Маргарет Тэтчер - Костюченко Ирина - Страница 16

— Железная леди! До этого момента моим любимым прозвищем было «единственный мужчина в партии тори». Но советские критики превзошли даже английских благожелательных газетчиков! — Маргарет бросила на стол The Sunday Times и захлопала в ладоши.

Редко кому доводилось видеть, чтобы 50-летняя лидер консерваторов, всегда державшаяся с подчеркнуто холодным достоинством, радовалась, как девчонка. Алистер Макалпин, казначей партии тори, и Хэмфри Аткинс, главный организатор парламентской фракции, обменялись многозначительными взглядами.

Гордон Рис, главный имидж-мейкер, взял газету и еще раз пробежал глазами статью, столь возмутившую поначалу его и столь развеселившую Маргарет.

— А ведь вы правы! Благодаря неаккуратности этого советского капитана, автора статьи, а также двойной ошибке переводчиков, как русского, так и английского, у вас есть слоган для будущей избирательной кампании. Будет отлично, если вы, Маргарет, еще и демонстративно поблагодарите русских — например, через их посольство.

— Не могли бы вы объяснить предысторию тем, кто непосвящен в нее? Хотя бы в рамках, достаточных для реализации политики One Voice Policy, — выбрав паузу, вмешался министр занятости Джеймс Прайор, «самый левий из правых» в теневом кабинете Маргарет.

— Разумеется, — ответил Гордон Рис. — Если в двух словах, то произошло следующее. Некоторое время назад в Daily Mirror вышла статья, где миссис Тэтчер была названа Iron Maiden. Автор намекала на известное средневековое орудие пытки, которое называлось «железная дева» и представляла собой деревянный костюм, утыканный изнутри шипами. Собственно, это было «проходное» прозвище, растворившееся среди прочих, вроде «бронированный танк» или «таран»…

— Вы дипломатично пропустили также «дочь лавочника» и «похитительница молока», — добавила Маргарет.

— Да-да, список далекон не полон… Так вот, наш «вероятный противник» ознакомился с нашумевшим выступлением миссис Тэтчер, которое состоялось 19 января сего года в Кенсингтоне. Как вы, вероятно, помните, в этой речи были фразы, истолкованные как провокация. Например: «Русские стремятся к мировому доминированию, и они стремительно обзаводятся средствами, чтобы стать самой мощной имперской нацией, которую видел мир»… «В Советском Политбюро не беспокоятся об общественном мнении. Они поставили пушки перед маслом, в то время, как мы ставим всё перед пушками»… «Русские сражаются во имя победы, они имеют над нами преимущество. Они ведут войну у нас, в наших сердцах, на нашей территории»… «Дайте нам средства для гарантии свободы наших детей, чтобы они могли нас поздравить с тем, что мы уберегли ее, не продав по дешевке». Речь, вызвавшая восторг у здравомыслящих людей на западе, не оставила равнодушным и восток. В журнале, издаваемом их армией, появилась критическая статья — вот, посмотрите, мне удалось добыть экземпляр. Автор, капитан Гаврилов, назвал свой материал «Железная дама стращает…». В нем, в частности, он убеждает читателя, что именно так именуют миссис Тэтчер в ее собственной стране. Вообще-то для меня загадка, как можно было перевести так грубо, перепутав «maiden» и «dame», незамужнюю девушку с дамой…

Хэмфри Аткинс улыбнулся.

— Это же элементарно, господа! Полагаю, сказался фактор необразованности этого капитана. Вероятно, он умело стреляет и командует своими подчиненными, но вот с общей эрудицией у русских офицеров плохо. Историю средних веков им преподавали с точки зрения «борьбы классов», а категории мышления или артефакты их не особо интересуют. Да и какое они имеют значение для тех, кто ждет мировой победы коммунизма? — сказал он, перелистывая тонкими негнущимися пальцами советский журнал «Красная звезда».

Ему возразил Алистер Макалпин, скандально известный своими любовными похождениями.

— А я допускаю, что журнал советской армии куда более стыдлив, нежели наши английские пуритане. Слово maiden — дева, заставило покраснеть их редактора… Он предпочел допустить неточность перевода, нежели позволить себе подобную вольность, да еще в названии политической статьи. Никакие игривые мысли не должны отвлекать советских солдат и офицеров от стоительства коммунизма! И в этом я полностью согласен с вами, коллега, — сделал он комплимент Аткинсу.

— Возможно как первое, так и второе толкование, — примирительно сказала Маргарет, желая вернуть слишком фривольный разговор в деловое русло. — Не могли бы вы, мистер Рис, закончить «введение в курс вопроса»?

— Конечно-конечно, — ответил тот. — Итак, уже английские газетчики, обнаружив статью, также перевели ее, превратив «даму» в «леди». Таким образом, русские сделали миссис Тэтчер главным своим врагом в Европе и… раздувая истерию, подбросили выигрышный образ. Отличная игра слов — и что касается «железной», и что касается «леди».

— Да уж, особенно после «дочери лавочника», — ничуть не смущаясь сказала Маргарет. — Так что вы говорили насчет выражения признательности русским через их посольство? Я готова. Вы могли бы это организовать, мистер Рис?

Вечером за Маргарет заехал Дэнис.

— У тебя вид кошки, поймавшей жирную мышь, — сказал он жене.

— Мне сделали лучший комплимент в моей жизни! — похвасталась Мэгги.

— Кто же? — поинтересовался Дэнис.

— Русский капитан, которого я никогда в глаза не видела. Кажется, его фамилия Гаврилов или что-то в этом роде, — поддразнила его жена.

— Что же такого мог сказать тебе представитель идеологически чуждой страны, чего не говорил тебе ни я, твой муж, ни твои лорды из парламента и правительства? — спросил Дэнис, шутливо изобразив «лицо ревнивца».

— Он назвал меня железной леди! — ответила Мэгги.

— О… — только и смог выдохнуть Дэнис. Помолчав пару минут, он произнес задумчиво: Неожиданное, но потенциально интересное словосочетание. Спасительницей Франции, как известно, была Жанна д’Арк, которую называли «железной девой»…

— «Железной девой», как мне сообщил сегодня Гордон Рис, в Средние века пытали. Это был такой деревянный ящик, утыканный то ли шипами, то ли гвоздями, — посмеялась Мэгги.

— Что ж, ты тоже можешь выступать и пыточным станком для еретиков, отклоняющихся от верного курса, и спасительницей целой страны. Вполне соответствует тому образу, который сложился после твоего выступления в Блэкпуле. Все эти твои «мы должны будем вновь поставить частное предпринимательство на путь исцеления», «мы можем продолжить падение или остановиться усилием воли», «если вы ожидаете поворота на 180 градусов, то я отвечу вам: леди не поворачивают»… Газеты цитируют и цитируют, несмотря на то, что с этого момента прошло более трех месяцев, — отметил Дэнис.

— Речи Дизраэли или Черчиля цитируют десятилетиями — и они не теряют актуальности. Так что три месяца — не повод для гордости.

Сказав это, Маргарет, закусила нижнюю губу. Дэнис заметил довольно резко сбросил газ, остановив машину на обочине.

— Честно говоря, я не вижу, что тебе мешает стать новым Дизраэли или Черчиллем. И даже превзойти их. — Дэнис заметил, что Мэгги, несмотря на усталось, сидит ровно и не шевелясь, будто проглотив спицу. — Да-да, и не делай вид, что ты не думаешь об этом каждую ночь и не работаешь над этим каждый день.

— Ты действительно веришь, что это возможно? — спросила его жена, прямо взглянув на него.

— Вероятно, ты была слишом увлечена сегодня своими русскими газетами и не видела результатов социологических опросов «Дейли Мэйл». Согласно им, если бы выборы прошли на этой неделе, консерваторы лидировали бы с отрывом в 23 процента! Да, возьми газету — она на заднем сиденье… И этот перелом в сознании людей произошел за несколько месяцев благодаря тебе. Год назад, когда ты решила бороться за лидерство в партии, я сказал тебе, что ты сошла с ума. Теперь я полагаю, что у тебя есть все возможности стать следующим премьер-министром. И ты будешь сумасшедшей, если упустишь свой шанс, — совершенно серьезно ответил Дэнис, вновь запуская двигатель.