Крушитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 12

— Ты даже не представляешь с кем связался, отброс! Думаешь, меня можно запугать⁈ Да я…

Я щелкнул пальцами. Хлопок был недостаточно громким, чтобы нанести какой-то ущерб горластому идиоту, но звук и волну воздуха произвел достаточно внушительные, чтобы нахала, подавшегося ко мне, откинуло назад на сиденье.

— Господин незнакомец, повторяю в последний раз — я предлагаю вам всего лишь немного подождать, пока с вами свяжутся те, к чьему слову вы прислушаетесь. Мне незачем вас запугивать, я лишь хочу, чтобы это досадное происшествие осталось в глубоком прошлом. Подумайте, это в ваших интересах.

— Да? Это в каких⁈ — проявились хоть какие-то способности к диалогу. Хорошо.

— Первое, — поднял я палец, — Ваших текущих сил явно недостаточно для того, чтобы взять это здание штурмом. Второе — у вас будет время собрать больше сил для конфронтации, кроме этого вы теперь знаете, к кому следует обращаться по всем вопросам, связанным с Мией Ханнодзи, а значит, вы приедете по нужному адресу. Третье — если я вас убью здесь, то вы, волей-неволей, будете размазаны по стеклам этого автомобиля как какой-то комар или иное насекомое. Ужасная и позорная смерть. Я бы её никому не пожелал. Представьте, что скажут репортеры. Это будет самая необычная картина суицида за всю историю Японии. Наверное, вам попадется крайне неудачная банка газировки, да? Вы ее открываете, а она раз — и взрывается… Какая неприятность.

Хм, в который раз банки с напитками меня выручают.

Ночь, улица, неоновые вывески освещают лужи. Воздух тяжелый и влажный в преддверии сильного дождя. Я, мой противник, несколько зрителей. Последние — это молодые люди с накинутыми на головы капюшонами, у них в руках раскладушки, ведущие съёмку. Всё по классике, всё по старинке, также, как и годы назад.

— Новые арены — не для меня, сообщает Кабакири Норио, известный судья молодежных матчей, любящий носить черную джинсовую одежду, — Нет там… знаешь, дикости. Романтизма. Там не бой, там поединок, спорт. А кровь, я думаю, должна всё-таки литься на землю или на дорогу. А ты-то сам как думаешь, по-настоящему? Ну, между нами?

— Мои мысли на этот счет, Кабакири-сан, немногим отличаются от того, что я говорю по телевизору. Но ради вас я озвучу их настоящую версию. Хотите услышать?

— Конечно, Кирью… сан! — мрачно ухмыльнулся мой противник.

— Я считаю, что господин Спящий Лис здорово поимел всех «надевших черное». Он, будучи «сломанным», использовал сильнейшую технику человечества. Ту, о которой такие как мы не могут и мечтать. Он показал нам наше место… — я поднял кулак, сжимая его до хруста, — Наш предел здесь. Предела у людей… нет.

— Хочешь сказать, что мы не люди, а лишь жалкие дикари, бьющие друг другу рожи, да? — выпрямившись, любитель черной джинсы поскреб пальцами затылок, а затем, ухмыльнувшись, кивнул, — Я с тобой согласен… почти. Мы — жалкие дикари. Мы. Не ты. Ты, Кирью-сан, можешь пойти далеко. Если выживешь, конечно. Я сдерживаться не буду.

— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, Кабакири-сан.

— Смеешься?

— Призываю вас больше не тратить зря времени.

— Как скажешь. Хаджиме!

Кабакири Норио, одна из токийских легенд. Я не знал людей, видевших его в бою, но знал, что он за десяток с лишним лет наблюдений за боями молодежи, утихомиривал десятки инцидентов, успевая реагировать прямо во время боя новичков. Ни разу за всю его «карьеру» бой не закончился смертью или серьезной травмой подростка. Говоря простым языком — этот человек, ничем не уступавший габаритами мне, был быстр. Очень быстр.

Он обрушился на меня в стиле, очень похожем на тот, что использует Мана. Быстром, с моментальным изменением положения корпуса в пространстве, с ударами-«выстрелами» по уязвимым точками, крайне эффективном и экономичном. Разница была в том, что Мана, при всех её достоинствах, была обычным человеком (почти), а Норио — прекрасно развитым бойцом, удары которого могли игнорировать куда лучшую защиту, чем могла пробить хрупкая японская школьница.

Правда, в спаррингах с Маной, я не использовал Ки…

Это был бой, напоминающий сверхбыстрые шахматы. Мы перемещались почти строго друг от друга и обратно, не пытаясь шагнуть в сторону, били в потенциально выгодных условиях и пропускали удары, которые считали неважными. Удар ногой? Роскошь и потеря мобильности, способные стать предвестниками критической неудачи. Руки? Другое дело.

Размен ударами, проверка живой «брони» мышц, болевого порога противника, скорости, реакции. Составление плана атаки, провокация противника…

Все это было ловушкой, в которую старательно загонял меня ветеран уличных схваток, ловушкой с самого первого удара. Кабакири Норио был одним из немногих бойцов, знавших о моем «внутреннем», защитном развитии. Всё, что он хотел от этого короткого жесткого боя — это времени на разогрев.

Затем он начал применять техники.

Слегка отскочив, Кабакири внезапно нанес размашистый, но простой и быстрый удар ногой, который я с некоторым недоумением заблокировал… но всё равно поймал под ребра два мощных удара от быстро пропавшей в воздухе тени той самой ноги. Воинственно и слегка по-детски шмыгнув носом, уличный боец применил тот же удар с другой ноги, но здесь о мою руку разбилась «тень» техники, а по бицепсу и бедру прошли полноценные удары.

Затем Норио отскочил довольно далеко, но на этот раз лишь затем, чтобы, покачав головой, произнести:

— Крепкий…

— Так вот почему вы носите черные джинсы, — распрямился я, — Какой вы, однако, нехороший.

Действительно, его теневые удары, сопровождаемые иллюзией бьющей конечности, были почти незаметны из-за черной ткани штанов.

— Мне просто нравится такой стиль! — обиделся Кабакири, ринувшись в бой.

…почти ринувшись. Мой прямой выпад ногой, сделанный заранее, заставил бойца затормозить, удивившись, а потом так и вообще полететь назад, удивившись еще сильнее. Вырвавшийся у меня из пятки яркий желтый мячик, сдетонировав о солнечное сплетение противника, отправил его в полет под ахи и охи аудитории. Совершенно безболезненно, но внезапно, да. Фирменная специальная атака Хиракавы.

Вот теперь гомон наблюдателей стал куда сильнее, послышались восторженные возгласы… а также предложения отойти подальше. Чтобы не задело.

— Ах, Кирью-сан, — с явно различимым ехидством в голосе проговорил Норио, отлипая от стены, остановившей его полет, — Вы такой талантливый… ворюга!

— Предлагаю перейти к части, где мы оба относимся друг к другу серьезно, — равнодушно отреагировал я.

— И то правда, — согласился со мной уличный боец, тут же повысив голос в обращении к зрителям, — Парни! Валите отсюда! Сейчас здесь будет опасно!

Его, что интересно, послушались моментально. Наблюдатели драпанули быстро и решительно, тут же скрывшись в темных переулках. Мы с Кабакири, обменявшись взглядами, почти одновременно встали в боевые стойки, а затем сорвались по направлению друг к другу…

(полтора часа спустя)

— Ты победил Кабакири⁈ Самого Кабакири⁈ — Хиракава была в шоке, прибежав из студии туда, где Мана накладывала холодные компрессы на чернеющую синеву моего тела, — КАК⁈

— На удивление просто, если ты о тактике, — ответил я, не открывая глаз и не прерывая целительной медитации, — Мы просто дрались почти в одном стиле, взвинчивая темп, а затем я подгадал момент, когда он слишком сосредоточится на своих техниках, ну и провел ему тройку ударов из бокса прямо в подбородок. Реализовать это было сложнее, понадобилось выло…

— Ты победил Кабакири!! Кабакири Норио!!! — завыла как Эна Хиракава, прижимая ладони к щекам, — Он считается одним из сильнейших в Токио!

— Он очень силен, — согласился я, чувствуя, как жена закрепляет на теле длинными бинтами пластиковые емкости со льдом, — Не такой сильный, как дед, но очень быстрый и техничный. И приемы у него были опасными…

Этими теневыми копиями своих ударов Кабакири мог драться против десятка людей…