Ложное пророчество - Огинская Купава - Страница 1

Сколько она себя помнила, мама обещала ее продать. Кьяра не была наивной девочкой и понимала, что эти слова – не пустая угроза. Мама хотела от нее избавиться, да только в деревне все знали тяжелый нрав Кьяры и не спешили обременять себя такой покупкой.

Но чем старше она становилась, тем чаще случались разговоры о продаже. А за последний год несколько деревенских мужиков приходили на нее посмотреть. Кьяра понимала, что очень скоро ей придется покинуть это место, но оттягивала побег, не в силах оставить наставницу одну в этом ужасном месте.

Могила на старом кладбище держала Кьяру крепче любых цепей.

Причина покинуть деревню приехала ранним летним утром в дорогой карете, в окружении десятка конных. Они были слишком шумными и беспечными. Остановились у маленького дома на окраине деревни.

Покосившийся и потемневший от времени, дом выглядывал из-за старого забора и не привлекал внимания. Скучное серое строение.

Редкие путешественники, которым все же удавалось пробраться по лесной дороге в деревню, обычно направлялись к приметному дому старосты.

Кьяра насторожилась. Она выпалывала сорняки на заднем дворе и хорошо слышала, как кто-то выбрался из кареты. И как скрипнула входная дверь домика, когда мама опасливо вышла на крыльцо.

– Доброго утра, милая леди. – сильный голос разнесся по двору.

Голос матери подрагивал, когда она спросила, что им нужно.

Услышав ответ, Кьяра без раздумий бросила свою работу и, крадучись, дворами направилась на кладбище.

Мама давно обещала ее продать, и у нее наконец появилась такая возможность, но Кьяра была к этому готова.

***

Немолодая, изможденная женщина куталась в шаль. Теперь она мерзла всегда, но продолжала каждый день заваривать нужные травки, которые ей показал ее третий супруг, умерший два года назад. Как считали деревенские, именно эти травки и свели его в могилу.

Но женщине было все равно. Только после кружки отвара ее жизнь становилась чуть менее невыносимой.

– Зачем вам моя дочь? – напряженно спросила она.

– Видите ли, в чем дело, – высокий мужчина в дорогой одежде остановился перед покосившейся калиткой. Она не могла бы его удержать, но он терпеливо ждал приглашения. – У нас есть все основания полагать, что девочка может оказаться жрицей Ишту. Если бы вы только позволили мне ее увидеть…

– Жрица, да? – хмуро повторила женщина, пытаясь понять, что бы это значило для нее и могла ли она получить из ситуации какую-нибудь выгоду. Ей не доводилось видеть арнов, иначе она ни за что не вышла бы к ним и уж точно не вела бы беседы. Жуткие истории, что ходили об этой расе в деревне, рисовали их похожими на полумонстров со светящимися глазами и длинными, острыми когтями.

Мужчина же, что стоял перед ее домом, был весьма хорош собой, разве что его глаза казались немного странными. Но в чем именно заключалась эта странность, женщина не могла понять. Она еще не выпила утреннюю порцию отвара, из-за чего мысли ее путались.

– И какая мне от этого польза? – хрипло каркнула она, наконец сообразив, что у нее собирались забрать Кьяру. Она ненавидела ребенка, испортившего ей жизнь – всего одна ночь, маленькая ошибка, плод которой отравлял существование долгие годы, – но отдавать ее просто так, не поимев никакой выгоды, женщина не хотела.

Их деревня располагалась далеко от столицы, длинные руки храмовников не дотягивались до этой земли, поэтому Ишту здесь не почитали так, как полагалось. И известие о том, что член семьи может нести на себе милость богини, не вызывало восторга у деревенских. Ведь это значило, что семья лишалась рабочих рук.

– Конечно, мы возместим ваши убытки. – миролюбиво пообещал мужчина и кивнул одному из своих людей – суровому худому типу в строгом костюме и круглых очках.

Зазвенели монеты.

Дыхание женщины перехватило, когда она увидела, как в раскрытом кошеле поблескивают золотые. Раньше она действительно собиралась продать дочь, а на заработанные деньги уехать из деревни и наладить свою жизнь в другом месте, только эти планы давно были забыты, осталось лишь смутное желание получить хоть какую-то выгоду с бесполезного ребенка. Женщина не представляла, на что потратить все эти богатства в их проклятой деревне, но руки задрожали от желания получить кошель.

– Кьяра на заднем дворе. Забирайте, если она вам так нужна.

– Я приведу. – предложил юноша, передав поводья своей лошади товарищу. Его черный мундир с золотой окантовкой был расстегнут по случаю сильной жары, открывая вид на висящий на шее плетеный шнурок с символом, ничуть не похожим на те, что носили служители Ишту.

– Будь добр. – кивнул мужчина. – Но ласково и предупредительно, Берг. Не забывай, девочка может стать нашей мудрой.

– Когда я был груб с дамами? – обиделся парень.

Он проскользнул в калитку, прошел по узкой тропинке, с двух сторон заросшей густой травой чудного синеватого оттенка. Женщина напряженно следила за его легким шагом, следя, чтобы он ненароком не ступил на ее драгоценный урожай.

Берг зашел за домик. Огляделся. Задний двор был маленький, с покосившимся небольшим сараем, подпиравшим шаткий забор.

Девушки нигде не было. Только горка вырванных сорняков сохла под солнцем.

Предположив, что она могла заглянуть в сарай, Берг проверил его. И долго чихал от пыли, забившей нос, стоило ему только приоткрыть створку.

Ни в сарае, ни за ним никого не было. Разминуться с девушкой он не мог: забор слева упирался в стену дома.

– Ее здесь нет, кайсэр, – отчитался Берг.

Мужчина нахмурился.

– Возможно ли, что вы не хотите показывать нам девочку? – спросил он. И все дружелюбие исчезло из его голоса. Отношение женщины к собственному ребенку было очевидно. Только слепец или дурак решил бы, что она прячет девочку, потому что хочет ее защитить. – Что вы с ней сделали?

– Я же сказала! Она должна быть там! Полоть! – Женщина заволновалась. Кошель закрылся, и она пришла в отчаяние от понимания, что может лишиться денег, которые уже считала своими, из-за маленькой, бесполезной дряни…

– Вардан, – позвал мужчина в очках, взвешивая в руке кошель с золотом, – проверишь?

– Да. Подержи.

Скинув мундир, такой же черный, как и у сопровождающих, разве что чуть более нарядный, он закатал рукава рубашки и, не спрашивая разрешения, ступил во двор. Потянул носом и тут же поморщился, с отвращением глядя на траву под ногами.

– Вам бы избавиться от этой пакости, – посоветовал он. – Никому она не обеспечила долгой жизни.

Женщина промолчала.

Вардан прошел тем же путем, что и Берг. Едва уловимый, дурманящий аромат, что источала трава, был неприятен его тонкому нюху.

На заднем дворе дышалось легче. Он подошел к сорнякам и склонился над ними ненадолго, принюхиваясь.

Берг, следивший за господином из-за поворота, невольно вздрогнул, когда Вардан выпрямился. Его глаза, похожие на жидкое, пребывающее в вечном движении серебро, диковато вспыхнули.

– Пусть Йегош отдаст ей деньги. – Велел Вардан. – Малышка получила дар Ишту.

– Прикажете отправиться на поиски? – бодро спросил Берг, уже готовый перевернуть деревню вверх дном, но добыть юную жрицу.

– Я сам, – отмахнулся Вардан. – Вы отправляйтесь следом за мной.

Он уже знал, в какую сторону устремилась беглянка. А в том, что девушка сбежала, Вардан не сомневался. К аромату божественной милости примешивался запах человеческого страха.

***

Кьяра старалась не попадаться на глаза деревенским, чтобы те не смогли ее сдать, если вдруг начнутся поиски.

По краю деревни, примыкавшей к густому еловому лесу, она добралась до кладбища. Могила наставницы находилась на самом краю, украшенная цветами. Кьяра лично прошлой весной, сразу после погребения, собрала самые любимые цветы наставницы с поляны неподалеку и посадила на свежевскопанную землю. Не все травы прижились, но и того, что осталось, хватило, чтобы радовать глаз.