Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 17

– Стадия первая: отрицание. – Всемила Ламиевна уселась в кресло, закинув ногу на ногу. Кощей встал за ней, облокотившись на высокую спинку, и оба педагога с горячим интересом уставились на паникующего молодого специалиста не определённого до конца типажа.

– Нет, ерунда какая-то! – начала закипать Василиса. – Я тут как бы на ведьму подучиваюсь! Даром я столько ведьминских заклинаний вызубрила и параграфов в книге чар прочитала? Подумаешь, одна дохлая мышка сбежала – это случайность!

– Стадия вторая: гнев, – изрёк Кощей. – Случайностей как таковых в природе не бывает. Бывает иллюзия случайности, проистекающая из недостаточности наших знаний о первопричинах тех или иных событий. Твой изначально безликий дар выбирает направление, исходя не из твоих желаний, а из текущих реалий его становления.

– Смотри: история твоей инициации из простого человека в полунечисть началась со смерти твоего отца, – продолжила рассуждения химика Всемила. – Дух твоего подло преданного и убитого родителя влил в тебя силы, чтобы ты могла защититься от его убийц. Да, новоявленное привидение подвело полное незнание особенностей потусторонней энергии, но факт остаётся фактом: твой дар изначально связан со смертью, он является даром загробной жизни. Это раз.

– Как я догадываюсь, твоя любовь к отцу и матери до сих пор не угасла, не переросла в светлую память о них, – продлил Афанасий Кощеич. – Горячая, живая любовь к неживым тоже накладывает свой отпечаток на тип твоего дарования. Это два. С помощью какого образа ты визуализируешь свои магические силы?

– Директорского, – опустив голову, тихо призналась Василиса.

– М-да, ожидаемо и логично, но крайне неблагоразумно, – вздохнул химик под нотации ведьмы, что надо следовать советам старших и выбирать более нейтральные образы: чёрного кота, хрустального шара, текущей реки (не Смородины!). – Если тебе так уж хочется представлять себе существо с магическими силами, ты хоть Гарри Поттера представляй, что ли, – то всяко безопаснее, чем в момент плетения заклятий о директоре думать. Итак, неудачный выбор образа визуализации – это три.

– Ты – тринадцатый учитель школы, о таких слабых звеньях защитных плетений всегда ходило множество мрачных пророчеств. Я не предлагаю верить в древние байки, не подкреплённые историческими и научными данными, но то, что миру нави, миру абсолютной смерти, ты чрезвычайно интересна и он упорно тянет к тебе свои ручки – непреложная данность. Собственно, это четыре.

Гневный запал Василисы угас.

– То есть, если я сменю образ визуализации (трудно, но реально), официально уволюсь из школы и буду вести уроки на добровольческих началах, то участь стать некромантом меня минует? – робко переспросила она.

– Стадия третья: торговля. Поздравляю, ты быстро дошла до очередной стадии принятия прискорбной правды. Всё не так просто, как хотелось бы. Видишь ли, из всех пунктов, способствовавших трансформации твоего дара в дар некроманта, самым серьёзным является пункт о любви. Василиса, горячо любить мёртвых как живых – одно из самых опасных занятий на свете. Любовь к неживым всегда накладывает на человека неизгладимую отметину. Если одумаешься, отпустишь в прошлое тягу к родителям, то вернёшься в благоразумное состояние и получишь шанс стать обычной ведьмой.

«Родителей я давно оплакала и отпустила», – грустно подумала Василиса, прикидывая, что при таком раскладе шансов отвязаться от зомби, призраков и прочей нежити у неё таки нет. Легко сказать – разлюби, но как сделать это, если твой избранник как никто достоин самой искренней и преданной любви? Если он является для тебя идеальным образцом во всём и высоким авторитетом в твоей профессии? Если он каждую минуту и секунду, каждым своим словом и поступком волей-неволей доказывает абсолютную оправданность и заслуженность твоих чувств? Если при мысли о том, какой тяжёлый груз ответственности ему нести ещё четыреста лет, не встречая ни в ком горячей любви и душевной симпатии – и как бы даже не нуждаясь в них – у неё подступает к горлу горький комок? Все разумные люди в один голос скажут, что глупо посвящать свою жизнь тому, чтобы на губах призрака хоть иногда мелькала улыбка и изредка слышался его смех. Да и позволит ли ей так пожертвовать собой Елисей? Нет, конечно. В конце учебного года он найдёт миллион способов выпроводить её из школы прямо в светлое будущее, в котором не будет его, зато будет кто-то... яркий, умный, замечательный? Словом, тот, кого она обязательно полюбит.

«Лет через сто и при условии, что меня настигнет тотальный старческий склероз», – прикинула Василиса виды на будущее. Виды, как ни прикинь, выходили так себе.

– Остаётся надеяться, стадию депрессию мы проскочим достаточно быстро. Когда человек в депрессии, для него простое существование – уже полноценная работа, а мысленное усилие – героический подвиг, – позволил себе пофилософствовать Афанасий Кощеич. – Школа не может себе позволить так нелепо лишиться отличного математика. О, ты улыбнулась – какая радость!

Василиса встряхнулась и привычно разогнала болезненные чувства по дальним уголкам души и сердца. Если рассуждать здраво, то, с одной стороны, некромантия не слишком её привлекала, а мысли о восставших мертвецах, с которыми ей придётся иметь дело, доводили до полуобморочного состояния. С другой стороны, раз потусторонний мир проявляет к ней повышенный интерес, то и ей не худо бы ответить ему тем же. Не то, чтобы из вежливости, но хоть из инстинкта самосохранения: о противнике стоит знать как можно больше.

– И как тут у вас... у нас на факультет некромантии записывают? На спецкурс «некромантия с нуля»? – деланно беспечно спросила она. Похоже, наступила стадия принятия.

– Именно так и записывают, – безнадёжно махнула рукой Всемила Ламиевна, расставаясь с надеждой о помощнице-ведьмочке, – с добровольного согласия на нём обучаться.

Воздух перед Василисой затрещал, и в нём соткалось из небытия и зависло распоряжение за подписью ректора ОМИИ ПАСК:

«Зачислить на первый курс института паранормального и сказочного, на факультет тёмной магии и некромантии, Василису Алексеевну Горенко, учителя математики лысогорской школы, постоянно проживающую по месту работы».

Далее шёл её идентификационный номер, совпадающий с номером её банковской карточки с неразменным пятаком в современном его эквиваленте, и размашистая подпись ректора: Шанди Тянь.

– Поздравляю, отныне ты официальная, стопроцентная нечисть. Добро пожаловать в наши ряды, – крепко пожал её руку Афанасий Кощеич.

– Поздравляю, – тяжко вздохнул директор, материализуясь у окна библиотеки. – Нашествие в коридоры школы распотрошённых лягушек и скрипучих скелетов из кабинета Яги успело всем сообщить о конкретизации твоего магического дара до того, как я пресёк массовое шествие восставших мертвецов.

– Ой, придётся закупать новые экспонаты? – расстроилась Василиса.

– Нет, я вернул их обратно под стёкла в неповреждённом виде. Нежить – это по моей части, а теперь и по твоей тоже. Скоро научишься упокаивать всех полтергейстов, духов, зомби, призраков и прочих.

– Только директора нам случайно не упокой, – рассмеялись русист и химик.

– Ну, меня-то сложно упокоить, – скупо улыбнулся Елисей и с тревогой заглянул в глаза Василисы: – Ты как?

– Нормально. Некромант – это звучит круто! – с искусственной жизнерадостностью заверила Василиса.

Обмануть директора ей не удалось, но гордо поднятую голову при плохой раздаче карт судьбы он оценил тёплой участливой улыбкой. Чёрт, ради такой улыбки она упокоит целый погост! Выйдет против армии зомби и глазом не моргнёт. Некромант пригодится защитникам Перехода куда больше человечки, в этом сомнений нет.

– Удивительный ты человек, Василиса, – тихо произнёс Елисей. – Всё в твоей жизни сложится хорошо – я обещаю сделать для этого всё, что в моих силах. И крепко помни: ты всегда дозовёшься до меня, с любого края земли!

Вот и чудненько. Когда о тебе обещает позаботиться такой почти всемогущий монстр как Хранитель перехода, не так страшно отправляться в школу некромантов. Теперь Василиса больше переживала о другом: как она всё успевать будет?!