Чудесные рецепты крестьянки-самозванки (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 6

— Конечно, хочу.

Он повернул голову к окну. Сквозь мутное стекло можно было увидеть Афанасия, собирающего яблоки в небольшую корзинку.

— Принеси водки, — сказал Владияр Николаевич. — Или самогону. Так, чтобы он не видел.

Он махнул рукой в сторону Афанасия и положил на стол деньги.

— На литр хватит. Остальное себе забери. Справишься, оставлю в доме.

Я сглотнула. Получить место экономки хотелось сильно. Да чего там! Я даже на подлог пошла, чтобы добиться желаемого. Дом мне уже нравился. Кухня удобная, чистоту навести не сложно. Природа вокруг чудесная, воздух вкусный. Тут даже лучше, чем в ските.

Но покупать хозяину выпивку…

Нет, на пьяницу он не походил. Может, потому что Афанасий оберегал его от спиртного? Интересно, как давно хозяин в инвалидном кресле? Навсегда или временно? Афанасий ничего не успел рассказать.

— Нет, я не буду этого делать, — ответила я. — Это не входит в круг моих обязанностей.

— Уволю, — пообещал Владияр Николаевич невозмутимо.

Странно, что уволенные им девушки, по словам работников агентства, не жаловались на то, что их отправляли за водкой. Так, может, их выгоняли за то, что они приносили хозяину спиртное?

— Совести у вас нет, — брякнула я. — Стряпню мою не попробовали, а увольняете за то, что я отказываюсь идти за водкой? А вам можно пить, Владияр Николаевич?

— Нельзя, — произнес Афанасий, заходя на кухню. — Категорически.

— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно заключила я.

— Я не буду есть пирог… — Взгляд Владияра Николаевича упал на корзинку в руках Афанасия. — С яблоками.

— И где вы его увидели? — Я всплеснула руками. — Афанасий, прошу прощения, но я не люблю, когда мне мешают готовить!

— Чайник поставь, — сказал он мне. — Лучше бы самовар, но это попозже. Владияр Николаевич, я вам чаю заварю.

— И деньги свои заберите, — добавила я.

Деньги взял Афанасий. Он ушел вместе с хозяином, но вскоре вернулся. Я успела помыть яблоки и села за стол, чтобы их чистить.

— Ты молодец, — сказал Афанасий, достав коробочку с чаем. — Не поддалась искушению.

— Вы не говорили, что нельзя, — напомнила я. — Так это была проверка?

— Только с моей стороны, — признался он. — Хозяин… всерьез.

— Но он не похож на пьяницу.

— Потому что я не позволяю ему напиваться.

— Он хочет о чем-то забыть? Или испытывает боль? — Я не удержала любопытство в узде. — Вы не расскажете, что с ним?

Афанасий ополоснул кипятком заварочный чайник, отмерил несколько ложек чая.

— Полагаю, хочет забыть. Но это невозможно. Алкоголь убьет его, а не поможет.

На поднос он поставил чайную пару — чашку и блюдце.

— Ты, правда, ничего не слышала о генерал-майоре Юрьевском? — спросил Афанасий.

— Я в скиту жила, — вздохнула я. — Туда новости, если и доходили, то с опозданием. Да и то…

— Так тому происшествию уж несколько лет. Пожалуй, оно раньше случилось, чем ты сына родила.

— Тогда понятно, отчего не слышала, — кивнула я. — Мне тогда вовсе не до новостей было.

— Чай отнесу, вернусь, — сообщил Афанасий.

Не появлялся он долго. Я успела почистить яблоки, порезать их и притомить на огне с небольшим количеством воды. Не дожидаясь, когда полученная яблочная масса остынет, добавила в нее немного манной крупы и взялась за венчик.

— Дай сюда. — Вернувшись, Афанасий отобрал у меня миску с яблочной смесью. — Там у тебя что-то горит.

— Ничего не горит, — обиделась я. — Но уже пора вынимать.

Запеканка получилась пышной, и я оставила ее остывать.

— Так вот, Владияр Юрьевич, много людей спас, — будничным голосом произнес Афанасий, яростно орудуя венчиком. — В Городце мы тогда стояли. Местные изъяли подводу со взрывчаткой у какого-то лихого купчишки. Его в острог, а подводу к нашим складам пригнали. Рядом двое из молодых чего-то не поделили, один ведуном оказался, пальнул в соперника огнем. Так-то шар слабенький, вреда не причинил бы сильного, кабы в подводу не попал. Та загорелась, да как-то сразу сильно занялась. А Владияр Юрьевич рядом был. Он подводу щитами закрыл, да всю силу в них вложил. Взрыв внутри произошел, щиты его сдержали, но все же лопнули. Владияра Юрьевича после по кусочкам собирали. Теперь он не ходит. И сила ведуна выгорела.

— Страшно, — поежилась я. — И вы там были?

— Был, — подтвердил Афанасий. — Пока его превосходительство щиты держали, все успели отбежать, и вырвавшийся взрыв был слабее того, что мог случиться, не окажись рядом его превосходительства. Так что он многим жизнь спас. И вообще… герой.

— Герой, — согласилась я. — А лекари что говорят? Он сможет ходить?

Афанасий отрицательно качнул головой, помрачнев.

— А диета?

— А, ну… Так внутренние органы… частично отсутствуют, — пояснил Афанасий. — Почки одной нет, части кишечника. Я список дам, чего нельзя вовсе, а чего можно, но ограниченно.

— Если меня завтра не уволят, — хмыкнула я.

— А ты уж постарайся. Долго это взбивать?

— Хватит уже. — Я отобрала у него миску. — Сейчас по чашкам разложу и на ледник уберу. Когда ужин подавать?

— Через полчаса, — сказал Афанасий. — Успеешь?

— Все готово, только остудить осталось. Я проверю, как там Митя?

— Иди, — разрешил он. — Вторая дверь налево.

Митя спал, раскинувшись на широкой кровати. Еще не стемнело, и света из окна хватило, чтобы осмотреться. Комната для гостей? Пожалуй. Я с легкой грустью подумала о том, что такая обстановка для меня привычнее, чем деревенская, а мой сын впервые спит на кровати с мягкой периной.

«Ничего, я так просто не сдамся», — подумала я, поправляя сползшее одеяло.

Как минимум, подача была оригинальной. Пышный кусок творожной запеканки в форме идеального квадрата полили белым соусом, украсили листиком мяты, а на тарелке тщательно нарисовали разноцветную дорожку из меда и смородинового варенья.

По заведенной традиции, за одним столом с Владияром ужинал и Афанасий. На эту уступку он согласился, поддавшись бессовестному шантажу. Владияр заявил, что предпочтет умереть в гордом одиночестве, если Афанасий не составит ему компанию хотя бы за ужином.

— Это можно есть? — поинтересовался Владияр, с подозрением уставившись на запеканку.

Новая прислуга не могла знать, что это его любимое блюдо из детства. И, тем более, никто ей не говорил, что Владияр предпочитал проверенный временем рецепт — тот, которого придерживалась матушкина кухарка.

— Вкусно, — отозвался Афанасий.

Кусок на его тарелке уже уменьшился наполовину.

Наплевав на этикет, Владияр подцепил пальцем капельку соуса, лизнул. Мягкий молочный вкус напомнил ему о мороженом. Ложиться спать на голодный желудок не хотелось. Что ж, выгнать прислугу он успеет и завтра.

Заранее скривившись, Владияр отправил в рот кусочек запеканки. Она не была ни сладкой, ни кислой. И, о чудо! В ней не ощущалось противных мелких комочков.

— На редкость съедобно, — признал Владияр.

Он ел медленно, смакуя каждый кусочек. Если девица умеет готовить, можно дать ей шанс.

— А это что? — спросил Владияр, расправившись с запеканкой. — Почему молоко в пиале? Эта… как ее…

— Ульяна, — подсказал Афанасий.

— Вот-вот. Она уже все чашки побила?

— Это не молоко, Владияр Николаевич. То есть, молоко только сверху. Это яблочный мусс. Ульяна утверждает, что с молоком вкуснее.

Владияр хмыкнул, слил молоко на опустевшую тарелку, благо его оказалось немного, и зачерпнул мусс десертной ложкой.

— Гадость, — вынес он вердикт, едва ощутив, что по вкусу мусс похож на яблочное пюре, коим его кормили в больнице.

Все, что напоминало Владияру время, проведенное под неустанным присмотром лекарей, вызывало у него отвращение. Как назло, именно это и готовили все, кого он пытался нанять.

Однако запеканка в исполнении Ульяны выгодно отличалась от больничной, поэтому Владияр проявил снисхождение. Все равно утром она приготовит противную овсяную кашу, будет повод для скандала.