Римлянин. Финал (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 10

Стокгольмской Промзоне достались военно-морские технологии, биотехнологии, медицина и сельское хозяйство.

А Новгородская Промзона занимается машиностроением, железными дорогами, логистикой и строительными технологиями.

Специализация не жёсткая, всё в рамках здравого смысла — цеха и отделы будут создаваться по мере насущной необходимости. Всё-таки, логистика, пока что, развита не настолько хорошо, чтобы без проблем и дёшево возить миллионы тонн грузов туда-сюда…

С сырьём, как и всегда, есть проблемы: это только Промзоны являются гипериндустриальными кластерами, а всё остальное пространство насквозь аграрное.

А ещё у Таргуса слишком мало населения, чтобы говорить о настоящей индустриализации. Он думал, что будет проблемой оснастить всех крестьян Российской империи стальным сельскохозяйственным инструментом…

Но оказалось, что проблемы никакой нет и уже сейчас около 43% крестьянских дворов оснащено инструментом из пудлинговой стали, а с освоением терезианской стали скоро можно рассчитывать на 100% покрытие всех потребностей крестьян. Это, по прогнозам статистической службы, обеспечит общий рост производительности крестьянского труда в 2–3 раза, а в южных губерниях в 6–7 раз.

Всё дело в том, что Таргус сильно переоценил численность населения России. Он предполагал, что данные переписей неверны, потому что исторически русские крестьяне прятались, чтобы не платить непосильные налоги, но потом была проведена нормальная перепись, занявшая целых полгода, и она показала, что во всей Российской империи проживает 24 миллиона человек.

Он ожидал, что будет примерно 30–35 миллионов, но оказалось, что людей лишь на полтора миллиона больше, чем по данным переписи за 1740 год. Это было странно, но объяснение нашлось — в ходе новой Смуты, устроенной аф Лингреном и местными заговорщиками, было убито или продано в османское рабство около миллиона человек обоих полов и всех возрастов.

Потрясение было недолгим, но все участники чувствовали это и действовали очень быстро, чтобы точно успеть…

На короткой дистанции, османы выиграли от этого, но на длинной — летально проиграли. Это казус белли — угон доброго православного населения в полон. Когда придёт время, Таргус обязательно использует его для обоснования новой войны против Османской империи. И это весьма благовидный повод, который одобрит население.

Несмотря на всю автократию, устроенную Таргусом, ему нужно одобрение его войн населением. Всё-таки, все эти люди пойдут умирать в них и их жизнь, несомненно, ухудшится от режима военного времени. Поэтому-то он и ищет всегда хорошие казус белли, чтобы его действия были обоснованы какими-то надёжными и благовидными предлогами. Когда гражданин спросит себя «Почему?», он сразу же должен быстро найти для себя «А, вот почему…» — в этом вся суть пропаганды.

Казус белли — это не оправдание, не морализация, а полезный инструмент для достижения хоть какой-то видимости солидарности общества.

Солидарность общества в его государстве — это практически отсутствующее явление, потому что никому не нравится политика романизации, особенно принудительная её часть, но иллюзия солидарности очень важна и он работает в этом направлении.

— Сколько у нас пленных на балансе? — уточнил Таргус.

— Восемьдесят четыре тысячи триста тринадцать, — ответила Зозим. — Возможно, уже чуть меньше.

На самом деле, это не совсем лагерь для военнопленных. Скорее, это «лагерь для перевоспитания».

Таргус решил, что просто убить всех этих мятежников — это нерационально. Гораздо лучше будет осудить их на очень длительные сроки и устроить программу по сокращению срока за подтверждённые достижения.

Например, за полноценное овладение имперской латынью можно сократить срок на пять лет, а за чистую классическую латынь можно сократить срок ещё на семь лет. Освоение профессии из перечня — минус пять лет. Получение шестой категории — ещё минус пять лет. То есть, можно выйти из лагеря для военнопленных не просто потратившим три-четыре года, а с нужными для дальнейшей жизни знаниями.

В итоге, по плану Таргуса, он может получить около двухсот-трёхсот тысяч квалифицированных и романизированных специалистов, а слишком тупые и необучаемые отсидят все двадцать с лишним лет в этом лагере и всё это время не будут представлять опасность для общества.

Если система «перевоспитания» покажет свой результат, бывшая кайзеровская «Промзона» продолжит существовать и «перевоспитывать» сотни тысяч мятежников.

Устраивать в этом лагере какие-то экзистенциальные ужасы он не собирается — это не кара, а инвестиция. Что-то вроде интерната без выходных и отпусков, в котором организованы приемлемые условия жизни и образования. Да, это неволя, но зато самые умные смогут освободиться сравнительно быстро и после этого интегрироваться в римское общество.

Вдохновлялся Таргус сталинской системой исправительно-трудовых лагерей, в которых люди не только сидели, но и получали возможность получения профессиональной специальности, (1), а также имели возможность скостить себе срок ударным трудом.

Собственно, принципиально нового изобретать не пришлось, а бывшая «Промзона» стала идеальным местом для содержания заключённых — высокие стены, параноидальная система охраны, продуманный механизм доставки продовольствия и материалов извне, а также большое внутреннее пространство. Это замкнутый город, отличающийся от исправительно-трудовых лагерей лишь большей безопасностью…

«Возможно, нужно было догадаться до этого гораздо раньше — я бы построил минимум пару-тройку таких заведений в Шлезвиге…» — с досадой подумал Таргус.

— Процесс перевоспитания уже налаживается, — сообщила Зозим. — Обнаружилось несколько тысяч заключённых, уже владеющих имперской латынью — им уже сократили срок.

— Нужно свозить туда всех преступников из обеих империй, — произнёс Таргус. — Ты изучила планы этой «Промзоны»? Есть возможность для расширения?

— Есть, Ваше Императорское Величество, — подтвердила Зозим. — Пространства очень много, есть даже заложенные фундаменты для стены нового района.

— Замечательно, — кивнул император. — Я хочу, чтобы это место стало самым огромным лагерем перевоспитания, способным вместить до полутора миллионов человек. Мы будем отправлять туда всех мятежников, преступников и прочих неугодных — считаю, что от исключительно карательной модели правосудия необходимо перейти к карательно-реабилитационной модели.

В идеале, он хотел вызвать в обществе «моральную шизофрению»: с одной стороны, мятежники — это враги, но «перевоспитанные» мятежники интегрированы в общество и просто не могут считаться изгоями, так как владеют полезными профессиями и трудятся на благо империй.

Это смажет понятие морали, вызовет моральные надломы в целых поколениях, но этого Таргус и добивается — это новый уровень авторитаризма, в чём-то более жестокий и антигуманный. А ещё это важный социальный эксперимент, который может научить его очень многому.

— Концентрация мятежников за высокими стенами воспринята населением, скажем так, неоднозначно, — произнесла Зозим. — Ходят устойчивые слухи, что это места для истребления неугодных.

— Технически, это они и есть, — усмехнулся Таргус Виридиан. — Заходят немытые варвары, невоспитанные и малограмотные, а выходят римляне, вежливые и образованные. Всё, как и должно быть.

//Австрийские Нидерланды, крепость Намюр, 17 августа 1749 года//

Генерал-легат Хельмут Вебер стоял и ждал, пока переговорщики подойдут поближе.

Бастион Сен-Жиль, расположенный на северном берегу реки Самбра, уже «созрел». Трое суток обстрела осадной артиллерией, доставка которой на место потребовала недюжинных усилий всех сапёрно-инженерных когорт I-го легиона, и бастион превратился в швейцарский сыр, ненадолго уроненный в костёр.

Цитадель крепости ещё не взята — она расположена в самом лучшем месте, какое только можно придумать — на полуострове, образованном слиянием Самбры и Мёза. Но хуже всего то, что она стоит на господствующей высоте.