Бесшабашный. Книга 3. Золотая пряжа. История, найденная и записанная Корнелией Функе и Лионелем Вигр - Функе Корнелия - Страница 16

Чтобы преодолеть расстояние, отделяющее их от двери, требовалось немалое терпение. Опасаясь, что Сильвен с Джекобом могут наступить на серебряные нити, она накрыла половицы своим плащом.

– Ты хорошо знаешь территорию? – спросила она Сильвена, когда они наконец добрались до двери. Снаружи все стихло, и голоса теперь доносились издалека, что успокаивало.

– Конечно. Говорю же, я несколько месяцев развозил их ящики. – Сильвен ткнул пальцем в ту сторону, откуда пришла Лиса. – Там они хранят зеркала, а там, – Сильвен указал на север, где Лиска видела серебряные трубы, – делают стекло. Câlisse! Проклятые острова на Ист-Ривер. Говорят, даже птицы здесь не остаются. Жена меня предупреждала. Бывшая жена. «Сильвен, – говорила она, – как ты думаешь, почему они так хорошо платят? На этих островах нечисто. Найди себе приличную работу». Но на приличной разве что-то заработаешь?

Лиска зажала ему рот рукой.

– Больше ни слова! – шепнула она. – Или можешь пытаться уйти по реке.

Угроза подействовала. Сильвен крался за ними следом тихо, как мышь. Фургон уже уехал, но, очевидно, появились гости. Джекоб и Сильвен, вероятно, не видели ни трех карет, ни здания, перед которым те остановились. А может, кареты представлялись Сильвену обычными автомобилями. Маскировочная магия не только делает предметы невидимыми, но иногда и меняет их облик. Лиска вспомнила скорлупу лесного ореха, которую как-то нашла в одной пещере. Джекоб видел просто скорлупу, но Лиска держала в руке крошечную серебряную колыбельку.

Возле карет ожидали охранники с такими же, словно из глины вылепленными лицами, как у того, кто принес еду, однако оружие у них было, судя по всему, из этого мира. Слепой и слабый, Джекоб ни за что не прошел бы мимо них незамеченным, и, как будто этого мало, из-за одной кареты вынырнули собака и ее хозяин. Он был единственным человеком, которого Лиска здесь встретила. Если действительно был человеком. Для охранника он выглядел слишком юным.

– Вам нужно добраться вон до того здания, которое перед стеклянным котлом. Подкрадитесь к нему с другой стороны, – шепнула Лиска Сильвену.

Тот уставился на нее с недоумением. Лиса, он не видит котла, так же как и карет. Оставалось надеяться, что кусты с цветами растут среди деревьев только как источник пищи для травяных эльфов и не поднимут тревогу.

– Здание рядом со ржавым бензобаком, – поправилась она.

Сильвен с облегчением кивнул, но Джекоб еще крепче сжал ее руку:

– Что ты задумала?

Как будто сам не знает. Просто ему это не нравится. Вместе они уже выпутывались и из более безнадежных ситуаций. Теперь предстояло выяснить, будет ли им так же везти и в его мире.

Собака подняла голову – они за несколько миль чуют запах человеческого пота. Но Лиска собиралась отправить ее по куда более соблазнительному следу. Подождав, пока Сильвен с Джекобом не скроются за деревьями, она вышла во двор. Один из охранников что-то крикнул другому, и оба схватились за оружие, когда Лиса у них на глазах поменяла облик.

И лисица помчалась. Прочь от того здания, где хранилось зеркало.

Шванштайн. В детстве Уилл часто засыпал, бормоча это название. Тогда город был для него сказочным местом. И остался таким по сей день, несмотря на всю тьму, с которой Уилл уже столкнулся в Зазеркалье. Башни церкви были видны от самых руин замка. Они оказались надежным ориентиром, и когда Уилл, несмотря на недоумение, с которым все разглядывали его одежду, спрашивал дорогу к корчме «У людоеда», название каждой улицы напоминало ему какую-нибудь историю, рассказанную братом.

Джекоб ужасно рассердился на то, что Уилл без спросу прошел за ним сквозь зеркало, и поэтому, уезжая верхом в Шванштайн, никогда не брал его с собой. А потом это стало невозможным из-за нефритовой кожи. Джекоб всегда был мастер секретничать, молчал даже о том, что у него есть младший брат. А вот Уилл и плохие оценки от матери не умел скрыть. За всю жизнь ему удалось утаить от брата только одно: кое-что из случившегося с ним за зеркалом он прекрасно помнит. Пусть даже эти воспоминания и кажутся ему чужими.

Застоявшийся запах трубочного табака и пролитого вина, заслонка от печи деткоежки на стене и рука людоеда над барной стойкой. Джекоб так часто описывал заведение Альберта Хануты, что складывалось ощущение, будто Уилл уже сто раз переступал порог темной корчмы. В детстве он всегда мечтал увидеть эти трофеи и посидеть с братом за одним из столов, обсуждая план предстоящей охоты за сокровищами.

– Закрыто!

Светлые и мягкие, как лен, волосы, очки с круглыми стеклами… Тобиас Венцель! О нем Джекоб рассказал Уиллу лишь в один из последних приездов домой. Повар Хануты потерял ногу на войне с гоилами, и Уилл был рад, что его кожа уже не выдавала в нем телохранителя их короля.

– Лиска здесь? – Он никак не мог запомнить ее человеческое имя. – Я брат Джекоба Бесшабашного, Уилл.

Костыль, опираясь на который Венцель хромал к прилавку, украшали полудрагоценные камни. Гоильские офицеры носили такие на лацканах мундиров для обозначения ранга. Лунный камень, яшма, рубин. Воспоминания…

– Ее здесь нет. – Венцель плеснул себе в стакан шнапса. Судя по грязи на столах, ночь у него выдалась долгая. – Я и не знал, что у Джекоба есть брат.

Он смотрел на Уилла недоверчиво и в то же время с любопытством.

Лиски нет. Что дальше? Уилл хотел рассказать ей, что уже несколько дней не получал вестей от Джекоба, а еще надеялся, что Лиска знает, как найти Фею. На секунду Уилл испытал искушение позвать Хануту, но если хоть немногое из того, что рассказывал о нем Джекоб, правда, то в такой ранний час тот пребывал еще в худшем настроении, чем его повар.

– Могу я оставить для нее записку?

Венцель залпом выпил шнапс.

– Разумеется.

В карманах Уилла нашелся только листок с рекламой спектакля, который они с Кларой смотрели несколько недель назад. Все вновь будет так, как должно быть.

Уилл уселся за стол. Что написать? Он всегда робел перед Лиской, несмотря на все то, что они вместе пережили. Венцель взглянул на него, и Уилл как мог прикрыл рукой шариковую ручку. Может, в комнате Джекоба удастся найти какую-нибудь одежду, в которой он будет меньше бросаться в глаза, чем сейчас?

Из двери рядом с барной стойкой вышла щуплая, как птичка, девочка лет девяти, не старше, но было видно, что она уже привыкла к тяжелой работе. Заметив Уилла, она в нерешительности остановилась, но в конце концов поднесла к одному из грязных столов ведро с водой и выпустила из кармана передника трех домовых. О домовых Уилл впервые услышал, когда Джекоб на шестилетие подарил ему крохотную курточку одного из них. Брат никогда не забывал поздравить его с днем рождения, и каждый раз, когда Уилл разворачивал подарок, пальцы его дрожали от нетерпения. Он никогда и никому не показывал подарки Джекоба – только Кларе. «Полагаю, целовать ее ты уже пытался?»

Домовые принялись мыть грязные стаканы, и Уилл снова занес ручку над бумагой. Пиши. О чем? О том, что Клара уснула, как будто умерла, а какой-то незнакомец пообещал ему, что он, Уилл, сможет все исправить? Он сложил листок и сунул его обратно в карман.

Ростом не выше стаканов, домовые, на удивление, устроили настоящий тарарам: расплескивали воду, громко вопили и звенели посудой. Из-за этого даже Венцель заметил гоила, только когда тот уже стоял посреди корчмы. Домовые лишь бегло глянули на него, зато девочка от страха споткнулась о ведро, а лицо Венцеля окаменело от ненависти.

– Я знаю, что вы закрыты, – опередил его гоил. – Мне нужно просто кое-что узнать.

Уилл уже и забыл, какие хриплые у них голоса. По нему скользнул взгляд золотых глаз. Яшмовое лицо и король с матово-красной кожей… утраченные видения… Ими полна его голова.

Кожа у этого гоила была из оникса, самая благородная из всех, какие только у них бывают, но в матово-черном камне виднелись зеленые прожилки. Непрошеный гость был не в военной форме, как те гоилы, что попадались Уиллу на улицах Шванштайна, а в одежде из кожи ящериц, которых Уилл собственными глазами видел на берегу одного подземного озера.