Starcraft. Сталь и пепел (СИ) - "Gerodot" - Страница 8

– Какого черта вы тут делаете, доминионцы? – спросил тот самый здоровяк, сняв шлем. Это был Тайкус Финдли, еще одна легенда, соратник Рейнора. Его лицо было покрыто шрамами и циничной ухмылкой. – Пришли на вечеринку без приглашения?

– Приказ, – коротко ответил Килгор, переводя дух. – Идиотский приказ.

Тайкус хмыкнул.

– Похоже на то. Ну, раз уж вы здесь… Джимми сказал собирать всех выживших, кто еще может держать оружие. Колонисты, ополченцы… и, похоже, заблудшие доминионские ягнята тоже. Зерги прут со всех сторон. Нам нужно продержаться до подхода помощи.

И тут появился сам Рейнор. Он выглядел уставшим, его броня была покрыта зерговской слизью, но он был полон решимости. Он подошел к нам, его взгляд был тяжелым.

– Снова вы, сержант? – он узнал Килгора. Потом его взгляд остановился на мне. – И ты, парень. Похоже, у судьбы своеобразное чувство юмора.

Неловкая тишина повисла в воздухе. Мы – солдаты Доминиона. Они – мятежники. Но сейчас нас объединял общий враг, который пытался сожрать всех без разбора.

– Мы… нам нужна помощь, – выдавил я, чувствуя, как кровь пропитывает поддоспешник на плече. Рана пульсировала болью.

Рейнор кивнул.

– Вижу. Мои медики осмотрят ваших раненых. А теперь слушайте сюда, – его голос стал твердым. – «Гиперион» будет здесь с минуты на минуту. Мы забираем артефакт и всех, кто хочет убраться с этой проклятой планеты. У вас есть выбор. Вы можете остаться здесь и ждать, пока вас либо сожрут зерги, либо добьет ваше собственное командование за провал приказа. Или… – он сделал паузу, – вы можете подняться на борт «Гипериона». Не как солдаты Доминиона. А как беженцы. Люди, которым мы помогли выжить. Я не прошу вас присягать мне на верность здесь и сейчас. Просто даю шанс. Подумайте. Но думайте быстро. Времени у нас мало.

Я посмотрел на Килгора. Сержант молчал, его лицо было непроницаемо. Лена смотрела на Рейнора с каким-то странным выражением – смесью недоверия и… надежды. Джонсон просто ждал решения сержанта. Райли стонал от боли, его поддерживал один из медиков Рейнора.

Выбор. Снова выбор. Но на этот раз он был куда более радикальным. Остаться верным присяге и умереть? Или принять помощь от врага и получить шанс на жизнь, но… какой ценой? Ценой предательства? Или ценой обретения новой правды?

Пыль Мар-Сары, смешанная с кровью и слизью зергов, кружилась вокруг, и я чувствовал, что стою на пороге чего-то необратимого.

Грохот боя не стихал. Вибрации от близких разрывов снарядов и тяжелой поступи более крупных форм зергов сотрясали землю под ногами. Воздух был густым от дыма, пыли и отвратительной, тошнотворной вони разлагающихся тел – как зергов, так и, увы, людей. Рана на моем плече горела огнем, каждый удар сердца отдавался пульсирующей болью, заставляя мир на мгновение меркнуть перед глазами. Но сейчас было не до этого. Слова Рейнора, брошенные в эту огненную купель, звенели в ушах, заглушая даже рев битвы.

«Или… вы можете подняться на борт «Гипериона»… Не как солдаты Доминиона. А как беженцы».

Беженцы. Слово ударило по мне с неожиданной силой. Я, рядовой Джакс Торн, солдат Вооруженных Сил Доминиона Терранов, мог стать… беженцем? Это казалось абсурдом, чем-то немыслимым. Присяга, устав, чувство долга, вбитые в нас месяцами муштры и пропаганды – все это восставало внутри, кричало о предательстве.

Но потом перед глазами вставали другие образы: разорванные тела колонистов на Веридии Прайм, ложь полковника Дрейка, приказ, бросивший нас в это пекло без малейшего шанса на успех, лицо Симмонса, исчезающее в пасти зерглинга… Какую безопасность, какой порядок защищал Доминион здесь, на Мар-Саре, когда отправлял своих солдат на верную смерть ради призрачного артефакта и амбиций далекого императора?

Я посмотрел на Килгора. Его лицо, всегда казавшееся высеченным из камня, сейчас было изрезано глубокими морщинами усталости и сомнения. Он тяжело дышал, опираясь на свою верную C-14, ствол которой был раскален от беспрерывной стрельбы.

– Сержант? – мой голос прозвучал хрипло.

Килгор медленно поднял голову. Его взгляд встретился с моим. В нем не было приказа, не было упрека. Только бесконечная усталость и… вопрос. Такой же, какой терзал и меня.

Лена Петрова стояла рядом, ее тонкие пальцы сжимали датапад так, что костяшки побелели. Ее глаза, обычно холодные и анализирующие, сейчас были полны какой-то сложной смеси эмоций. Она смотрела на Рейнора, на его людей, на огромный, медленно материализующийся в пыльном небе силуэт «Гипериона», который уже начал спуск, его посадочные огни пробивались сквозь дымную завесу.

– Они… они спасли нас, – тихо сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к нам. – Без них мы бы уже были мертвы. Доминион нас бросил.

Джонсон-«Мертвый Глаз», наш молчаливый снайпер, стоял неподвижно, его лицо под шлемом было, как всегда, нечитаемым. Но я заметил, как он бросил быстрый взгляд на Райли, который корчился от боли на импровизированных носилках, сделанных из плащ-палатки. Медик Рейнора уже вколол ему обезболивающее, но рана на ноге была серьезной, кость была раздроблена. Если его не эвакуировать и не оказать квалифицированную помощь, он останется калекой. Если выживет.

– Рейнор, – Килгор наконец заговорил. Его голос был сиплым, но твердым. – Твое предложение… оно серьезно? Ты действительно возьмешь на борт солдат Доминиона? Даже если мы не… не присягнем тебе?

Рейнор шагнул ближе, его взгляд не дрогнул.

– Я сказал – как беженцев, сержант. Людей, спасающихся от войны и зергов. На «Гиперионе» сейчас много таких. Колонисты с Мар-Сары, которых мы вытащили. У них нет формы Доминиона, но они такие же люди, как и вы. Что будет дальше – решим потом. Сейчас главное – выжить. «Гиперион» не резиновый, и зерги не будут ждать, пока мы тут любезностями обмениваемся.

Из динамиков на броне Рейдеров раздался голос одного из пилотов челнока:

– Командир, приближаемся к точке эвакуации! Зерги лезут со всех сторон! Пора сваливать!

Тайкус Финдли сплюнул окурок сигары.

– Слыхали? Пора делать ноги, солдатики. Либо с нами, либо остаетесь кормить червей. Выбор за вами. И поторапливайтесь.

Килгор посмотрел на Райли, потом на каждого из нас. Я видел в его глазах мучительную борьбу. Вся его жизнь была связана с армией, с Доминионом, несмотря на все разочарования и несправедливости. Сломать эту связь, переступить через присягу… это было немыслимо тяжело.

Но потом он снова посмотрел на Райли, на его искаженное болью лицо. И я увидел, как что-то изменилось в глазах сержанта. Что-то сломалось. Или, наоборот, что-то родилось.

– Мы… мы идем с вами, – сказал он, и это прозвучало как приговор самому себе. – Ради моих людей. Тех, кто еще остался.

Рейнор кивнул, без тени триумфа или насмешки.

– Хорошее решение, сержант. Тайкус, помоги им с раненым. Остальные – к челнокам! Быстро!

Рейдеры немедленно взялись за дело. Двое подхватили носилки с Райли, бережно, но быстро. Тайкус махнул нам рукой:

– За мной, салаги! И не отставать, если жизнь дорога!

Мы двинулись за ним, отстреливаясь от последних, наиболее настырных зерглингов, которые пытались прорваться сквозь заслон Рейдеров. Я оглянулся на место, где мы только что приняли это судьбоносное решение. На растерзанные тела наших товарищей, на пылающие обломки «Голиафа». Это было поле нашего поражения. И, возможно, поле нашего… спасения.

Эвакуационные челноки «Геркулес» и «Медэвак» уже ждали с работающими двигателями, их рампы были опущены. В них спешно грузились измученные колонисты – женщины, дети, старики, мужчины с оружием в руках, их лица были покрыты пылью и отчаянием. Это были те самые люди, которых Рейнор спасал. Теперь мы были среди них. Такие же беженцы.

Нас затолкали в один из транспортников. Внутри было тесно, пахло потом, кровью и страхом. Я оказался рядом с Леной. Она схватила меня за руку, ее пальцы были холодными, как лед.