Не тот год (СИ) - Баковец Михаил - Страница 51

Машины проехали в считанных метрах от меня, освещая впереди себя дорогу современными тусклыми фарами. Светомаскировки на них не было. Наверное, гитлеровцы слишком убеждены в уже состоявшейся своей победе, чтобы таиться на территориях, которые они считают своими. Ничего, завтра днём я собью с них спесь. Так им врежу, что они до конца своей жизни будут в страхе оглядываться по сторонам, а ночью с криками просыпаться от кошмаров.

Я в это время расставлял подрывные заряды и растяжки из «лимонок» в овраге и в тех местах, куда обязательно сунутся немцы из уничтожаемой колонны. Опыт у меня в этом деле был огромный. Я о том, как выбирать места, где может затаиться враг или можно укрыться от его огня.

Все гранаты и заряды были с чарами усиления. Заговариванием боеприпасов я занимался всё время в пути. А чуть ранее зачитал заговоры на патронах к противотанковому ружью. Из-за цейтнота и спешки смог зачаровать не все. Но этим я займусь после минирования местности и подготовки позиции. Благо, что заговоры на вещах держались по нескольку дней.

Всё делать приходилось в спешке и очень аккуратно. Потом пришло время для земляных работ. Здесь пришлось работать ещё более аккуратно. Землю ссыпал в вещмешки, которые относил подальше в сторону и высыпал на широком пространстве. Когда всё было закончено, вынутый грунт закидал травой и натыкал сосновые веточки. Похоже замаскировал свой окоп. До дороги из него было всего-ничего. Метров сто пятьдесят. Влево-вправо я мог бить на куда большее расстояние. До спуска в овраг было метров триста пятьдесят или даже все четыреста.

Все работы завершил уже при свете поднявшегося солнышка. Был седьмой час, когда я, вымотанный адовой работёнкой — не столько тяжёлой физически, сколько нервной — сел в окопе и расслабленно привалился к прохладной стенке потной спиной. Теперь только ждать.

Сам не заметил, как задремал. Причём спал точно так же, как у речки после помывки-постирки, где поблизости гитлеровцы решили устроить пикник с полячкой фольксдойче на свою беду. То есть урывками и с редкими видениями. В одно из них мне привиделась Книга. Словно опять её держу в руках и читаю один из заговоров, отдавая месяцы жизни за знание. Заговор оказался крайне необычным. С его помощью можно было связать себя и какое-нибудь старое крепкое дерево. После чего весь получаемый урон переходил на него, а волхв отделывался незначительными шишками, ссадинами да царапинами. При этом дерево стремительно сохло, гнило, теряло листву, от него отваливалась кора и отпадали ветви прямо на глазах.

— Это получается, я всё ещё с ней связан? — пробормотал я, когда вынырнул из сонного забытья с видением. То, что постарел в очередной раз меня не пугало. Новое знание было важнее. А своё я верну. Просто при этом очередному нацисту не поздоровится. Сейчас я уже иначе стал смотреть на тему с жертвоприношением. Столько народу отправил на тот свет, что моя аура или душа безвозвратно изменилась из-за этого. И да — я стал верить в эти вещи, над которыми раньше только саркастично хмыкал, видя по телевизору рекламу очередного шоу про экстрасенсов или слыша про них от бабулек возле дома.

ГЛАВА25

Первые колонны немцев пошли около девяти утра. Сначала пехота, потом пропылили лошадиные упряжки-восьмёрки, прущие орудия. У меня зачесались руки прямо сейчас устроить представление, но какое-то внутреннее чувство отсоветовало и предложило набраться терпения. И это оказалось правильным решением.

В четвёртом часу вдалеке показались танки. Вовремя оказавшийся поблизости ворон, высматривающий что-то в лесопосадке за моей спиной, стал моими глазами. Сверху я увидел длиннющую змею немецкой колонны, в основном состоящей из танков. Только изредка в ней попадались броневики и бронетранспортёры. Ну, и немного обычных небронированных машин. Всего я насчитал сорок шесть танков разного типа. От четвёрок с куцыми стволами до «двоек» с малокалиберными пушками.

Пять броневиков с малокалиберными пушками, два «ганомага» с солдатами и восемь грузовиков. Среди обычных машин только три были обычными с затянутым брезентом кузовами. Остальные пять оказались «наливняками». Я тут же пожалел, что бензовозы едут не первыми. Даже одной такой машины хватило бы запереть овраг морем жидкого огня. Ну, да ладно, и так справимся. Я зашептал привычные заговоры, добавив к ним тот, который спас мне жизнь при уничтожении мортир под Тересполем. Он сложный и забирает мои годы жизни, но в будущем бою без него я могу банально не выжить.

Первой катила «двойка», за ней тащился ганомаг. Эта пара вырвалась немного вперёд, опередив остальную колонну. Не ошибусь, если назову их головным дозором. В овраг они скатились, заметно сбросив скорость, отчего расстояние между ними и прочими танками тут же заметно сократилось. Я на такое и рассчитывал, устраивая засаду у оврага. Дозор я пропустил, а вот следующий за ними танк, кажется это была «тройка» с пятидесятимиллиметровой пушкой, стал моей первой целью. Как только он показался из оврага, я выпустил в его корму пулю. ПТР неприятно лягнула в плечо, заставив аж зубами клацнуть. Несколько выстрелов из ружья я уже сделал, когда укатил в лес на велосипеде, пристреливая его. Но этого было мало, чтобы привыкнуть.

Попадание было стопроцентным. Танк дёрнулся, проехал вперед буквально пять метров и встал колом. Через несколько секунд над моторным отсеком появился чёрный дымок, который быстро превратился в густые клубы. Катящие за ним машины не успели вовремя сбросить скорость и, колонна стала сжиматься.

— Пошла жара, — довольно прошептал я и сунул новый патрон в открытый патронник, после чего нажал на рычажок, возвращающий затвор на место. ПТР, доставшееся мне, оказалось однозарядным и винтовочного калибра. То, что я принял при беглом осмотре за магазины, были контейнерами для удобства заряжания. Они вешались на кронштейны на самом ружье. В каждый помещалось по десять патронов. Приклад был складным. Ручки затвора в классическом виде не имелось. И если бы не наставление, которое лежало в ранце с патронами, я мог и не разобраться в оружии, созданном реально сумрачным тевтонским гением. Роль ручки играла… пистолетная рукоятка.

Вторая пуля вошла в корму следующему танку третьей модели, который замер на краю оврага на спуске. А перед ним вниз успела скатиться «двойка». Мне была видна только его часть. И если бы не уверенность в мощи зачарованного патрона, то не стал бы рисковать. А так всё получилось идеально. Пуля попала в вертикальный задний бронелист — чёрт его знает, как правильно называть — расположенный под окончанием надмоторного листа. Пули хватило силы пробить броню и поразить двигатель. В этот раз попадание вышло ещё лучше. Почти сразу же из воздухозаборников надмоторного листа вылетели языки пламени.

Два танка уже горели и дымили, а немцы до сих пор вели себя беззаботно. Боковые башенные люки у многих были откинуты в сторону, из верхних люков торчали командиры машин, высунувшиеся по пояс. Мои выстрелы за грохотом траков и рокотом моторов они банально не услышали. А дым из двигателей и огонь… ну, может быть, для танкистов это привычное зрелище выхода из строя мотора. Да и времени прошло совсем чуть-чуть с начала стрельбы. Секунд десять максимум.

Третьим выстрелом я остановил «четвёрку» ближе во второй половине сблизившейся колонны. Бил под башню и попал. Правд, ни дыма, ни огня не увидел. Но танк очень быстро встал, чуть развернувшись на дороге. Из него наружу полез экипаж, нещадно трущий лицо. Или глаза? Уже так быстро угорели? Странно, что не вижу дыма из распахнутых люков. Интересно, куда я так хорошо попал? И что хранилось в танке, отчего попадание в эту вещь зачарованной пули превратило пятерых танкистов в неумелых поваров, которым потребовалось очистить по мешку жгучего репчатого лука?

Четвёртую пулю я послал на пределе дальности и видимости, отправив её в цистерну бензовоза. Из той выплеснулся огненный язык, который полился на дорогу. Следующие за наливником танки тут же встали. Очень быстро грузовик окутался пламенем. Чёрный густой дым закрыл часть дороги для моих глаз.