Каюр (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 13

Собак я естественно наказывать не стал. Добравшись до саней, я благодарно потрепал каждого пса по холке, напрочь забыв заветы Иохана, который категорически возражал против проявления чувств к собакам во время кратких остановок упряжки. Похер! Они мне жизнь спасли!

Осторожно развернув сани, я направил их в сторону безопасного, по моему мнению, места, одерживая собак тормозом саней, если они излишне сильно, по моему мнению, разгонялись.

Но беда не приходит одна, ещё через десять минут на ледник лег туман. Когда мы выходили с зимовья, светило пусть уже и не такое яркое, но солнце, а сейчас для меня всё сливалось в один белый кошмар. Туман в Арктике оказался не таким как в средних широтах и тропиках. Все занавешивает белая мгла, и ты теряешь линию горизонта. Становится почти невозможно оценить глубину или расстояние: то, что кажется скалой, лежащей в ста метрах, может оказаться куском собачьего дерьма, находящегося на расстоянии вытянутой руки. Тени и особенности рельефа исчезают. Ямки и большие трещины ледника в равной мере неотличимы от окружающего снега, и один шаг может привести к падению со смертельным исходом.

Я молился. Да, я повторял про себя молитву, хотя я и не знаю ни одной. Она сложилась в моей голове сама, и состояла из просьб о спасении моей никчёмной жизни и кучи обещаний, в случае если я останусь жив. Это всё, и попадание в прошлое, и то, что я уже который раз на грани смерти — это моё наказание! За то, что вел себя как последний урод, за то, что забыл всех своих друзей и родственников, когда шальные деньги попали мне в руки, за то, что я хотел популярности и славы, не сделав ничего хорошего в жизни! Да, я никого не убивал, не воровал и не грабил, но я обманывал людей, они сами платили мне деньги за то, что я якобы «выживал» в диких условиях. И вот мне воздалось по заслугам — выживай Сидор теперь по-настоящему!

Меня пока спасали собаки. Они сами выбирали путь, без моего указания, каким-то не понятным мне образом ориентируясь в этой белой мгле и без ошибочно обходя все трещины, что вставали на нашем пути. Мы уходили вдаль от берега моря, всё дальше и дальше отдаляясь от зимовья.

Вскоре встали и собаки. Упряжка остановилась и все четыре собаки нервно заметались в упряжке, подняв громкий лай. Причем в этом лае, было больше испуга, чем возбуждения. Я хоть и не большой специалист в повадках собак, но тут и мне всё стало понятно. Испуганное животное лает очень громко, высоко, короткими сериями. Серия звуков заканчиваться подвыванием. Собаки лаяли, задрав голову и поджав хвосты. У всех четверых тело напряжено, животные внимательно прислушиваются или пытается разглядеть источник опасности.

— Опять трещина? — В слух, чтобы хоть как-то успокоить себя и собак звуком собственного голоса, спросил я — Чего там?

Я оторвал напряженные руки от рулевой дуги, зафиксировал тормоз нарт, и на лыжах медленно двинулся к собакам, пытаясь сквозь густую пелену тумана разглядеть препятствие, что так сильно напугала моих псов.

Это действительно была трещина. Широкая, гораздо шире той, что остановила нас в первый раз, и я бы не разглядел её дальний край, если бы на нем не было надежного и очень страшного ориентира. На краю трещины, метрах в десяти от меня стоял белый полярный медведь. Только то, что шерсть его была слегка желтоватого цвета, а черный нос хорошо выделялся в белой пелене, позволило мне его разглядеть. Охотник нашел свою добычу, только вот не понятно теперь, кто из нас, кто!

Сказать, что я испугался, значит ничего не сказать. Адреналин мощным потоком хлынул в мою кровь, от чего всё вокруг стало казаться каким-то нереальным, как в кошмарном сне. Руки и ноги категорически не хотели меня слушаться, я замер на месте, не в силах оторвать взгляд от самого большого сухопутного хищника на планете. Между нами меньше десяти метров! Так близко я медведей даже в зоопарке и в цирке не видел, а тут… Сможет он перепрыгнуть трещину⁈ Не знаю…

Между тем медведь стоял, даже не думая испугаться лая и бежать. Казалось, что он обдумывает как бы проще добраться до своей добычи, которая стоит совсем рядом. Он поводил головой из стороны в сторону, втягивал носом воздух.

Очнулся я тогда, когда медведь всё-таки принял для себя какое-то решение, и решительно направился вдоль трещины вправо, всё время оборачиваясь на меня и мою упряжку. Он обходит препятствие, которое мешает ему добраться до своего обеда из нескольких блюд! Нужно бежать или стрелять! Да вот только куда бежать? Вокруг не видно ни зги, я так только до первого же провала во льду смогу добежать, а потом я так или иначе погибну, либо разобьюсь, либо медведь всё-таки до меня доберётся! Судорожно схватив так и весящее без дела на моей шее ружьё, я сдернул его, сбивая шапку на снег, и навел трясущимися руками на белого монстра.

Нажимаю на спусковые рычаги, и тишина! Почему не стреляет⁈ Я перевел взгляд на ружьё, на время упуская из вида медведя, и грязно выругался. Курки не взведены! Непослушными пальцами я дернул оба курка вниз, и почти не целясь выстрелил дуплетом в силуэт медведя, который уже почти скрылся из вида.

Вспышка и грохот выстрелов ослепили и оглушили меня. Не глядя на результат, я переломил ружьё. Экстрактора нет! Стрелянные гильзы так и сидят в своих гнёздах, даже не сдвинувшись после перелома. Ломая ногти и подвывая не хуже собак от ужаса, я принялся их выковыривать из стволов.

Сколько времени прошло, прежде чем ружьё было снова заряжено? Мне показалось, что целая вечность! Нет, гильзы не раздуло от выстрела, они легко покинули стволы, но из-за нервов я не сразу смог их подцепить, а потом, роняя патроны себе под ноги, искал в кожаной сумке новые заряды, которые россыпью лежали на дне. Как на зло мне три раза подряд попадались дробовые патроны двадцатого калибра, очевидно от того, что они были крупнее, и моя рука нащупывала их в сумке первой.

Зарядив ружьё, я прижал его к плечу и закружился на одном месте, выискивая пропавшего медведя. Зверя нигде не было видно, в том месте где я видел его в последний раз, стояла непроницаемая стена тумана. Где эта сволочь⁈ Может он уже подкрадывается ко мне со спины⁈

Через минуту я наконец-то догадался посмотреть на собак. Все четыре лайки продолжали лаять, и все как один повернули свои морды направо, в том направлении, где недавно исчез хищник. В отличии от меня собаки медведя не потеряли, они прекрасно знали, где он находится. Я тут же перевёл ствол ружья в тоже самое направление, до рези в глазах всматриваясь в туман.

Так я простоял минут десять, не меньше, пальцы на руках, которые были без перчаток я уже почти не чувствовал от мороза, моя щека была прижата к холодному прикладу, из глаз текли слёзы. Неприятности особенно доставлял правый глаз, которым я почти не моргая смотрел на белую пелену, выискивая хищника. Всё сливалось, солнечный свет, отраженный от снега и льда слепил глаза, и я прекрасно понимал, к чему это воздействие ультрафиолета может привести. У меня начинались первые симптомы снежной слепоты. Если ничего не предпринять, всё будет только хуже, так можно вообще зрение потерять! При этом собаки, хоть и продолжали лаять, но уже как-то без азарта, более спокойно что ли.

— Надо валить! — Наконец принял я решения, опуская ружьё. Если за десять минут медведь не напал, есть вероятность, что он уже попросту сбежал.

Подобрав непослушными руками патроны и наскоро засунув их в сумку вместе с горстями снега, я развернул собачью упряжку влево, в противоположную сторону от того места куда ушёл медведь, и погнал её как можно быстрее. Сейчас трещины в леднике меня страшили гораздо меньше, чем встреча с проклятым умкой. Да чего там говорить-то, я был даже благодарен этому изрезанному провалами леднику за то, что он не позволил нам выкатиться прямо в пасть и когти хищника! Наскоро соорудив глухую повязку на правый глаз, почти ничего не видя, я снова доверился собакам.

Плутал я ещё часа полтора, прежде чем до меня наконец не дошло, что направление я выбрал не правильное. Та глубокая трещина, в которую я уперся, никак не хотела заканчиваться. Более того, чем ближе мы приближались к кромке берега, тем больше у неё становилось ответвлений, которые приходилось объезжать, рискуя пропустить занесенный снегом участок и свалиться. Мне даже пришлось вытаскивать из такого провала двух передних собак, под которыми провалился наст. Благо ехали мы не быстро, а собаки не выскользнули из упряжи, повиснув на основном поводе. Выхода не было, я заблудился, и почти плача от бессилия, я снова повернул упряжку, направив её обратно по своим следам. Мой ночной кошмар продолжался, я возвращался к месту встречи с медведем. Я был измотан до предела.