Хочу вот этого (СИ) - Гринкевич Валентина - Страница 6

Я проследила за его взглядом. Раб и его противник покидали ристалище. На шее раба защелкнули ошейник и вместе с несколькими такими же едва одетыми мускулистыми мужчинами куда-то повели. На середину вышли те, что ожидали своей очереди в стороне. Раздался сигнал и поединок возобновили уже другие участники.

Но бои меня не интересовали.

— Куда увели раба?

— Кормить и отдыхать. Ему хоть и удалось избежать не то что ран, но даже и синяков, в отличие от наших… — на лицо начальника охраны набежала тень, видимо, он был недоволен своими подчиненными. ­– Но все равно устал порядком. Такого дорогостоящего воина-пленника нужно беречь как зеницу ока. Через две недели он должен быть в своей лучшей форме.

— Возможно ли такое, если содержать его на цепях и в камере? — удивилась я.

— Что вы, госпожа. В камере и на цепях пленники только по ночам и то если проявляют агрессию или пытаются сбежать. А в остальное время у них довольно комфортные условия для тренировок и проживания. Еда и питье так и вообще самое лучшее, не в пример обычной замковой стражи.

Спрашивать, как пройти к месту содержания рабов, было совсем уж подозрительно и неприлично. Поэтому я лишь кивнула с равнодушным видом. Сама же высматривала куда увели мою собственность.

Очень хотелось с ним поговорить. Я чувствовала огромный груз вины и ответственности. Первый раз в жизни лично ПОКУПАЛА человека, еще и, как оказалось, в буквальном смысле слова — НА УБОЙ. Как быка на корриду. И быка-то, как жалко, а тут ведь человек.

Интересно, насколько здесь принято, чтобы знатная дама разговаривала с рабом? Хотя с другой стороны, он же непростой пленник. Привилегированный. Надежда и защитник чести и достоинства герцогства. К тому же моя личная собственность, насколько я поняла.

И в конце концов, я ведь единственная наследница и хозяйка всего замка! Кто мне запретит? Пора устанавливать свои порядки!

Решительно подняла подбородок и направилась на поиски своего раба.

Долго искать не пришлось. Он сидел возле помещения для стражи. В теньке под навесом, отдельно от остальных. На коленях держал миску с едой, рядом стоял кувшин и кружка.

Я оглянулась по сторонам. Людей вокруг почти не было, а те что и были, занимались своими делами и не обращали на меня внимания.

Я решилась подойти и заговорить.

Раб был поглощен едой, к тому же солнце светило в глаза, поэтому он заметил меня, лишь когда я подошла совсем близко.

Поднял голову и посмотрел удивленно. Явно не ожидал такой встречи, но быстро справился с эмоциями и вернул себе равнодушный вид.

— Я видела, тренировочные бои. Начальник стражи говорит, ты неплохо показал себя как воин.

Раб с легкой улыбкой кивнул, но промолчал. Всячески демонстрируя позицию, что с начальником стражи он согласен, но комментировать тут нечего.

Я внимательно рассматривала сидящего передо мной мужчину. Встать при моем появлении он не потрудился, хорошо хоть тарелку с едой отставил в сторону. Мужчина не выглядел сломленным, изможденными или угнетенным. Передо мной не робел и явно знал себе цену. Смотрел прямо не смущаясь.

Производил впечатление человека, открытого и благородного. Черты лица правильные, можно сказать, красивые. Спина и плечи загорелые, но не выдубленные солнцем.Такие могли быть у особы знатного происхождения, не занятого тяжелым трудом под палящим солнцем. Интересно кто он и как попал в плен?

— Назови свое имя, — попросила я.

— Что тебе в имени моем, госпожа? — ответил он почти дерзко.

— Назови свое имя, — приказала чуть тверже.

— Даниэль, — не стал он упрямиться.

— Даниэль… — протянула я задумчиво, — Даник, что ли?

Пленник как-то дернулся, и странное выражение удивления промелькнуло на его лице.

— Даниэль. — упрямо повторил он. — Впрочем, вы можете звать меня как угодно. Хоть номер присвоить, хоть рабом бесправным или даже скотиной…

В его голосе звучала боль и мне стало его жаль. Но что предпринять? Не я устанавливала правила в этом мире, и сама являюсь, в какой-то мере, их заложницей. Просто мне повезло чуть больше.

Но, благодаря своему высокому положению, у меня все же есть кое-какие привилегии. Хоть чем-то ему же можно помочь?

— С тобой тут хорошо обращаются? Я могу что-то для тебя сделать? — спросила с сочувствием.

И это мое сочувствие, видно, стало последней каплей, переполнившей его чашу терпения.

Внезапно он оказался на ногах прямо передо мной. Очень-очень близко, буквально вжимая меня грудью в каменную стену, нависая сверху всем своим немалым ростом. Он наклонился и проговорил тихим чуть хриплым голосом мне в самое ухо:

— О да, госпожа. Есть кое-что, что вы можете для меня сделать. Отпустите меня на свободу… Откройте ворота, снимите ошейник и скажите: «Возвращайся к себе домой, Даниэль…»

Его горячее дыхание обжигало щеку. Светлые длинные волосы касались лица. А сам он стоял так близко, что я чувствовала, как вздымается и опускается его мощная грудь, покрытая маленькими бисеринками пота. С такого ракурса у него открывался прекрасный обзор в мое декольте, именно туда он и уставился.

Мое сердце ухнуло вниз и забилось где-то в районе живота, ноги ослабли, а дыхание перехватило.

Было очень страшно.

Я здесь совсем одна, и даже если крикну, мало кто услышит.

А ему стоит только поднять руку, сдавить мне горло сильными пальцами и через минуту кинуть в солому посиневший бездыханный труп.

Конечно, после такого поступка его самого ждет смерть. Но так ли он дорожит своей жизнью?

Но я слышу, как сильно бьется его сердце, и в голосе звучит боль, а не угроза. Я не видела в нем жестокости, злобы или кровожадности…

Облизала сухие губы, подняла голову, посмотрела ему в глаза и сказала ровным, спокойным голосом:

— Если бы я могла, то отпустила бы тебя, Даниэль. Но сейчас это не в моей власти…

Недоуменный взгляд недоверчиво уставился на меня, выискивая, в чем подвох. Его глаза, ярко-синие, как весеннее небо, разглядывали меня изучающе. Я не отвернулась, смотрела прямо, без вызова, без угрозы и без страха.

Он опустил голову к моим волосам и шумно втянул носом воздух.

— Я не ошибся с выбором… — провел кончиками пальцев по моей щеке. — Вы очень красивая, госпожа, простите, я не хотел вас напугать.

С этими словами он отступил от меня на несколько шагов.

Я осталась стоять растерянная, с путаницей мыслей в голове и трепещущим сердцем.

Что происходит?

Да, он мне симпатичен, но не более. Такое его поведение совершенно недопустимо! Это переходит всяческие границы! А если еще принять во внимание, что он мой раб, а я его госпожа?

И вместо того, чтобы поставить наглеца на место, я стою вся красная как первоклассница и комкаю в пальцах шелковый пояс платья.

А его последняя фраза: «Я не ошибся со своим выбором?» О чем это? Ведь на рынке именно Я выбирала товар, а не ОН выбирал покупателя! Или все же…?

Я смотрела на него со странным смешанным чувством.

— Вот вы где, госпожа! А я вас повсюду ищу! С ног сбилась!

Я обернулась и увидела спешащую к нам, всю взмокшую на жаре и тяжело дышащую Ирму.

Она зашла в тень под навес и тут увидела отошедшего еще на несколько шагов вглубь Даниэля. Глянула недовольно, подозрительно.

— Что вы здесь делаете, не пойму? Надеюсь, Тати, он не причинил вам вреда и не сказал ничего обидного? Раб, конечно, в ошейнике, и вряд ли станет вести себя неподобающе, но эти воины… они же почти что звери… Лучше вам, госпожа, держаться от них подальше…

— Ирма, здесь я буду решать, с кем мне разговаривать и от кого держаться подальше!

Я строго посмотрела на служанку, потом перевела ледяной взгляд на Даниэля. Этот паршивец улыбался… Мои глаза гневно сверкнули, и раб тут же убрал с лица неуместную ухмылку, но лукавые чертики в глазах остались.

— Простите, госпожа, конечно, вы правы, — принялась оправдываться Ирма. — Я хотела сказать, что нам нужно собираться во дворец. Платье уже готово, а ведь еще прическу делать. К тому же обед накрывают…