"Фантастика 2025-84". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 72

У дальней стены находился огромный шкаф, доверху забитый книгами. Несмотря на обилие томов, все они были расставлены ровными рядами и строго по размеру. У соседней стены находился шкаф поменьше. В нем стояли бутылки и стаканы, причем так же аккуратно, как и книги. Видимо, хозяин кабинета очень любил порядок. Даже на пушистом коричневом ковре, полностью устилавшем пол, не было ни соринки.

Помимо меня и самого Распутина в кабинете сидел бледный князь Зорский. Он расположился в одном из двух черных кожаных кресел. Но, несмотря на внешнее удобство мебели, сидел мой сокурсник, словно на иголках.

— Князь Зорский, — Распутин обжег взглядом блондина. — Вы получили свой выговор, так что теперь можете обратиться в медицинский кабинет. Пусть вас осмотрит доктор. Если он, конечно, не занят солдатами. Многие тяжело ранены.

— В таком случае, я не стану отвлекать доктора. Мне уже лучше, — Зорский предпринял попытку остаться в кабинете, но Распутин оказался неумолим.

— Все равно, не смею вас задерживать. — С нажимом сказал он. — Возвращайтесь в общежитие и отдохните. Заодно подумайте о том, насколько оправданно использовать те силы, которыми вы не в состоянии управлять целиком и полностью.

Бледные щеки Зорского вспыхнули. Он сжал кулаки и резко вскочил с кресла. Пошатнувшись, молодой человек мог бы не устоять на ногах, если бы не моя помощь. Наши взгляды пересеклись, и я едва заметно покачал головой.

— Спасибо, — поблагодарил князь, взяв себя в руки. — Господа, — он коротко кивнул и покинул кабинет, плотно закрыв за собою дверь.

В помещении воцарилась тишина. Мы с Распутиными пару минут играли в «гляделки», после чего он отрывисто бросил:

— Садитесь.

— Благодарю, — я опустился в кресло. — Вы хотели меня видеть?

— Поверьте, не горел желанием, — скривился заместитель начальника Академии и его темные глаза, кажется, стали еще темнее. Он вдруг глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Прошу прощения, — голос Распутина стал спокойнее, — после использования драгуна я бываю не в себе.

— Понимаю, — мне не пришлось кривить душой, так как Чернобог тоже влиял на мой характер.

— Не сомневаюсь. — Хозяин кабинета встал, подошел к шкафу, достал стаканы и бутыль с какой-то мутной жижей, которую и разлил на двоих. — Пейте. Помогает сохранять спокойствие. — Не успел Распутин договорить, как залпом опрокинул содержимое стакана себе в рот и сразу же проглотил не поморщившись.

Я повторил его действие, но с трудом сдержал приступ кашля — все внутри вспыхнуло огнем, словно в стакане был чистый спирт, но с ярким отвратным вкусом, который не удавалось разобрать. К своей чести, мне все же удалось сохранить лицо, но все равно пришлось стиснуть зубы и вздрогнуть.

— Что это?

— Особый настой, — неопределенно ответил Распутин, убрал стаканы и вернулся за стол, после чего уставился на меня немигающим взглядом.

— Меня ожидает выговор? — полюбопытствовал я, когда молчание затянулось.

— Не знаю, — неожиданно признался Распутин. — Будь вы обычным курсантом… — он помедлил, — погибли бы вместе с князем Зорским. Но вы не только помогли защитить Академию, но и впечатлили меня своими способностями. Ваш драгун из вороненого абсолюта?

— Именно.

— Древний, — задумчиво пробормотал Распутин. — Чернобог, я полагаю?

— Вы знаете о нем?

— Только слухи, — покачал головой мой наставник. — Ваши родственники не желали распространяться о наследии своего рода.

— И что же говорят слухи? — заинтересовался я.

— Что этот драгун проклят, — буркнул Распутин, — как и мой. Но об этом мы поговорим чуть позднее. Сначала обсудим более важную тему.

— Вторжение полозов, — догадался я. — Почему они нагрянули?

— Думаю, за вами, — сразу выложил карты на стол Распутин. — Гнезд по близости точно нет. Твари могли преследовать вас под землей в надежде поквитаться. Они дождались, когда вы окажетесь далеко от своего драгуна и атаковали. Вычислить их мы не могли из-за размера — мелкие полозы почти не создают колебаний. Когда передвигаются глубоко под землей, наши приборы их не замечают.

— Думаете, мне хотели отомстить за убийство матки?

— Других предположений у меня нет, — развел руками Распутин.

— Если это так, то мне лучше покинуть Академию. Нельзя подвергать других опасности.

— Здесь обучаются управители и ворожеи, — покачал головой заместитель начальника Академии. — Само наше существование предполагает опасность. Ваш же талант необходимо развить любой ценой. Уверен, вы сможете послужить нашей Родине, как никто другой. За безопасность остальных не переживайте — я обращусь к начальству и организую в Академии дежурство драгунов на случай повторения атаки. К тому же, я и сам всегда здесь.

— Что же, — я развел руками, — если вы все уже решили, то зачем позвали меня?

— Чтобы услышать про вашего драгуна все, что вам известно, — темные глаза Распутина сверкнули. — Я навел о вас справки и оказался весьма удивлен… — темноволосый мужчина нахмурился и понизил голос. — Как вы подчинили того, кто одним своим присутствием веками отравлял ваш род своей злобой?

За стеной возвышались массивные фигуры двух императорских драгунов, которых прислали на защиту академии вместе со взводом солдат, разбивших лагерь у ворот за парком. Занятий не было третий день: руководство Академии и преподаватели решали навалившиеся проблемы, на территории велись восстановительные работы, сопряженные с вывозом туш полозов в неизвестном направлении. Впрочем, меня уведомили, что за убитых тварей мне даже полагается награда, но мои мысли сейчас занимало вовсе не это.

Распутин заявил, что ненависть Чернобога распространяется на весь мой род. Именно из-за нее Воронцовы стали теми, кем являлись: озлобленными, жестокими и нетерпимыми изгоями. Видимо, воронёный доспех не просто так пылился в самом темном углу подземелья под особняком.

Но почему они от него не избавились? Могли бы продать, сдать в музей, переплавить в конце-то концов. Сколько людей пострадало от гнева дремлющей веками брони? Меня терзало множество вопросов, от которых прошлые Воронцовы просто отмахивались — даже бездействующий Чернобог давал им силу. Не столько, сколько мне, но все же. И это, по их мнению, стоило всех жертв.

По словам Распутина, черным пламенем не пользовался никто из теперь уже моих предков, которые проходили обучение в Академии. В бою они правили другими драгунами, так как всякий, кто садился на трон управителя Чернобога рано или поздно неизбежно лишался рассудка. Десятки Воронцовых сгинули, поглощенные испепеляющей яростью, сражаясь внутри Чернобога в самой гуще боя не только с окружающими их противниками, но и с собственным кровожадным безумием.

Мне даже стало немного неловко из-за того, что я злорадствовал касательно гибели молодого человека, чье тело сейчас занимал. Михаил Воронцов, безусловно, был тем еще ублюдком. Но стал он им не по своей воле. Злоба Чернобога сминала слабую волю.

Такой была особенность всякой проклятой брони, которой в Российской империи осталось всего несколько экземпляров. Со слов Распутина, он каждый день борется с приступами гнева и пьет свои горькие настои, чтобы не пуститься во все тяжкие.

После нашего долгого разговора я стал лучше понимать своего наставника и даже проникся к нему толикой уважения. Он же заявил, что теперь будет требовать от меня больше, чем с остальных. Наставник пообещал не допустить меня до серьезных заданий до тех пор, пока не убедится в моей адекватности.

Спорить с Распутиным — все равно, что спорить с каменной стеной. В этом я убеждался раз за разом на протяжении четырех часов, что провел в его кабинете. Любой мой довод разбивался вдребезги о дурную славу рода Воронцовых. Несмотря на то, что мне удалось поднять свою репутацию со дна, путь впереди еще оставался долгим и тернистым.

Сам я догадывался, почему Чернобог не воздействует на меня так же, как на других Воронцовых. Несмотря на одинаковые инициалы, мой настоящий род не принадлежал этому миру. Такой мыслью я успокаивал себя до самого вечера, пока не пришел к еще одной неприятной догадке: моя воля взаимодействовала с волей Чернобога совсем недолго. Самое страшное может быть впереди.