Курсант Сенька (СИ) - Ангор Дмитрий - Страница 28
- Предыдущая
- 28/56
- Следующая
Первым делом я побежал в универмаг за гирляндой. Подхожу, а там — мама родная! Очередь до самого входа тянется… Встал и выждал, а потом меня огорошили знатно.
— Гирлянды у вас есть? — спросил продавщицу в синем халате.
— Были утром, милый, но разобрали как горячие пирожки. Завтра привезут, может быть, — вздохнула она устало.
— Да как же так⁈ Новый год ведь на носу! — выпучил я глаза.
— Раньше думать надо было, — ответила уже строго. — Все умные еще в ноябре покупают!
Делать нечего — побежал в другой магазин. По пути увидел модниц в длинных дубленках, а некоторые в теплых платках стояли. Толпились они у гастронома, болтали между собой, размахивали сумками, переминались с ноги на ногу. Решил тоже в этот заглянуть — авось что найдется.
— А вы за чем? — поинтересовалась любопытная женщина в очереди.
— Да вот, фрукты нужны к празднику.
— Ха! Мандарины вчера были — по рублю двадцать за кило. Апельсины — вообще дефицит. А бананы… их только в Москве видели, — махнула рукой.
Расстроили меня эти слова, но сдаваться не собирался! Пошел дальше по центральной улице, поглядывая по сторонам. Витрины магазинов украшены снежинками из бумаги, висят плакаты «С Новым годом!». Народ одет тепло, но лица у всех красные от мороза, а настроение праздничное.
Добрался так до «Детского мира» — возможно, там гирлянда найдется. Захожу, а там матери с детишками игрушки выбирают. Я же направился сразу к продавщице.
— Здравствуйте, девушка, елочные украшения у вас есть?
— Шары есть по тридцать копеек за штуку, — загнула она палец и задумчиво глаза в сторону скосила, — а вот гирлянды закончились еще неделю назад.
— А может, посоветуете где-то еще поискать?
— Не знаю… попробуйте на рынке — там частники торгуют. Только дорого берут, — предупредила. — По три-четыре рубля за гирлянду.
— Спасибо большое, — кивнул я ей. — С наступающим вас!
— И вас также, — она устало улыбнулась мне в ответ.
Так что потопал я на рынок — и там, надо сказать, была самая что ни на есть атмосфера… Снег под ногами весело хрустел, торговцы в добротных тулупах и в валенках за прилавками стояли, да дыханием руки отогревали. В одном месте даже дымок от самовара кверху поднимался, а ведь город. Пахло жареными семечками и горячим чаем из стаканов в подстаканниках. И подошел я там к одному из торговцев.
— Извините, товарищ, а гирлянды у вас случайно не найдется?
— Найдется-найдется, — махнул рукой мужик в овчинной шапке. — Последние как раз остались — повезло тебе, парень. Четыре рубля будут стоить.
— Да в магазине же полтора просят, — решил я попробовать поторговаться.
— А в магазине они есть? — дядька хитро прищурился. — Нет ведь? Ну вот и весь сказ. Берешь — хорошо. Не берешь — до свидания.
Что поделаешь — пришлось брать. Деньги-то у меня водились. Торопиться еще надо было — продукты покупать. Так что к следующему гастроному подбегаю, а там очередь человек в сорок выстроилась. Встал в самый хвост и стою, слушаю разговоры.
— Слыхали? В третьем магазине икру завезли!
— Какую икру? Красную что ли? — интересуется сосед.
— Да что ты! Черную! По восемь рублей баночка!
— Это ж полдневной зарплаты стоит! Обойдусь и без икры, — хмыкнул мужичок в ушанке.
Простоял я так с час, купил бутылку «Советского» шампанского — обошлась в три рубля двадцать копеек. А продавщица — полная женщина в белом халате — спросила.
— Паспорт при себе? Сколько бутылок брать будете?
— При себе. Одну только.
— Правильно — больше двух в одни руки не отпускаем, — кивнула она. И зачем тогда спрашивала?
Взял шампанское в общем и прямиком в кондитерскую направился. И там очередь… Люди «Наполеоны» да «Птичье молоко» разбирали — все по шесть рублей. Взял «Наполеон» — мать, думаю, обрадуется. После этого же добрался до другого магазина, закупился в нем изюмом с курагой. Изюм рубль сорок за килограмм стоил, курага — два рубля. Продавщица — такая молодая девушка в ситцевой косынке.
— А вы из деревни? — улыбнулась она, поглядывая на меня. — По вам сразу видно.
— Неужели так заметно? — улыбнулся и я. Одет был просто, без городских штучек.
— Валенки у вас настоящие, деревенские, не фабричные, — заметила девушка. А ведь правда — валенки у меня что надо, в такую стужу — самая лучшая обувь. — У нас в городе такие редко носят, больше приезжие.
И я даже усмехнулся — вижу же, что многие вокруг еще в добротных пальто да кожаных ботинках щеголяют, а женщины на каблуках цокают. Но это батя меня так в город торопил — одежда-то у меня имеется, только отец сказал, что нечего мне франтить, ни к чему это. Мое дело — достать все необходимое. А мне и впрямь перед кем красоваться?
В моей одежде мне удобно и тепло, а это главное. Батя вот переживает, что не до девушек мне сейчас — учеба прежде всего, потом армия. Вот и не жалует, когда я по моде одеваюсь да по дискотекам хожу. Только я и сам никого себе искать не собираюсь… Не сейчас уж точно!
У меня после смерти жены в том времени даже мысли такой не возникало, хотя все вокруг только и твердили, что жизнь продолжается. А я никак не могу ее забыть… Красавица была, умница… Характер, правда, порой вспыльчивый — могла истерики закатывать, особенно когда на работе ее все из себя выводили. Зато у Ларисы стержень был — свою бухгалтерию она щелкала, как белочка орешки.
И до сих пор помню ее улыбку — смеяться она очень любила, и нежные руки ее помню. Даже запах помню, несмотря на годы, и как мы спали в обнимку — тепло так рядом с ней было во всех смыслах. А по утрам просыпалась она вся взъерошенная и все равно милая, потом шла на кухню, яичницу делала с беконом и обязательно новости включала.
Честно сказать, до сих пор не могу смириться с тем, что всего этого больше нет. Вроде все было просто как у людей, а мне этого так не хватает. Хочется прямо сейчас подойти, обнять крепко-крепко и принюхаться к запаху ее волос. Она многим для меня была — почти частью меня, и сама же себя у меня отняла. Кусок из меня вырвала — половину сердца…
Но лучше пока об этом не думать. Тяжко вздохнул… Скоро Новый год, и родители не поймут, отчего я хмурый хожу — мать еще забеспокоится. Матери они такие — для них нет ничего хуже несчастного ребенка, так что пора продолжать поиски.
Бродил я, бродил, а на улице уже смеркаться начало, но знал, что проторчу здесь допоздна. И на окраине города в одном гастрономе удалось икру красную раздобыть. Спросил у продавщицы, а она мне почему-то зашептала.
— Икра есть, но только своим. Вы местный?
— Нет, из деревни приехал.
— Ну ладно, вижу — человек хороший. Три восемьдесят за баночку, но только тихо! — показала пальцем и оглянулась по сторонам.
Я приобрел сразу две банки и двинулся дальше на поиски фруктов — меня так просто не сломить. Вскоре же зажглись фонари — зимой темнеет рано. Снег падал крупными хлопьями, а в окнах домов мерцал теплый свет. Люди торопились домой с работы — с авоськами и сумками, тоже готовились к празднику.
Иду, а рядом две женщины переговариваются.
— Люб, ты селедку под шубой делать будешь?
— Конечно! — чуть ли не воскликнула подруга. — Какой же Новый год без селедки под шубой!
— А я оливье хочу, — мечтательно вздохнула первая. — Только докторскую колбасу нигде сегодня достать не смогла.
В троллейбусах же тем временем народу было битком — все с объемными покупками. А когда двери распахивались, слышалось, как кондукторша в форменной фуражке выкрикивала.
— Граждане, проходите в середину! Не задерживайте посадку!
Все это отвлекало меня от тяжелых дум. Рядом же уже семенил мужчина со своим товарищем.
— Эх, каждый год одно и то же — перед праздником весь город с ума сходит. А раньше-то как было — все в магазинах лежало, — на нем была шапка-ушанка и добротное пальто.
— А когда это раньше было? — хмыкнул товарищ.
— Да лет десять назад… Хотя, может, и не было, — пожал плечами первый. — Память уже не та.
- Предыдущая
- 28/56
- Следующая