Когда лопата у могильщика ржавеет - Брэдли Алан - Страница 6

– Надо вырвать твой язык и скормить его кошке, – сказала я.

Но она права: я действительно завидую. Я привыкла держать все под контролем, когда дело касается убийства.

– Как ты это сделала? – спросила я. – Имею в виду, вытащила информацию из констебля Роупера.

– Я надула его, – гордо ответила Ундина. – Меня Ибу научила. Человек в форме – легкая мишень. Надо только научиться целиться. Сначала я высказала восхищение его полицейским свистком. Ну а дальше проще простого.

Я задумалась, чему еще мать научила это дитя, – но лишь на секунду. На самом деле я не хочу знать.

– Знаешь, иногда ты даже похожа на человека, – признала я.

Она выпятила грудь колесом.

– Убирайся с глаз моих долой, – сказала я, но с улыбкой, и Ундина ускакала заниматься тем, чем занимаются эти комки слизи, когда им велят удалиться.

Мне надо взять контроль над ситуацией: я должна действовать, а не ждать, пока мне поднесут тарелку с объедками.

Когда я вернулась на кухню, Доггер поймал мой взгляд и сделал почти незаметное движение в сторону кладовки. Я последовала за ним.

Он повернулся ко мне и прошептал:

– Что нам делать, мисс Флавия?

– Я собиралась задать вам тот же самый вопрос, – сказала я.

Доггер посмотрел мне в глаза.

– Полагаю, мы должны заняться этим делом.

– Я надеялась, что ты это скажешь. Миссис Мюллет не должна пострадать. Это самое меньшее, что мы можем для нее сделать, – произнесла я.

Доггер кивнул.

– Предполагаю, что вы могли бы прогуляться по окрестностям коттеджа «Мунфлауэр». Полагаю, воздух там особенно освежающий.

Разумеется! Наиболее очевидное место для начала расследования – это коттедж «Мунфлауэр». Я должна обследовать территорию глазами, ушами, носом, пальцами и ногами, и мне надо сделать это быстрее, чем Боб Крэтчит[13] поставит точку.

Ровно через семь минут мы с «Глэдис» неслись к деревне с такой скоростью, как будто за нами гонятся все фурии ада. Скорее всего, так и было. Дождь прекратился, и небо начало проясняться.

Расположенный прямо за церковным кладбищем, дом майора Грейли был единственным зданием на узкой улице и совершенно не соответствовал своему имени[14]. Не место для романтического приключения, а скорее убежище для грусти и раскаяния в глубокой тени деревьев в конце Брамблинг-лейн – разбитой дорожки, которая ведет от северо-восточной части кладбища Святого Танкреда. Этот дом повидал много дождей и насквозь пропитался сыростью. Как будто летний домик царя Нептуна, подумала я.

Полицейские еще не успели разместить никаких запрещающих объявлений, и охраны тоже не было видно. Что ж, я ведь знаю, где сейчас инспектор Хьюитт? Устраивает разнос констеблю Роуперу в Букшоу, и он не запрещал мне уходить. Это дар свыше, и я вознесла благодарственную молитву старому доброму Провидению.

Поскольку передняя дверь была заметна с дороги, я прогулочным шагом обошла здание и подергала оконные рамы. Увы, окна были закрыты, и черный ход тоже.

Я обладаю неплохими навыками вора-домушника, что неудивительно для человека, имеющего старшую сестру. С учетом того, что у меня две старшие сестры, я просто легенда.

Я забралась на ветки подходящей груши и пролезла в удивительно красивое георгианское створчатое окно, выделявшееся на стене как Золушка среди уродливых сестер. Его отливающие зеленью стекла светились словно от гордости за собственную красоту.

На секунду я остановилась и прислушалась. Ничего, если не считать пения птиц во дворе. Сильнее всего в этом месте ощущалась атмосфера печали, непреходящая аура далеких и не очень счастливых времен.

Правда, это странно, что печаль первым делом определяется по запаху? Можно было бы ожидать, что первенство будет у глаз, но именно нос замечает ее первым. Печаль – как дым, решила я, это запах, возникающий на грани ощущений.

Я сделала мысленную пометку исследовать этот вопрос, как только у меня будет возможность, и, может быть, даже написать небольшую монографию на эту тему. Бог знает, в моей жизни было много грусти, которой хватит на пухлый том – или даже несколько, если мне захочется погрузиться в эту тему.

Я вытерла нос рукавом и осмотрелась.

Как жаль, что Доггер не здесь. Две пары глаз лучше, не говоря уже о двух носах…

Я не стала звать Доггера с собой в коттедж «Мунфлауэр», потому что, когда дело касается взлома, компания не нужна. И я не хотела толкать его на нарушение закона. Забраться в чужой дом – не такое уж преступление, но вы понимаете, что я имею в виду. И в конце концов, поскольку Доггер старше меня, от него будут ожидать, что он лучше разбирается в том, что хорошо, а что плохо.

Несмотря на соблазн покопаться в вещах мертвеца, сначала нужно хорошенько изучить место преступления, до того, как его – или меня – потревожат. Начнем с главного. Доггер будет мной гордиться.

На цыпочках я пошла в сторону кухни вниз по темной узкой лестнице, которая должна была скрывать прислугу от глаз хозяев дома, словно плащ-невидимка прямо из арабских сказок.

Кухня, наоборот, оказалась на удивление яркой – как картина Вермеера. Несмотря на недавний дождь, робкие лучи солнца в шахматном порядке падали сквозь высокие створчатые окна на темные доски пола.

В середине помещения располагался маленький добротный квадратный стол с единственным стулом. Очевидно, именно здесь майор Грейли встретил свой конец.

Отравление грибами – грязное дело: не то, о чем Элизабет Барретт Браунинг захотела бы написать стихи. Гриб, наколотый на вилку, – вовсе не поляна с грибами, эффектно открывающаяся вашему взору.

И здесь не осталось ни единого следа.

Вы бы никогда не догадались, что здесь произошло. Кто-то явно приложил много сил, чтобы прибраться, и я задумалась почему.

Как полиция это допустила? Или они сами все убрали? Кто-то из них так напортачил? Возможно, злосчастный констебль Роупер? Я с ним даже не познакомилась, но мое сердце уже устремилось к нему на нежнейших крыльях.

Я опустилась на колени и забралась под стол, наклонив голову, чтобы рассмотреть обратную сторону столешницы. В делах об отравлении есть то, что чаще всего пропускают, и это изучение нижних частей и обратной стороны предметов обстановки. «Медицинская юриспруденция» Тейлора об этом не упоминает; и Агата Кристи, кстати, тоже.

Тыльная сторона столешницы всегда темнее верхней, и этот стол не стал исключением. Я не сообразила захватить с собой фонарик, но это не помеха. В конце концов, кухня – это склад инструментов, и в ее ящиках и шкафах обычно полно всего.

Я встала на ноги. Решение обнаружилось в третьем ящике: набор посеребренных ложек. Я выбрала самую яркую, потерла ее о свою юбку и вернулась под стол. Нацелив ручку ложки на ближайший квадрат света на полу, я поворачивала мой импровизированный фонарик, пока он не отбросил луч света на тыльную сторону столешницы.

Я провела пальцем по грубым деревянным доскам. Они были слегка влажными – не сухая, как лист поверхность, какую ожидаешь найти в старой деревенской кухне. Я поднесла палец к носу. Запах хлорки ни с чем не спутаешь. Кто-то здесь прибрался. И совсем недавно.

Я выбралась из-под стола и перевернула стул.

Ага!

Я нашла недостающее: не частички непереваренной говядины, как в случае с призраком Марли[15], но следы непереваренных грибов. Я поскребла их ногтем.

Временами я благодарна судьбе за то, что перестала грызть ногти, и это тот самый случай. Остатки присохли, но не до такой степени, чтобы не подлежать анализу. Пока я отдирала их, мое внимание привлекла вспышка света: почти незаметная, но явно не воображаемая. Как будто где-то вдалеке мигнул маяк, замеченный вахтой на корабле.