Курсант Сенька (СИ) - Ангор Дмитрий - Страница 15

Мы с парнями переглянулись в недоумении.

— Ну ты даёшь! — вздохнул Коля. — Вчера же пролез как миленький.

— То было вчера, а сегодня вот! — скорчил кислую мину Алексей, пытаясь протиснуться в узкий проём.

— Хорошо брюхо набил, значит! — усмехнулся Паша.

И большая часть курсантов, натягивая гимнастёрки, разразилась сдержанным смехом, наблюдая эту картину, достойную карикатуры в «Крокодиле».

— Да поел, а тебе что, завидно? — невозмутимо ответил Алексей. — Братцы, только помогите, а⁈ Вам, между прочим, тоже гостинцев принёс.

— Давайте все вместе, — скомандовал я. — А то нам ещё одеваться и койки заправлять. — Раз-два, взяли!

И мы втроём с Овечкиным и Рогозиным, ухватив Форсункова за руки, стали тянуть его внутрь, но он только кряхтел и не сдвигался с места, да ещё и весь побагровел — того и гляди всё съеденное наружу вернётся.

— Ты как туда пролез вообще? — тяжело задышал Паша.

— Я вчера голодный был, а сегодня сытый, — буркнул ему в ответ Алексей.

Но едва он это произнёс, как в казарме раздался сигнал подъёма.

— Рота, подъём! — прогремел голос дежурного.

— Всё, нам хана, — прошептал Рогозин. — Через пять минут построение, а ты тут в окне торчишь!

— Может, маслом натереть? — усмехнулся Коля.

— Чтобы ему форму испоганить, а потом прапорщик Гуров его на лоскуты порвал? — хмыкнул я. — Нет, не годится. Да и где мы возьмём сейчас.

— Братцы, родненькие, — а Алексей продолжал тем временем с несчастной миной смотреть на нас, — тяните сильнее, пожалуйста! Я вам не только пирожки привёз, но и конфеты!

— А где конфеты? — Рогозин сразу оживился.

— В левом кармане… — мотнул головой Форсунков.

И он хотел ещё что-то добавить, да только дверь казармы распахнулась, и мы все вытянулись по струнке — на пороге появился старший лейтенант Кузеванов, командир взвода.

— Почему не на построении⁈ — его голос прогремел так, что я чуть не оглох. Вот почему нам всем волосы коротко стригут — чтобы от таких оглушительных воплей мы не лысели раньше времени.

Мы все продолжали хранить молчание, ведь картина и так была яснее ясного… Кузеванов сам быстро заметил неладное — он медленно подошёл к окну и с нескрываемым изумлением уставился на застрявшего Форсункова.

— Я не специально, товарищ старший лейтенант! — затараторил Алексей. — Я просто… застрял!

— Я вижу, что застрял! Не слепой! — рявкнул Кузеванов, багровея. — Это ты так за ночь отъелся, что в окно не влезаешь?

— Так точно, товарищ старший лейтенант! То есть нет, никак нет… То есть…

— Молчать! — оборвал его Кузеванов. — Значит так, Форсунков! Две недели нарядов вне очереди! Плюс еще неделя за порчу казенного имущества! И еще неделя за то, что из-за тебя придется вызывать мастера! Того гляди на работах и похудеешь.

— Есть четыре недели нарядов, товарищ старший лейтенант! — отчеканил Форсунков, все еще болтаясь в окне.

— А теперь все на построение! У вас пять минут, чтобы собраться! — скомандовал Кузеванов. — А ты, Форсунков, так и будешь торчать в окне, пока не придет мастер!

— Но товарищ старший лейтенант, как же построение? — прогундосил Алексей.

— А ты будешь на построении заочно, — отрезал Кузеванов. — Краснов, — окликнул он курсанта постарше, что пришел с ним, — на построении доложишь, что курсант Форсунков отсутствует по причине… застревания в окне после самовольной отлучки!

— Будет исполнено, товарищ старший лейтенант!

И мы все бегом принялись заправлять кровати и натягивать форму. А Леха стонал в окне, поглядывая на нас, и Коля показал ему кулак, мол, держись, дружище. И уходили мы из казармы под заунывные завывания Форсункова.

Что ж, жизнь в военном училище она такая — и на старуху бывает проруха. Даже когда я в своем времени учился, то между нами была поговорка — «У каждого курсанта рано или поздно бывают черные дни». Старайся не старайся, а рано или поздно в чем-то накосячишь, как выражались у нас в роте. Так что расслабляться не стоит — здесь все строго, как в Уставе внутренней службы, а значит и на мою голову могут выпасть наряды, и это в лучшем случае. Но как говорится — любишь с горочки кататься, люби и саночки возить…

Мой товарищ Алексей месяц без выходных оттрубил в нарядах, и чего только ему не приходилось делать. Подметал территорию метлой и красил бордюры в белый цвет. Словом, испытал на собственной шкуре все «прелести» наказания и уборкой в казарме занимался до седьмого пота. Несколько раз мы пытались ему помочь, но наш командир взвода — старший лейтенант Кузеванов — пригрозил, что тогда и нам наряды назначит. Алексей заметно осунулся, ведь его, ради потехи, даже заставляли таскать документы из одного корпуса в другой, и так по многу раз. Вдвойне тяжелее ему стало, когда он понял, что никакого смысла в этих документах не было.

Однажды мы с Колей остановили его и заглянули в папку с бумагами, а там оказались лишь карикатуры на самого Форсункова и переписка между офицерами о том, как «салага» теперь надолго запомнит свою ошибку с самоволкой. И хотя мы его предупреждали об этом, теперь нам стало его немного жаль.

Впрочем, как говорится, и на старуху бывает проруха. Спустя время и на меня с друзьями чуть не повесили наряды. Это над нами решил поиздеваться заместитель командира взвода — курсант третьего курса Деньцов. Ему и остальным «дедам» показалось это забавной идеей. Нарвались мы, короче говоря, на старшекурсников. И что самое нелепое — Деньцов, будучи сейчас нашим непосредственным командиром отделения, вполне мог способствовать тому, чтобы нас ждали наряды за неповиновение. Уж очень ему хотелось посмеяться над «духами» — видно, скучно ему стало в училище. Одним словом, редкостный самодур…

Выстроил он нас на плацу и давай раздавать всем невыполнимые, абсурдные задачи. Рогозину и Овечкину отдал приказ принести компрессор для надувания противомоскитной сетки.

— Товарищ командир отделения, так ведь комаров уже нет! Сентябрь на дворе! И как же сетку надувать? — естественно, спросил его Коля.

— Овечкин, я не понял, ты что, наряды вне очереди захотел получить? — Деньцов прищурился, скривив хитрую физиономию.

— Никак нет, товарищ командир отделения! — отчеканил Овечкин. — Есть принести компрессор для надувания противомоскитной сетки! — а сам косится на меня, будто спрашивая, что делать. Я же стою в лёгком ступоре, хотя ситуация даже забавная.

Теперь нас, как желторотых, гонять будут. А ведь я этому старшекурснику в отцы гожусь, без преувеличения. Хоть стой, хоть падай. Но ничего не поделаешь — влипли мы по полной программе. «Духам» в военном училище никогда легко не бывает — уважение нужно заслужить.

Что касается меня и Форсункова, то нам приказали принести ведро сжатого воздуха. Весело, ничего не скажешь…

— Парни, что делать-то будем? — занервничал Пашка, как только нас распустили.

— Что-что, — почесал я подбородок. — Компрессор надо доставать. Значит, идём к прапорщику, который за хозчасть и автопарк училища отвечает.

— Ну это понятно, — кивнул Овечкин. — А сетку-то как накачать, чтобы через неё ещё и дышать можно было?

— Приклейте к ней полиэтилен и сделайте маленькие дырочки иглой. Сетка надуется, а воздух не успеет весь уйти, и поток будет — считай, задача выполнена, — вздохнул я.

— Вот именно, — медленно кивнул Алексей, машинально потирая переносицу. — У вас задача решаемая, а нам как сжатый воздух в ведро поместить?

Я повернулся к Лёхе и внимательно посмотрел на него.

— А физику мы зачем изучали? — произнёс я с нажимом. — Именно для таких ситуаций. Возьмём обычное ведро, приварим к нему краник, начнём заполнять сжатым воздухом. Замерим давление манометром и заварим закроем еще перед этим сверху, да заварим. Ну и будем следить, чтобы не было перегрузки. Всё необходимое достанем у прапорщика. За мной, шагом марш.

Шагая в автопарк училища с этой троицей, я размышлял — то ли смеяться над абсурдностью ситуации, то ли плюнуть на всё. Свободное время теперь уйдёт на бессмысленную затею. Пусть старшекурсники потешаются сколько угодно, но мы докажем, что соображаем. Рано или поздно это испытание должно было случиться — без этого в училище никак. Заниматься уборкой, как Алексей, и портить отношения со всеми мне не хотелось, да и отчисляться я не планировал. В голове крутилась одна мысль — довести дело до конца. Включаем смекалку, подготовим «подарки» прапорщику, и дело с концом.