Не тот год (СИ) - Баковец Михаил - Страница 15

Немец ещё был жив, когда я подскочил к нему и выдернул из-за ремня гранаты.

— Карл, что там у вас? Куда Густав стрелял? — вновь раздался всё тот же командный голос, принадлежавший некоему лейтенанту. Выглянув из-за здания, я выцепил взглядом немца с очередным автоматом, в каске и с болтающимся биноклем на груди, который внимательно смотрел в мою сторону, приподнявшись в воронке. Бросив гранаты под ноги, я взялся за пистолет-пулемет, болтающийся на груди на ремне, приложил приклад к груди, прицелился и короткой очередью свалил вражеского офицера. И тут же отстрелял остаток магазина по остальным, кто лежал передо мной, как на ладони. Зацепил всех, кого увидел. На такой близкой дистанции да из автоматического оружия попал бы даже стажёр, пришедший на службу пару месяцев назад и побывавший всего на нескольких «трёхпатронных» стрельбах.

Как там у одного военного певца пелось:

«… выдают мне три патрона и тяжёлый пистолет…».

Эх, хорошие у него песни есть. Помню, как у нас в подразделении их пели под гитару. А когда не было сил, то просто слушали запись самого певца.

Оказавшиеся среди молота и наковальни немцы задёргались. Несколько человек спрятались в воронках. Другая парочка решила добежать до дымящихся развалин и спрятаться там. Увы, им не повезло. Оставаясь невидимым для окружающих, я к этому моменту сменил магазин в автомате на новый и пристрелил беглецов. Затем подобрал гранаты, свернул со всех колпачки, вытянул шнурки с керамическими дырявыми шайбами (и почему их в каждой книге называют шариками, не пойму) и поочередно метнул их в воронки с гитлеровцами. Кидал с задержкой, помня о том конфузе с первой гранатой в госпитале.

Взрывы прикончили и тяжело ранили ещё четверых или пятерых противников. Никто из них так и не успел выскочить из укрытия, в которое прилетели мои гостинцы.

Я бы уничтожил их всех, но к моему великому неудовольствию сразу с двух сторон к врагам подошло подкрепление. Не меньше сорока человек. Я успел свалить шестерых и ещё троих врагов подстрелили бойцы в доте. Но потом немцы смогли подобраться к огневой точке со слепой для меня зоны и забросали её гранатами. Помочь защитникам крепости я не смог ничем. Самому пришлось ретироваться, помня, что заговор может слететь в ближайшее время. И тогда я останусь наедине с толпой злых гитлеровцев.

Уходил я по старой стёжке, так как иных путей для отступления не оказалось. Когда пробегал мимо тела Густава, то в голову пришла мысль при виде продырявленного шлема на голове захватчика:

«Снайпер свалил. А не тот ли, который и меня подстрелил? В дыму, наверное, не разобрался. Или стрелял по всему, что здесь движется».

Помнится, во время экскурсии по крепости в моём времени экскурсовод рассказывал, что в первый день немцев вовсю отстреливали снайпера, забравшиеся на крыши и деревья. И их эффективность была настолько велика, что гитлеровцы резко сбавили темп наступления. А кое-где и вовсе отступили, позвав на помощь танки с броневиками и пушки. Бронетехнику, которой вошло в крепость с гулькин нос, красноармейцы сожгли, а вот артналёт очень многих из них убил. Потом была бомбёжка и очередной накат, после которого организованная оборона оказалась уничтожена. Остались несколько мелких отрядов, которые продержались кто неделю, кто месяц, а кто и полгода. Все они укрывались в полуразрушенных казематах и подземных коридорах, закрытые руинами взорванных зданий. Думаю, что под землей оказалось намного больше народу. Но не все смогли прокопать лазы на поверхность и умерли от удушья или голода с жаждой.

В ходе пробежки, я оказался возле горящего склада. На его дверях красовалась табличка:

«Вещ…й с…ад №…4 в\ч 16…9».

— Вещевой? — вслух задал я вопрос в пустоту. — Так это же то, что мне надо!

Ворота были целёхонькие. Снаряды и мины разнесли половину крыши, оставив целыми стены. Чтобы попасть внутрь, мне пришлось стрелять из пистолета в навесной замок и скобы-дужки. Потратил целый магазин «вальтера» и чуть сам себя не подстрелил рикошетом.

Внутри всё было в дыму, который тут же взялся есть глаза и носоглотку. Кашляя и вытирая слёзы, я принялся носиться между деревянных стеллажей, до которых ещё не успело добраться пламя. Стаскивал с них узлы с одеждой, перевязанные бечевой.

Осматривал свою добычу на улице. Из узлов подобрал по размеру нательное летнее бельё, то самое, что в армии в мою юность называли «белугой». Гимнастёрку, галифе и портянки. Сапог не увидел. Наверное, они хранились в той части склада, где уже вовсю трещал огонь. Впрочем, меня устраивали и трофейные. Из-за намотанных портянок они, правда, стали чуть жать. Но зато не спадут. На крайний случай сниму получше с какого-нибудь Ганса или Карла. Этих поставщиков обуви сейчас в округе полно.

Галифе пришлось подвязывать нарезанными от замызганного и окровавленного халата ленточками, так как тонкого ремешка для них у меня не было. Поверх гимнастерки нацепил немецкую сбрую, сняв с неё всё лишнее вроде котелка, лопатки и какого-то мешка с накидкой, кажется, противохимической.

ГЛАВА 7

В моих планах было покинуть крепость, пока она не превратилась в мышеловку. Но тут нашла коса на камень. Немецкие посты плотно перекрыли все мосты, все ворота внутри и снаружи. У меня были веские опасения, что заговоры утратят силу до того, как я окажусь в безопасном месте. Нужно будет дождаться ночи и под покровом ночи совершить вылазку.

Вот только где спрятаться? Всю территорию, где находился госпиталь со складами, немцы уже почти полностью захватили. Красноармейцы отстреливались в трёх-четырёх местах, укрывшись за толстыми стенами люнетов и в казематах. Но там их быстро заблокируют и выкурят.

— Рискнуть, что ли, в Цитадель прорваться? — вслух сказал я и посмотрел в направлении центрального острова. Стрельба и разрывы гранат с минами не думали там стихать. — Ц-ц, там ещё хуже. На фиг-на фиг.

Вообще, стоит вот что сказать. Пока носился угорелым между складов и резал немцев, то в голове успел начерно построить план своих будущих действий. Со своими способностями я просто идеальный диверсант и разведчик… в партизанском отряде. В идеале этот отряд должен быть собственным. Заодно можно попытаться прояснить ситуацию с Москвой. Дошли ли до Кремля мои вещи и доклад Иванова или нет. Если нет, то залягу на дно и буду потихоньку резать гитлеровцев до Победы, выбирая самых важных тварей. Не забывая про эшелоны. Да и про аэродромы, если такие окажутся в пределах досягаемости. Если же сообщения дошли куда надо и мою весточку получат нужные люди, то, как говорится, будем посмотреть. Про войну я мало что знаю из конкретных деталей. А вот о технологиях будущего, геологии, провальных направлениях или наоборот прорывных в науке знаний хватает. Есть чего рассказать полезного стране. Одни только месторождения нефти, платины и золота с алмазами помогут СССР в войне с немцами и в последующем восстановлении страны. Я имею в виду те, которые откроют только лет через двадцать-тридцать.

«М-да, что-то я разошёлся, — одёрнул я себя мысленно. — Ещё дня не прошло с начала войны, а я уже о будущем после неё думаю».

Судьба всё решила за меня. Немцы предприняли очередную атаку на цитадель и запустили подкрепления на уже захваченные позиции. На валах они спешно принялись обустраивать пулемётные гнёзда. Миномётчики устанавливали свои «трубы». Простые пехотинцы лезли в каждую щель. А туда, куда опасались сунуть нос пускали струю огня из огнемётов. И вот последнее меня пробрало до печёнок. У меня случилась паническая атака, что ли. Уже горел и больше не хочу. Сам не заметил, как под воздействием страха рванул прочь от огнемётчиков и оказался рядом с Холмскими воротами.

Здесь немцы за несколько часов успели крепко обустроиться. Перед мостом стояла тридцатисемимиллиметровая пушка. Чуть в стороне устроились два пулемёта. около взвода пехоты обустраивалась в воронках, свежеоткопаных стрелковых ячейках и отдалённых постройках, из которых можно держать под прицелом ворота. Возле ворот, на мосту, по берегам и в воде лежали десятки мёртвых тел. В основном красноармейцы, но были и люди в гражданской одежде, и женщины с детьми. И немецкие трупы. Последних оказалось совсем мало. Вряд ли это все погибшие в данном месте. Скорее всего, часть уже успели вынести. Остались те, за кем соваться опасно, так как легко нарваться на пулю защитников крепости.