Инженер Петра Великого 3 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 8

Вот оно, приехали. Сейчас предстояла проверка настоящим боем. Яков Вилимович отдал последние распоряжения по гарнизону, пушкари разбежались по своим укрытым позициям, пехота забилась по траншеям и реданам. В крепости повисла такая напряженная тишина, что только редкие команды слышно было да скрип подъемных механизмов на бастионах.

Шведы тянуть кота за хвост не стали. Едва разбили лагерь да подтащили свои пушки, открыли такой огонь, что мама не горюй. И сразу стало ясно — треп насчет их новой артиллерии был не пустым. Тяжеленные ядра с таким глухим, утробным воем летели в наши укрепления, что дрожь шла по телу. Старые каменные стены Нарвы, которые мы не успели прикрыть земляными валами, крошились, как сухари, вздымая тучи пыли и осколков. Но там, где наши землекопы попотели, картина была другая. Земляные брустверы, укрепленные фашинами, упруго встречали удары, ядра в них просто вязли, не причиняя такого разрушительного вреда, как камню. Я с некоторым удовлетворением про себя отметил, что мои прикидки по толщине и профилю валов оказались в самую точку.

Русская артиллерия, которой командовал опытнейший Брюс, в долгу не осталась. Наши пушки, многие из которых были отлиты на Охте и имели характеристики получше старых, отвечали метко. Яков Вилимович сам корректировал стрельбу, стараясь бить наверняка по самым опасным шведским батареям. Пару раз нам удавалось заткнуть то одну, то другую вражескую пушку, но в целом огневое преимущество пока было за шведами — пушек у них было больше, да и калибры, похоже, покрупнее.

Я сам торчал на одном из передовых реданов, вместе с ротой солдат. Отсюда сектор обстрела был как на ладони, и я мог наблюдать и за противником, и за нашими солдатами. В коротких передышках между шведскими залпами, когда дым от выстрелов немного рассеивался, я обратил внимание на одну штуку, которая раньше как-то мимо меня проходила, хотя, казалось бы, должна была броситься в глаза еще на Охтинском полигоне.

Наши солдаты, особенно те, кто был не с новыми фузеями и кремниевыми замками, палили часто, но меткость хромала на обе ноги. И дело было не только в мандраже или недостаточной выучке. Присмотревшись, я заметил, что многие, особенно молодые, необстрелянные бойцы, перед тем как произвести выстрел, инстинктивно зажмуривались или отворачивали голову. И причина была проста — вспышка дымного пороха на полке была яркой, а клуб едкого дыма, вылетавший из ствола, бил прямо в лицо.

Ну это же элементарно, Ватсон! Как я раньше этому значения не придавал? Стрелять с закрытыми глазами — это все равно что в небо пальцем тыкать. Толку от такой стрельбы — ноль.

Бездымный порох. Вот что изменило бы все кардинально! Не только дыма бы не было, который всех демаскирует, но и стрелку было бы комфортнее, можно было бы целиться не отрываясь. С бездымным порохом и оружие можно было сделать соответствующее. Да, нужна была бы оружейная сталь, но это было бы меньшей бедой. Я сделал себе жирную мысленную зарубку — это направление надо будет обязательно прощупать, когда (и если) случай представится. Может, в моем новом имении, подальше от любопытных глаз. Но это все потом. Сейчас нужно было выстоять.

Несколько часов шла эта артиллерийская перепалка. Наши земляные укрепления, получали пробоины. Потери в гарнизоне были куда меньше, чем если бы мы сидели за голыми каменными стенами. Солдаты, поначалу шугавшиеся шведского огня, понемногу осваивались, привыкали к грохоту, увереннее вели ответный огонь из-за брустверов. Работала и маскировка — несколько раз шведские ядра плюхались в стороне от наших реальных позиций, попадая по ложным.

К вечеру первого дня осады шведский огонь немного поутих. Видимо, они тоже прикинули, что наша оборона — орешек не из легких, и решили не палить порох зря. Но это было лишь затишье перед настоящей бурей. Главный удар еще впереди. Ночью, под покровом темноты, наши команды спешно латали повреждения, таскали боеприпасы, укрепляли ослабленные участки.

Все ждали, когда же шведы полезут на штурм. Долго это тянуться не могло — Карл XII был не из тех, кто любит долгие осады. Ему нужна была быстрая и громкая победа. А это означало, что скоро его отборные полки пойдут на приступ. И тогда наши траншеи, реданы и люнеты должны будут показать все, на что способны. И наши солдаты — тоже.

Едва забрезжил рассвет, как стылый утренний туман прорезал грозный рокот шведских барабанов.

Ну, все, началось. Только солнце высунуло свой нос из-за зубчатых стен Нарвского замка, как шведская артиллерия снова взялась за свое, да с удвоенной злостью. Били прицельно по одному из главных бастионов, что южные подступы к городу прикрывал. Воздух так и ходил ходуном от этой беспрерывной пальбы. Наши пушки, стоявшие на пригорке, отвечали редко, будто ленились — порох берегли. А вот шведы молотили от души, методично перепахивая ядрами нашу хлипкую оборону. Земля клочьями летела во все стороны, мешаясь с кровавыми ошметками да щепками от лафетов. Вонища стояла — ужас: пороховая гарь, прелая земля, немытые телеса, страх и смерть в одном флаконе.

Но меня радовало, что в окопах наши солдатики были целехоньки.

Яков Вилимович на командном пункте спокойно отдавал приказы, подтягивая на опасный участок резервы и усиливая ответный огонь. Я же, с несколькими офицерами да командой гренадер, которых на скорую руку обучил обращаться с нашими новыми ручными гранатами с терочным запалом, засел в траншее чуть позади бастиона. На случай, если шведы прорвутся — встретим как положено.

Пару часов нас так утюжили, что брустверы на бастионе изрядно посыпались, а часть наших пушек замолчала навсегда. И тут шведская пехота полезла на штурм. Несколько пушек на редуте, который мы держали, разнесло вдребезги, расчеты либо полегли, либо разбежались кто куда. Оставшиеся пушкари пытались отстреливаться из чудом уцелевшей шестифунтовой полевушки, но палили с опаской — ствол старый, чугунный, мог и взорваться в любой момент. Шведы снова полезли, правда, не лавиной, как утром, а несколькими плотными «коробками», под прикрытием своих пушек, которые вдруг жахнули по нам еще сильнее. Синие мундиры, треуголки. Они шли, печатая шаг, как на параде, под барабанный бой, который даже сквозь весь этот адский грохот пробивался. Жуткое зрелище. Машина смерти, прет и прет, не остановишь.

Вот тут-то и должны были наши «хитрости» сработать. Я ведь, еще готовя оборону, настоял на том, чтобы хотя бы часть солдат вооружить примитивными штыками — трехгранными клинками, которые вставлялись прямо в ствол фузеи (багинеты уже были известны, здесь же чуть другая форма, более современная). Это была моя давняя задумка, попытка дать пехоте хоть какое-то преимущество в рукопашной, превратив ружье в подобие короткого копья. Правда, солдаты приняли новинку без особого восторга, да и времени на полноценное обучение владению этим гибридом катастрофически не хватало. Так что, хоть штыки и были розданы, я сильно сомневался, что ими сумеют воспользоваться как следует. Но даже неумело примененный штык мог напугать или хотя бы замедлить противника, не ожидавшего такого «сюрприза».

— Строй держать! Без команды не палить! — надрывался где-то рядом знакомый голос капитана Нефедова, моего «номинального» ротного (сам-то я тоже капитан). Ну да, строй! Какой там к черту строй! После утренней атаки, когда шведы чуть не прорвались, от роты дай Бог если половина осталась. Мужики позабивались по щелям, по воронкам, старались и носа не высовывать под этим градом осколков и пуль.

Как только шведы подобрались на расстояние уверенного ружейного выстрела, наши солдаты, зарывшиеся в траншеи и схоронившиеся за земляными валами, открыли частый, прицельный огонь. Солдаты зашевелились, занимая места у бруствера, взводя курки. Я тоже примостился где поудобнее, выбрал позицию, откуда наступающих было хорошо видать. Моя фузея — с новыми пружинами, цементированным огнивом, подогнанным замком — была наготове.

— По первой колонне… Пли! — рявкнул капитан.

Бабахнул залп. Какой-то кривой, рваный. Облако дыма тут же затянуло бруствер. Я выстрелил со всеми, целясь не в кого-то конкретно, а просто в середину этой синей каши. Видел, как несколько фигур в первом ряду повалились, но остальные даже шагу не сбавили, просто перешагивали через своих. Дисциплина у шведов, конечно, будь здоров.