верхнее платье голубого бархата. И если оно где-то здесь имеется — голубое…

Вставать с кровати было страшно и больно, но нужно. Я попыталась и, ко всему, прихватило еще и низ живота, как при месячных. Пришло в голову, что все эти боли — постоянные и временные, могли иметь самую простую причину. Желудок, например, могло сводить и от голода. Но могло быть и так, что слабостью и прострелами в разных местах тело реагировало на случившийся факт умирания. Пускай и краткосрочного, но как долго оно находилось без хозяйки — кто знает? Может в этом деле решают даже не минуты, а секунды. И таким вот образом — в муках, вновь возрождались к жизни успевшие пострадать нервные окончания. Это похоже на правду и как-то объясняло бы… Жаль, я не медик, а гадать бессмысленно.

Кое-как сев, внимательно осмотрелась — бархатного платья не наблюдалось, как и любого другого. Что и логично: то, что вымокло вместе в Таисией, явно унесли привести в порядок, а другие находились в специальном месте хранения, которым обычно заведуют горничные. Здесь шкафов не было, только узкая (как и комната) и очень высокая кровать у стены, прикроватный столик, легкое кресло и небольшой комод у окна с круглым табуретом. Я впервые видела такой предмет мебели — то ли конторка, то ли бюро с выдвижными ящиками сбоку и частично наклонной столешницей. В ящичках, скорее всего, личные мелочи: вышивание, шпильки, ленты, письма…

Мебель простая, некомплектная; пол из светлых досок; одна из стен, которая с дверью, затянута голубой тканью; занавесей на окне нет. Та стена, что в изголовье, посередине образует вертикальный выступ во всю высоту, и кровать задвинута в образовавшуюся нишу.

По размерам и общему виду похоже на помещения второго этажа Александровского дворца. Те, что пристроены над библиотекой. Царское село? Но смутила штукатурка на незатянутых тканью стенах… явно же под ней грубая дранка. Гадать нет смысла, нужно смотреть в окно. А так… интерьер светлый, без роскоши и это просто спальня похоже. А фрейлине полагались покои из нескольких комнат и еще прислуга, которой здесь не наблюдалось. Хотя… полными привилегиями пользовались только статс-дамы, там даже собственный выезд имелся и ложа в театре. Ну, а остальные, похоже, уже нисходя по старшинству.

Другие альбомы, письма, может дневник… хоть что-то. Мне нужно было знать как можно больше — не чувствовала я себя ни сильной, ни умной, ни уверенной в себе. И понимала уже, что знания мои слишком поверхностны и недостаточны для погружения в жизнь и быт здесь и сейчас.

И даже такая избитая тема, как фрейлины…

Что я знала о принципе набора на этот вид придворного ремесла? Только то, что учитывались как заслуги родителей, так и личные качества девушек.

Чаще всего во дворец брали лучших выпускниц Смольного и Екатерининского институтов — своеобразных питомников будущих фрейлин. Девиц там воспитывали в строгости и муштре, а держали в такой аскезе — куда казарменным воякам! Холодные помещения и вода для мытья, скудная еда, унизительные наказания за малейший проступок… заслужить звание лучшей было неимоверно тяжело. Но возможно. И это могли быть беститульные дворянки. И даже скорее всего, потому что мотивация сильнее и внутренний стержень крепче, без роскошной изнеженности.