Маршал северных направлений (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 25

Валентин Петрович слушал Трибуца внимательно, и у него сложилось впечатление, что тот всячески бережет новые корабли, не то, что про крейсера, даже о лидерах с эсминцами не заикнулся, а ведь они нужны именно здесь для совершения набеговых операций. А то, что передано, являются кораблями старой постройки, многие еще времен прошлой мировой войны, и со скоростью у них совсем плохо. Неужели непонятно, что отсюда есть выход на Балтику даже зимой, достаточно перевести ледоколы, а вот Кронштадт с акваторией с середины декабря до апреля скован льдами. А здесь с февраля можно начинать действовать активно — Балтика ведь не замерзает. Эстонцы и латыши ведь недаром здесь держали свои небольшие ледоколы, их и нужно применять, а не держать в качестве штабного корабля лучший из них… Эстония содержала флотилию ледоколов из четырех вымпелов, большую по водоизмещению, чем весь ее военно-морской «флот». Но среди них этот был вдвое крупнее, чем три других вместе взятых, да и стоил соответственно также дороже. Но он был способен обеспечить навигацию даже суровой зимой, какие в Прибалтике редки. Первоначально его строили совсем под другим именем, которое оказалось неприемлемым за явный «монархизм» в революционной России, а потому переименовали в «Волынец», в честь солдат гвардейского полка, что устроили февральские события 1917 года…

Кулик устало прошелся по кабинету — перелет дался тяжело. Но Мерецков выглядел куда хуже — ставить его на командование фронтом было ошибкой. Мало того, что здоровьем ослабел в «узилище», морально сломили, что скверно. Как пуганая ворона любого куста боится, так и Кирилл Афанасьевич для такой должности не подходит, инициативу проявлять боится, каждый «чих» начнет согласовывать с «инстанциями». А это плохо закончится, не для него самого, для войск. Или в позиционном «сидении» застынут, либо «кровью умоются» в неподготовленных наступлениях, когда без артподготовки в лобовые атаки бросают, выполняя указания «сверху». А если Мехлиса к нему приставят, что возможно, то пиши-пропало.

— Нам нужны сильные резервы для смены «обескровленных» дивизий на фронте, а таковых после наступления будет много, Кирилл Афанасьевич. Я ведь свои дивизии на октябрь только передал, за это время наступление провести надобно и Карельскую армию финнов сокрушить. Потом выводить буду на пополнение — как морозы ударят, под Ленинградом наступать начнем. Пойдешь ко мне начальником штаба? Или здесь комфронта останешься, когда тут «лесное сидение» начнется? А оно непременно будет и надолго затянется — года на два, не меньше — пойдут бои местного значения. Финны ведь на рывке, на кураже продвигаются, мобилизовали всех, страна без рабочих рук осталась. Так что сокращать свои дивизии начнут неизбежно, старшие возраста увольнять — люди ведь каждый день желают покушать, в тылу работы невпроворот, какая-никая, но промышленность у них имеется. И непроизвольно воцарится «перемирие» на фронте, тишь и благодать наступят — так что лавров ты тут не обретешь.

К удивлению маршала, Мерецков думал недолго — быстро прикинул различные варианты и негромко сказал:

— Пойду начальником штаба, потому что командовать мне трудно, а в штабе все же чуть спокойней, двигаться меньше надо, а то ковыляю с трудом, и без палки никуда не отлучусь, даже по нужде.

— Тогда делами заняться надобно, командармы без нас справятся, у них под рукою сила немалая собрана. А нам с тобой надлежит о резервах подумать, чтобы было чем через месяц фронт «наполнить», и к обороне на всем протяжении перейти — и уже надолго.

На последних словах Кулик только тяжело вздохнул, прекрасно представляя, во что его резервы превратятся через месяц наступательных боев. Немцы убрали с фронта 4-ю танковую группу, а потому 4-я армия была тут же выведена в резерв, заодно убрали из 54-й выдвинутые в подкрепление дивизии. Бои под Ленинградом затихли, а ведь в реальной истории они шли постоянно, не прекращаясь, одни десанты на Петергоф и Стрельну чего стоят, а «Невский пятачок» вообще стал огромной братской могилой многих и многих тысяч красноармейцев. Но сейчас все эти бойцы живы, голода в городе нет, и не будет тех самых 125 граммов пайка, «с огнем и кровью пополам». Не умрут сотни тысяч людей, хотя ремни все подтянут — но так временно, пока эвакуация «лишних ртов» не будет проведена. А может и вообще не будет никакой эвакуации — уже до наступления нового года станет ясно.

— Потому следует 37-ю и 272-ю дивизии нужно выводить в тыл на пополнение, в Петрозаводск и Тихвин. Там же начать развертывание стрелковых бригад в полнокровные 3-ю и 4-ю егерские дивизии, не дожидаясь прибытия включенных в их состав пограничных полков. Всего сформировать по два егерских и один артиллерийский полк на дивизию. И 71-ю дивизию, что укомплектована наполовину местными уроженцами, также надлежит отвести в тыл, выделить народности — карел, вепсов, финнов и прочих ингерманландцев, и русских с ними, что в Карелии живут, распределить всех по полкам. Живо научат других бойцов по болотам не только шастать, но и воевать. А вот в саму 71-ю дивизию влить 3-ю ополченческую, но вначале отправить из нее опытных мастеровых на заводы. Так что через месяц у нас должны быть полностью готовы три стрелковых дивизии, уже с опытом, побывавшие в боях, сохранившие боевой костяк. Кроме того, в Шлиссельбурге и Волховстрое начато формирование новых 49-й и 67-й стрелковых дивизий — первая уничтожена в полосе Западного фронта, оставив в память о себе только номер. Вторая обороняла Лиепаю, из Таллинна вывезли в Ораниенбаум две сотни бойцов — теперь они направлены на воссоздание собственной дивизии, в нее включили остатки разбитых и отведенных в тыл частей и подразделений. Но эти две дивизии перевести на «легкий» штат, подготовка тогда займет не три месяца, а два, и вооружить будет намного легче.

Маршал тяжело вздохнул — он прекрасно понимал всю сложность ситуации с резервами. Люди были, не хватало оружия и боеприпасов.

— Егеря должны быть готовы через две недели, срок вполне достаточный. Там не дети собраны или новобранцы — все умеют воевать как надобно с учетом местных реалий. Эти две дивизии будут переведены в разряд «легких», которые сейчас по всей стране формируются вместо бригад, при штате семь тысяч бойцов и командиров. Полки в пять рот, только с одними батальонными минометами, и без орудий. Артиллерии по штатам один полк — два дивизиона из полковых пушек, тех две батареи, и одной батареи из шести 120 мм минометов. Но вот у егерей исключительно горные системы, и много автоматического оружия. Вооружение для этих четырех дивизий скоро прибудет из Ленинграда, «бобиков» в день на семь батарей в городе делают, да и выпуск 120 мм и 107 мм минометов начат.

— В лесах и болотах тяжелое вооружение только стесняет, а так на шесть батальонов шестнадцать трехдюймовок и двенадцать полковых минометов вполне достаточно — посильнее бригады будут. А в отличие от «нормальной» дивизии тылы будут не громоздкие, и все, как понимаю, на конной тяге. Что ж — вполне удачный выход из ситуации.

Мерецков коротко записал и сделал пометки. Судя по всему переход в «прежнее состояние» дался ему легко, они ведь «сработались», словно и не случилось короткого убытия в Петрозаводск. К тому же ответственность будет на маршале, начальник штаба исполнитель его решений.

— Все другие дивизии Карельского фронта переводиться на этот штат не будут, только со временем нужно на основе 54-й дивизии сформировать 5-ю егерскую — там в полках сплошь местные уроженцы, добавить к ним сибиряков. Этих трех дивизий вполне достаточно на фронт — большие соединения в здешних лесах и болотах маневрировать не смогут, а на каждую финскую дивизию мы и так имеем две наших «нормальных». Неужели двумя армиями пару финских корпусов обратно к границе не вышибем⁈

Полковая пушка образца 1927 года называлась в войсках «бобиком», или ласково «полковушкой». Орудие устарело и в 1940 году было снято с производства, выпустили около 4300 штук, плюс около тысячи танковых вариантов, что ставились на Т-35, Т-28 и БТ-7А, бронепоездах, бронемотовагонах и бронекатерах… С началом войны выпуск возобновился не только на Кировском заводе, но и в Перми, тогда город назвался Молотов, за войну сделали 13,5 тысяч штук, причем в сорок первом почти четыре тысячи, из них две с половиной в осажденном Ленинграде…