Год 1985. Ваше слово, товарищ Романов (СИ) - Михайловский Александр Борисович - Страница 6

— Прямо сейчас не надо, — сказал товарищ Брежнев, большой специалист в разных аппаратных процедурах. — Делать это следует тогда, когда делегаты пленума дослушают доклад мандатной комиссии, наговорятся траурных речей, проголодаются и соберутся на обед. На голодный желудок в таких случаях и голова лучше работает. А сейчас ждем, пока развернется орбитальная сеть и даст нам первые результаты психосканирования территории СССР. Без этого не понять, сколько в каждом конкретном случае нужно вешать в граммах.

— И это тоже правильно, — сказал лучший друг советских физкультурников, на чем мы и порешили.

Два с половиной часа спустя, там же

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

И вот, наконец, первое заседание закончилось, и члены ЦК и технические работники аппарата зашевелись на своих местах, приготовившись покинуть зал и отправиться в забронированный на спецобслуживание ресторан.

И вдруг, в такой патетический момент, началось невероятное. Во всех дверях сразу появились люди в чекистской форме начала пятидесятых: фуражки с синим околышем, синие бриджи и защитные гимнастерки, начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги, золотые погоны у офицеров и бордовые у рядового состава. Стволы сотен самозарядных винтовок с примкнутыми ножевидными штыками и единых пулеметов нацелились на мятущуюся массу партийно-номенклатурных деятелей, считающих себя совладельцами советской страны. Для пущего эффекта можно было бы впустить в зал хотя бы один «Шершень», но я счел это излишним.

Ноги у участников сборища ослабели и подогнулись, и они неловко шлепнулись задницами на свои прежние места. Кстати, что-то мне эта мизансцена напомнила. Ах да — разгон Учредительного Собрания в восемнадцатом году. И хоть тут я никого разгонять не собираюсь (скорее, наоборот) все равно очень похоже.

И тут же на возвышении президиума открывается портал, и оттуда, прямо из неведомого параллельного пространства первым делом появляются бойцы в экипировке «Неумолимого», а за ними — официальная делегация, к которой за время ожидания добавились Самые Старшие Братья, еще один Григорий Романов и… Мэри Смитсон (так, вдруг пригодится воды напиться). Также я взял с собой Кобру и Диму-Колдуна, а вот Анастасию с Птицей попросил подождать на той стороне. Малых и сирых, которых можно простить, здесь нет, и небесные хляби тоже разверзать не потребуется. Зато заклинание Истинного Света я подвесил в зале почти автоматически, не задумываясь. В ситуации, когда необходимо как можно скорее наладить контакт с аборигенами, чтобы свои опознали своих, Истинный Свет, показывающий все таким, как оно есть, незаменим.

Увидев совсем рядом Брежнева, Сталина, Ленина, Карла Маркса и Фридриха Энгельса, деятели в президиуме (да и в зале тоже) оцепенели от неожиданности.

Первым из ступора вышел Горбачев. Пока еще ни в чем не разобравшись, инстинктом крысы он понял, что эти матерые коты пришли именно за ним. Очки его запотели, он был бледен, отчего пятно на его лбу в капельках испарины выделялось особенно, сияя точно восходящая заря. Михаил Сергеевич потянулся к микрофону, крикнул придушенным, каким-то не своим голосом: «Товарищи…» — и тут Дима-Колдун щелкнул пальцами, и несостоявшийся генсек замер на месте с перекошенным ртом и блестящей от пота лысиной.

Обстановку разрядил Просто Леня. Он подошел к столу президиума и в звенящей наэлектризованной тишине, по-хозяйски уперев руки в боки, сказал, обращаясь к Громыко:

— Что же ты, Андрей Андреич, обмишулился-то так? Пень старый, а подался туда же, в предсовмины. Не ожидал я от тебя такого, не ожидал…

Интонации голоса «молодого», то есть не перенесшего инсультов, Брежнева спутать было невозможно ни с чем. Вот и Громыко узнал их сразу, и нахлынули на него воспоминания о тех временах, когда они оба были молоды (относительно), и он, неумолимый Мистер Нет, диктовал советские условия заносчивым американцам.

При этом другие члены ЦК и работники аппарата хорошо слышали каждое слово, вне зависимости от того, насколько далеко сидели. Магическая акустика, она такая. И так будет до тех пор, пока Дима-Колдун не снимет заклинание.

Наконец решившись и подняв взгляд на стоявшего перед ним, Громыко увидел, что это действительно Леонид Брежнев. Да как же такое может быть⁈ Андрей Андреевич поморгал, губа его дернулась, ему захотелось прокашляться, но он сдержался, и лишь во все глаза продолжал смотреть на стоящего перед ним коренастого человека. Да, это точно Леонид Ильич, какие тут сомнения: его характерную внешность столь достоверно не воспроизведет ни один грим… Да только это не тот Леня, каким его клали в гроб всего-то два с половиной года назад. Отнюдь… ЭТОТ Брежнев был откуда-то из середины или конца шестидесятых годов — не живая развалина, а подтянутый и готовый к драке боец, со столь знакомым блеском глаз из-под густых бровей.

Некоторое время состарившийся Мистер Нет тупо смотрел на соратника по прежним делам, дурея от фантасмагоричности происходящего.

— Что, Андреич, не узнаешь? — спросил его Брежнев и наклонился к собеседнику, глядя тому прямо в глаза насмешливо-торжествующим взглядом.

— Да нет, Ильич, узнаю… — ответил Громыко, непроизвольно вжимаясь спиной в кресло. Он нервно сглотнул, утер пот со лба желтеньким носовым платком, и только после этого ему удалось прокашляться, прогоняя комок в горле. — Кхм-кхм… кхм-кхм… Прости, Ильич, все это так неожиданно и невероятно… Я, кхм-кхм… я не могу поверить… Прости… А в чем именно я обмишулился, раз уж ты пришел за мной с такой помпой и в такой, кхм-кхм… интересной компании?

— А вот в чем ты обмишулился, — хмыкнул Просто Леня, постучав кончиками пальцев по лысине оцепеневшего Горбачева. — Иуда, предатель, еретик и просто дурак, он шел к посту Генерального секретаря ЦК КПСС только затем, чтобы намеренно разрушить и коммунистическую партию, и страну. Все, что мы строили такими трудами и защищали кровью миллионов — все пошло псу под хвост, после чего случилась реставрация капитализма. Главный реставратор тоже сидит в этом зале, да только я его фамилии не назову, рано еще.

Громыко с сомнением покосился на тушку Горбачева.

— И откуда, кхм-кхм, тебе это известно? — делая над собой усилие, чтобы не поверить этим страшным словам, спросил он.

— Мне это просто известно, — ответил Ильич Второй. — А вот товарищ Серегин, товарищ Кобра, товарищ Колдун и товарищи Самые Старшие Братья происходят из миров второго десятилетия двадцать первого века, а потому пережили реставрацию капитализма в бывшем Советском Союзе, и сильнее месье Горбачева и господина реставратора они ненавидят, пожалуй, только Гитлера.

— Ээээ… прости, Ильич… второго десятилетия двадцать первого века? — переспросил ошарашенный Громыко. — То есть тридцать лет тому вперед⁈

— Да, — подтвердил Ильич Второй, — именно так. Товарищи Самые Старшие Братья, вон те четверо, хотя из них один брат женского пола, ушли на боевое задание из две тысячи двенадцатого года, а товарищ Серегин со спутниками — из две тысячи шестнадцатого. И вообще все мы тут из разных миров-годов. Я — из семьдесят шестого года, товарищ Сталин — из пятьдесят третьего, товарищ Ленин — из пятнадцатого, а товарищи Маркс с Энгельсом — из тысяча восемьсот пятьдесят шестого года. Так уж получилось, что в две тысячи шестнадцатом в ходе выполнения ответственного и секретного задания в тартарары на самое дно Мироздания провалился капитан спецназа ГРУ Сергей Сергеевич Серегин, а обратно наверх в родной двадцать первый век по мирам-ступенькам поднимается… Верховный Главнокомандующий Четвертого Галактического Союза. В каждом мире у товарища Серегина имеется задание направить его к лучшей жизни, исправив самые очевидные проблемы, и пока оно не будет выполнено, дальше его не пускают.

— А кто не пускает? — вполголоса спросил Громыко, покосившись на тех людей, о которых говорил Брежнев.

— А ты догадайся… — хмыкнул Брежнев. — Одним словом, это долгий разговор, и к тому же секретный, только для тех, кто по итогам этого пленума будет избран членом Политбюрю. А для остальных могу сказать… — Он обернулся и окинул взглядом зал. — Я слышал, что вас тут некто Рейган пугает Звездными Войнами? Будут американцам звездные войны, трах-тибидох им всем в печенку. Вон там, за порталом, на круговой орбите вокруг нашего мира крутится присягнувший на верность товарищу Серегину галактический линкор планетарного подавления с наводящим ужас названием «Неумолимый». Этот убийца укрепленных планет, когда его нашли, пребывал в таком изношенном состоянии, что было проще пустить его на слом, но товарищ Серегин пошел иным путем, и принял все возможные меры к восстановлению этого рукотворного чудовища, сделав из него свою главную ударную единицу. Тут у нас в двадцатом веке, особенно во второй его половине, как-то неуютно жить без тяжелой дубины под рукой, не находите, товарищи?