Оракул с Уолл-стрит 5 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 35

На Уолл-стрит время клонилось к закрытию торгов. Биржевые клерки начинали подводить итоги очередного рекордного дня. Dow Jones закрылся сегодня свыше трехсот пятидесяти пунктов, новый исторический максимум.

На следующее утро, я прибыл в офис в половине седьмого, намереваясь подготовиться к вечерней встрече с банкирами. Но едва я успел снять пальто, как мисс Говард постучала в дверь кабинета.

— Мистер Стерлинг, — ее обычно невозмутимый голос звучал встревоженно, — пришла срочная телеграмма из Лондона. Помечена как «крайне важная».

Она протянула мне желтый бланк Western Union Telegraph Company. Отправитель Джеймс Уилсон из лондонского банка Rothschild Sons, с которым я наладил деловые отношения несколько месяцев назад при переводе части активов в европейские банки.

Текст телеграммы заставил меня похолодеть:

«СТЕРЛИНГ ТОЧКА CLARENCE HATRY GROUP ОБАНКРОТИЛАСЬ ВЧЕРА ТОЧКА ПОТЕРИ ДВАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ ФУНТОВ ТОЧКА ЛОНДОНСКАЯ БИРЖА В ПАНИКЕ ТОЧКА ЕВРОПЕЙСКИЕ ИНВЕСТОРЫ МАССОВО ВЫВОДЯТ КАПИТАЛЫ ИЗ АМЕРИКИ ТОЧКА РЕКОМЕНДУЮ ЭКСТРЕННЫЕ МЕРЫ ТОЧКА УИЛСОН»

Я опустился в кресло, перечитывая телеграмму.

Clarence Hatry один из крупнейших финансовых промоутеров Лондона, контролировавший империю из сталелитейных, судостроительных и фотографических компаний. Двадцать миллионов фунтов — это около ста миллионов долларов по текущему курсу. Колоссальные потери для британской экономики.

Но главное не размер банкротства, а его последствия. Европейские инвесторы, напуганные крахом Hatry Group, начнут выводить деньги из всех рискованных активов. В том числе из американских акций, которые многие считали переоцененными.

— Мисс Говард, — позвал я секретаршу, — соедините меня с телеграфным агентством Reuters. Нужны последние новости из Лондона.

Через десять минут я получил подробности. Кларенс Хэтри арестован по обвинению в мошенничестве и подделке документов. Его группа компаний контролировала активы на сумму свыше тридцати миллионов фунтов, большая часть которых оказалась фиктивной.

Лондонская фондовая биржа потеряла за день четыре процента стоимости. Крупнейшее падение за последние два года.

Хуже того, Reuters сообщало о панических продажах американских акций европейскими инвесторами. Представители крупнейших лондонских банков уже телеграфировали указания своим нью-йоркским отделениям о сокращении позиций в американских ценных бумагах.

Я схватил телефонную трубку, набрал номер биржевого зала.

— Это Стерлинг из «Стерлинг, Харрисон и Партнеры». Дайте мне Джимми Коннорса.

Коннорс, один из старших брокеров на паркете, мой неофициальный информатор о настроениях на торговой площадке.

— Джимми? Что происходит с европейскими ордерами этим утром?

— Билл, черт возьми, откуда ты знаешь? — голос Коннорса звучал напряженно даже сквозь шум биржевого зала. — Уже третий час подряд идут крупные ордера на продажу от британских и французских банков. В основном Steel, General Motors, Radio Corporation.

— Какие объемы?

— Пока что около двух миллионов долларов. Но это только начало. Говорят, Barclays Bank отозвал кредитную линию на десять миллионов у Goldman Sachs Trading Corporation.

Я почувствовал, как сердце забилось быстрее. Goldman Sachs Trading Corporation — один из крупнейших инвестиционных трастов, построенных на маржинальном кредитовании. Отзыв десяти миллионов долларов кредита означал принудительную продажу акций на ту же сумму.

— Джимми, какова реакция местных инвесторов?

— Пока спокойная. Большинство считает это временной коррекцией. Но умные деньги уже двигаются. Я видел, как парни из Morgan Bank тихо продают крупные пакеты через подставных брокеров.

— Спасибо, Джимми. Держи меня в курсе.

Я повесил трубку и достал список европейских банков, с которыми имел деловые отношения. Credit Lyonnais в Париже, Deutsche Bank в Берлине, Union Bank of Switzerland в Цюрихе. Нужно срочно выяснить масштабы оттока капитала.

Следующий час я провел за телеграфным аппаратом, отправляя запросы в Европу. К половине девятого картина начала проясняться.

Из Парижа пришел ответ от Credit Lyonnais: «ФРАНЦУЗСКИЕ ИНВЕСТОРЫ СОКРАЩАЮТ АМЕРИКАНСКИЕ ПОЗИЦИИ НА ТРИДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ ТОЧКА РЕКОМЕНДУЕМ ОСТОРОЖНОСТЬ.»

Deutsche Bank телеграфировал еще более тревожные новости: «ГЕРМАНСКИЕ БАНКИ ОТЗЫВАЮТ КРАТКОСРОЧНЫЕ КРЕДИТЫ АМЕРИКАНСКИМ КОРПОРАЦИЯМ ТОЧКА ОБЩАЯ СУММА ОКОЛО ПЯТИДЕСЯТИ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ.»

Но самая зловещая новость пришла из Цюриха: «ШВЕЙЦАРСКИЕ БАНКИ ПОЛУЧИЛИ УКАЗАНИЕ КЛИЕНТОВ КОНВЕРТИРОВАТЬ АМЕРИКАНСКИЕ АКТИВЫ В ЗОЛОТО ТОЧКА СПРОС НА ФИЗИЧЕСКОЕ ЗОЛОТО ВЫРОС В ТРИ РАЗА.»

Европейцы не просто выходили из американских акций. Они бежали в золото, классическое убежище в кризисные времена.

Я откинулся в кресле, анализируя ситуацию. Банкротство Clarence Hatry Group стало спусковым крючком, но не причиной. Европейские инвесторы уже давно сомневались в устойчивости американского бума. Лондонский крах просто дал им повод действовать.

А теперь этот капитал, оцениваемый в сотни миллионов долларов, уходил с американского рынка. Дополнительное давление на и без того перегретую систему маржинального кредитования.

Зазвонил телефон. Альберт Уигин из Chase National.

— Стерлинг, надеюсь, вы уже слышали новости из Лондона?

— Только что изучал детали. Ситуация хуже, чем кажется на первый взгляд.

— Согласен. Я отменил все утренние встречи и созвал экстренное совещание руководителей крупнейших банков на сегодня, два часа дня. Сможете присутствовать?

— Разумеется. Где?

— В здании Federal Reserve Bank на Либерти-стрит. Неформальная встреча, но в официальной обстановке. Возможно, удастся привлечь к обсуждению представителей ФРС.

— Отличная идея. До встречи.

Повесив трубку, я понял, что время для постепенной подготовки закончилось. Лондонская паника ускорила события на несколько дней. Теперь у нас оставались не недели, а считанные дни, а то и часы до начала американского краха.

Я снова вызвал помощницу.

— Мисс Говард, отмените все встречи на сегодня. Срочно свяжитесь с мистером Вандербильтом, мистером Роквудом и всеми крупными клиентами. Скажите, что рекомендую немедленно увеличить долю наличных средств в портфелях до максимума.

— До какого максимума, мистер Стерлинг?

— До семидесяти-восьмидесяти процентов. До девяноста. И срочно. Сегодня же.

В голосе мисс Говард прозвучала тревога:

— Такие радикальные изменения вызовут вопросы. Что им сказать?

— Правду. Что европейский финансовый кризис может перекинуться на Америку в любой момент. Кто не прислушается к рекомендациям сегодня, завтра может лишиться половины капитала.

Пока мисс Говард обзванивала клиентов, я готовился к встрече в Federal Reserve Bank. Нужно было убедить банкиров не просто в серьезности ситуации, но и в необходимости немедленных действий.

В одиннадцать утра позвонил Джимми Коннорс с биржи.

— Билл, творится что-то невероятное. За три часа торгов европейские продажи достигли пяти миллионов долларов. Цены на Steel и General Motors начали проседать. А главное, появились первые маржин-коллы.

— Маржин-коллы? Уже?

— Да. Мелкие брокерские конторы требуют от клиентов дополнительного обеспечения. Пока что в небольших объемах, но тенденция ясная.

Началось. Европейские продажи вызвали первое снижение цен, что привело к первым маржин-коллам. Еще несколько дней такого развития событий, и запустится лавина принудительных продаж.

— Джимми, есть ли признаки паники среди частных инвесторов?

— Пока нет. Большинство покупает на падении, считая это выгодной возможностью. Но профессионалы начинают нервничать. Я видел, как Джесси Ливермор скупает путы на крупные суммы.

Джесси Ливермор — легендарный спекулянт, заработавший состояние на панике 1907 года. Если он покупает путы (опционы на понижение), значит, ожидает серьезного падения рынка.

К полудню картина окончательно прояснилась. Европейские инвесторы выводили капиталы с американского рынка не эпизодически, а системно. Лондонская паника стала катализатором процесса, который развивался уже несколько недель.