Тайная избранница дракона. Академия Пустынного Огня (СИ) - Фабер Майя - Страница 35

— Беги, беги, — прошипела я ей вслед.

Мы не закончили, но эта схватка осталась за мной.

Не сразу я заметила, что зрители тоже спешили сбежать. Спектакль окончился, оставив у них не те эмоции, на которые был расчет. Уверена, здесь планировалась расправа.

Пламя опало, но внутри продолжало тихо гореть.

Ритуал отказа от истинной пары?

Дилан не сделает этого. Просто не сможет. Мы с ним обречены терпеть друг друга, но моя участь будет гораздо хуже.

Или… все-таки сможет?

Я поежилась, живо вспомнив ощущения от Сдвига. От уничтожения плетения с вкраплениями древней магии. Истинность была древней магией сама по себе. Даже мысль о разрушении ее показалась жуткой.

Я ждала у кабинета ректора, прислонившись к стене, и ощущала холод от камней за спиной даже через деревянную отделку. Казалось, весь мир начал пропитываться этим странным магическим холодом, который я то и дело замечала после бури.

Прохлада пробиралась сквозь ткань формы и, как живая, старалась дотянуться до тела, проникнуть внутрь.

Мне бы отодвинуться, но я не шевелилась. Боялась, что движением изменю что-нибудь и разрушу свою решимость.

В голове до сих пор звучал голос Иланы: «Когда он поймет, что ты ничего не стоишь, то пройдет ритуал отказа от истинной пары и вернется ко мне».

С каждым повторением эти слова становились все правдоподобнее.

К демонам Дилана, пусть Илана забирает его себе! Но ритуал пугал меня до дрожи. Раньше я боялась, что меня увезут и запрут там, где не останется никаких прав, кроме как ублажать мужа и рожать детей. Но теперь этот вариант не выглядел худшим.

Дракон действительно мог бы получить полную силу, а потом отказаться от меня. Это позор был пострашнее, чем достался мне от отца, но не он пугал меня. Только ритуал. Если выживешь после него, то захочешь ли дальше жить?

Дверь кабинета ректора распахнулась. Я так долго ждала этого, что почти забыла, зачем пришла.

Дилан докладывал о руинах. Его выпустили из целительского крыла первым. Что-то во мне тут же гаденько отметило: еще бы, ведь он больше притворялся, чем страдал. Иначе и быть не могло.

Я пришла, чтобы поговорить с ним. Если совсем честно — чтобы застать его врасплох. Так у меня был шанс остаться на равных в этом диалоге. Я не сомневалась, что неприятный разговор между нами скоро случится, и не хотела, чтобы он состоялся на территории Дилана и на его условиях.

К моему облегчению, Дилан вышел в коридор один.

Высокая фигура отбрасывала длинную тень на гладкий мраморный пол. Присутствие Дилана начало давить на меня раньше, чем он заметил мое.

Он остановился, глядя на меня, а я все пыталась понять, что за эмоции скрывало непроницаемое сейчас выражение лица.

Открыла рот, собираясь что-то сказать, но Дилан не дал мне шанса. В следующую секунду его рука сжала мое запястье, и прежде, чем я успела возразить, он резко потянул меня за собой.

— Ты меня мало унизила, да еще и публично? — Его голос был спокойным, но в нем прозвучала едва сдерживаемая ярость.

Я не сопротивлялась, когда он затащил меня в пустую аудиторию. Дверь с глухим щелчком закрылась за нами, а следом раздался слабый магический треск — заклинание, запирающее выход. Сердце билось в груди, как пойманная птица, стремящаяся вырваться из ловушки.

Дилан развернулся ко мне, в полумраке его глаза сверкнули желтым огнем.

— Ты почувствовала мою боль, Геллер, ведь правда? Можешь не отрицать — у тебя все было написано на лице, когда ты выбежала встречать. Готовилась увидеть тела? И что же пошло не так? Все наблюдали, как ты выбрала Эштона. Не стыдно? Или тебе это ничего не стоит?

Я сжала кулаки, чтобы не дать огню вспыхнуть на ладонях.

Разговор на моих условиях? Как же!

— Я не знала…

— Не знала? — Он сделал шаг ближе, вынуждая меня пятиться. — Что ты не знала?

Спиной я наткнулась на один из массивных столов, расставленных по комнате. Дилан плавными движениями приближался ко мне, и пришлось обогнуть стол, чтобы не дать загнать меня в угол.

Он не торопился. Каждый его шаг был медленным, отмеренным, словно это уже не разговор, а начало охоты. Дилан обходил столы, а я отступала. С гордо поднятой головой и не желая показывать слабость, но понимая, что наши движения стали вторым диалогом. Он настаивал — я не сдавалась. Он угрожал — я выдерживала взгляд.

— Ты знала. Ты почувствовала связь. Не смей отрицать. Даже с черной меткой можно почувствовать самое худшее. Например, сильную боль.

Я хотела возразить. Хотела сказать, что, пусть и так, я не обязана к нему бежать. Дилан первым возненавидел меня, и чья же вина, что он не способен вызвать во мне других чувств? Он и не пытался, сразу назначив меня своей собственностью.

Но слова застряли в горле.

Потому что в одном он был прав: я почувствовала боль прошлой ночью. Резкую, острую и настоящую. Тело помнило ее до сих пор, будто не успело прийти в себя. Но, несмотря на это, я все равно пошла к Эштону.

Дилан видел. Все видели.

Он молчал несколько секунд, но тишина казалась обманчивой. Я ждала подвоха.

— Ты не просто позоришь себя, Геллер. Ты позоришь меня.

Я обошла еще один стол, пытаясь создать между нами преграду, но Дилан сразу же последовал за мной, не давая ускользнуть.

— А мне это не нравится, — продолжил он.

Я сглотнула, но не отвела взгляда. Внутри все кипело, бурлило протестом, но я держалась. Держалась за ускользающую гордость, за крохотную уверенность, что у меня еще оставалась.

— Я не твоя вещь.

— О нет, ты не вещь. Но ты — моя пара. — Его глаза вспыхнули настоящим огнем. Опасным, притягательным и неподвластным. — А это куда большая ответственность, чем быть просто вещью. Не испытывай мое терпение.

Дилан сделал резкий шаг вперед, и я остановилась, теперь не пятясь. Он замер, наблюдая за мной. Между нами все еще оставалось место, а мне чудилось, что прогнулась невидимая стена, что отделяла меня от него, но уже была на пределе.

— Все знают, что ты моя. Если ты продолжишь позорить меня, я заберу тебя из академии туда, где никто не будет этого видеть. Диплом моей супруге не понадобится.

Мое сердце сжалось. Его голос звучал ровно, но в этой уверенности не было ни капли пустых угроз. Такова была реальность.

— Ты ведь хочешь остаться, да? — Его тон изменился, стал почти ласковым, почти заботливым, но я слышала в нем нечто иное. Скрытый яд, сладкий, тягучий и опасный.

Я дернула плечом, словно собиралась вскинуть руку, закрываясь от ненанесенного удара. Он точно знал, что говорить. Именно то, чего я боялась с самого появления метки. Что ж, представления о будущем у нас явно сходились…

Общество не защитит меня. Ректор — и подавно. Император? Тоже нет.

Дилан сделал шаг назад, оставляя мне иллюзию пространства, но не свободы.

— Больше не делай ошибок, Алексия.

Его голос еще долго звенел в ушах, даже когда Дилан развернулся и ушел, не оглянувшись.

Я осталась стоять в пустой комнате, обняв себя за плечи.

Как же все изменилось.

Раньше никто не хотел иметь с нашей семьей дел, но зато я была свободна. Никого не интересовала, никому не была нужна. Как в одно мгновение моя жизнь перестала принадлежать мне?

Я стояла в пустой аудитории, куда меня затолкнул Дилан, и пыталась сложить разрозненные куски в цельную картину. Воздух здесь был застоявшимся, пахло старым деревом и пылью.

Играя в кошки-мышки, мы с Диланом сдвинули несколько столов и лавок. Теперь казалось, что кто-то очень спешил, убегая. Тусклый свет магических фонарей дрожал на стенах, создавая причудливые тени.

Отчего-то мне померещилось, что аудитория похожа на место преступления.

Да и разговор с Диланом соответствовал. Его слова, его угрозы, его требования. Его уверенность в том, что он уже победил.