Крушитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 13

— И чего я ору, как дура… — пробурчала Асуми, с неохотой опуская руки, — Эти два абрикоса совершенно непрошибаемые…

— А чему тут прошибаться? — непонимающе спросила Мана, — Бойцов мало, они прячутся… сильным вообще приходится идти на крайние меры. Акира и Кабакири-сан друг другу подходили, а значит, были почти равны. Чему удивляться?

— Да ничему! — саркастично хрюкнула «яркоглазая», — Это ведь всё равно, что, если бы ты, японская школьница, купила б, например, вот такой вот дом! Просто зашла такая — ой, нравится! И купила! Купи… ла. Вы… чего так на меня смотрите?

Когда по дому прекратило метаться эхо от вопля «Зато я в кругосветном путешествии была!», мы с женой переглянулись. Хорошо, когда в семье у всех одно чувство юмора. Теперь дело за температурным режимом. Из-за изменений в своей внутренней энергетике, Асуми носит одежды еще меньше, чем раньше, а заодно поставила в оккупированной ей студии три вентилятора. Несмотря на такое высокое количество охлаждающих устройств, Хидэо, добросовестно приходящий к нам репетировать, вечно вспотевший. Но не жалуется.

Стоический молодой человек. Возможно, именно такой и нужен Эне. Мана попросила меня сделать несколько фотографий на телефон во время репетиции, а затем отправила их моей младшей сестре, зачем предварительно реквизировав у меня телефон. Потом я обнаружил на аппарате около сотни неотвеченных вызовов от сестры и несколько десятков сообщений с угрозами. Мана ходила очень довольной, а на следующий день не менее довольным пришёл сам Мидзутани. Видимо, тоже получил какие-то фотографии.

Через три дня после моей схватки с Кабакири Норио, мы собрались в снятом офисе для определения дальнейшей генеральной стратегии кампании. Публика была разогрета, первый концерт Ханнодзи анонсирован, первичные результаты уже были. Массовые призывы к изгнанию «надевших черное» полностью сошли на нет, но оставался один главный вопрос…

— Этого мало, господа, — оживленно жестикулировал один из продюсеров, нанятых кистомеи, — Мы можем повернуть общественное мнение и поворачиваем, но еще неделя, и на тех же шоу начнут задавать вопросы, зачем вообще уделяется внимание каким-то уличным драчунам. Требования о расследовании инцидента с ядерной бомбой сыпятся на правительство огромными охапками, давление чрезвычайно высоко, социальный статус «надевших черное» пересматриваться не будет. Нам необходим вектор, движущая сила, аргумент пользы их существования. Без него даже сохранение статуса-кво будет недостижимым, политики обязательно качнут маятник обратно, это отыграет на всех, замешанных в нашей операции! На всех!

— Вы запрашиваете практически невозможное, — первой заговорила Харима, девушка, имеющая на этом собрании почти официальный титул представителя Темного мира, — В народе знают, что «надевшие черное» бесполезны. Безобидны, да… большей степенью, но в гораздо большей — бесполезны. Этих бойцов волнует только то, что они будут есть завтра, где будут тренироваться, где найдут следующего оппонента на бой. Это общеизвестное знание, мы попросту не можем вытащить кролика из шляпы, сообщив обществу всей планеты, что от «надевших черное», оказывается, есть польза.

— Значит, следующий вопрос, который окончательно загонит в могилу нашу инициативу будет о том, за что их вообще терпели, — нахмурился тот же продюсер, — Понимаете, это простая логика, доступная даже для толпы. Если есть группа лиц, которые частенько друг друга совершенно легально калечат и даже убивают, то значит, то, что их терпят — чем-то обусловлено. Этот момент нас загонит глубже, чем мы были на стартовой позиции!

— Значит, надо говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, — предложил я, дослушав одного из самых важных людей, двигающих всю кампанию, — Мы могли бы быть спасателями. Пожарными, скалолазами, принимать участие в операциях, где от исполнителя требуются почти сверхестественные физические качества. Могли бы. Но нас держали всегда в «черном теле», не допускали до курсов, не выдавали документы. Как вам? Работа с большими перерывами, высокой ответственностью и требованиями к исполнителю, очень хорошо оплачивается. На мо…

— Идеально, — серьезно кивнул продюсер, — Идеально, Кирью-сан. Мы даже можем приоткрыть краешек бизнеса теневых арен, показать, куда был растрачен этот потенциал…

— Чем нанесете урон нашему бизнесу! — резко откликнулась Харима.

— Незначительный, — это уже нехотя буркнул Кабакири Норио, присутствующий с фиксирующей повязкой на челюсти, от чего говорил медленно и невнятно, — Снадобье сейчас воспринимают как смерть, без альтернатив. Через год… арены опустеют полностью. Вы пока процветаете лишь потому, что даете укрытие…

На меня Норио косился почти с обидой. Видимо, готовый тогда к любому коварству «вора техник», он никак не ожидал, что проиграет из-за банальных прямых в челюсть. Ну что тут поделать, мне нельзя, да и не хотелось, побеждать его «нечестно». Эта схватка была очень важна как для самого Кабакири, оставшегося благодаря ей в Токио, так и для меня. Немного популярности не помешает.

Разразилась жаркая дискуссия. Мое предложение «пропихнуть» практиков боевых искусств в очень ответственную, с точки зрения правительства и населения, зону было… обоюдоострым мечом, грозящим ударить использующего. Даже при всей незримой (но ощутимой) поддержке кистомеи, подобный фокус грозил присутствующим большими проблемами. Но альтернатив, по сути, не было.

— Альтернатива есть, — второй из продюсеров, нанятый нашими токийскими партнерами, в том числе и Темным миром, молча выслушав первичный обмен мнениями, подал голос, — Пойти на сделку с правительством. Мы создадим угрозу по первому варианту, но выйдем с ней не на публику, а наверх. Всё-таки, декларируемый нами вектор не несет каких-либо общих благ. От него, если не ошибаюсь, может выиграть лишь Кирью-сан.

— Логично, — развел руками я, — Не имею возражений. Нам нужно зафиксировать маятник, а не возвести бойцов в святые.

— Вы не забыли, что мы только возвели его? — тут же встрял представитель Коджима, тыча пальцем в меня, — Мы не сможем отменить концерты Ханнодзи и других айдолов! А еще Сурагами и его новая международная клика…

— Плевать на клику, снизить к ним интерес легко. Мы можем разбавить репертуар девчонок! Сменить его!

— А что скажет Комитет? — подал я голос, прерывая начавшееся обсуждение контрмер.

Взгляды обратились в сторону двух мужчин в деловых костюмах, о чем-то шепчущимися между собой. Один из них отвлекся, переведя своё внимание на остальных, ждущих реакции представителей СК.

— Мы предлагаем третий вариант — дождаться ответа из главного офиса, — высказался один из них, — Есть немалая вероятность, что ваш первый вариант будет поддержан на международном уровне, а предложение господина Кирью по эффективному использованию «надевших черное» получит существенные… дополнения. При полной государственной поддержке.

— Вы знаете что-то, чего не знаем мы. Некую критическую информацию, — нахмурился человек, представляющий пришельцев, — Потрудитесь объяснить?

— Нет, — качнул головой комитетчик, — Простите, не можем.

— Тогда смысла что-либо обсуждать далее нет, — тут же встал вопрошавший, — Я объявлю новое собрание, когда мы будем владеть всей полнотой информации. Это будет достаточно скоро.

— Сильно сомневаюсь, что у вас получится получить нужную информацию, — неожиданно высказался второй комитетчик, слегка усмехнувшись, — Давайте просто подождем.

Собравшимся подобное поведение не понравилось, а я, подозревая, о чем идёт речь, счел нужным промолчать. «Надевшие черное», в текущий момент и до него, действительно были совершенно бесполезны, но если представить их спасателями, то определенный уровень признания и пользы они бы заслужили быстро. Однако, у нас была еще одна область применения. Гены. Прекрасные здоровые гены для клонирующих фабрик.

Только вот в чем загвоздка: совсем немногое требуется, чтобы создать «надевшего черное». Снадобье, чья синтетическая формула не является большим секретом, да подросток, которому можно засунуть пилюлю в рот, а затем, отпустив на волю, дождаться, пока он «созреет». Нюанс лишь в том, что в этом случае признание «надевших черное» как полноценных граждан, на международном уровне, может значительно затруднить подход к ним. Либо облегчить, если к этому с умом подойти.