Фрэнк на вершине горы (СИ) - Алатова Тата - Страница 8

— Я не знаю, — она прижалась к нему еще плотнее, огорчаясь из-за этой каменистости, — в первый раз в жизни я не знаю, что дальше. В любом случае, сначала должна приехать комиссия, которая оценит мое психическое состояние.

Холли встал и молча вышел из дома.

— Я понимаю, что не могу заменить тебе целый мир, — заверил ее Фрэнк и поправился после короткой заминки. — Мы с Холли не можем. И Нью-Ньюлин тоже.

— О, радость моя, — Тэсса горько рассмеялась, — в том-то и беда, что, кажется, можете. Иначе я не была бы сейчас так напугана. А ведь я видела такое, о чем и рассказать невозможно. Я делала такое, о чем рассказать невозможно. А теперь будто парализована.

— Весь вопрос в том, чего именно ты хочешь, верно?

— Верно, — она обхватила ладонями его лицо, прижалась лбом к его лбу, их носы соприкоснулись. — Но ведь есть еще и разница между «хочу» и «должна». И она такая огромная — невероятно огромная.

— Что же, — тихо произнес Фрэнк, — вероятно, это меня сможет утешить — после того, как ты покинешь этот замок ради своего великого долга. Что ты, хотя бы, колебалась.

— Это нечестно, — Тэсса отпрянула от него. — И больно.

— А с чего ты решила, что любовь бывает честной и безболезненной? — резко и даже насмешливо спросил Фрэнк. — До этого я принимал все твои решения, Тэсса, даже если они разрывали меня изнутри. Я говорил себе — ты можешь делать, что угодно, а я либо справлюсь с этим, либо нет. Я пообещал себе не отступать, даже если это значит, что ты любишь и Холли тоже, не так, как меня, да, но вы с ним… Неважно. Но я не могу конкурировать с тобой самой. Я не могу отсечь от тебя твои сожаления и мечты, я не могу… Черт, — он осекся, и его интонации перестали быть такими острыми и режущими, но все равно продолжали ранить. — Не надо даже начинать думать в этом направлении, это же легче легкого — заставить тебя остаться.

— Да, ты смог бы, — процедила она яростно.

— Смог бы, — уверенно кивнул Фрэнк, и его лицо стало беззащитным, печальным. — Но я все еще помню, что такое тюрьма. И не собираюсь становится твоим надсмотрщиком.

— Ладно, — Тэсса сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. — Комиссия приедет через несколько недель, и к этому времени я твердо намерена придумать план, согласно которому получу все, чего так сильно хочу безо всяких потерь. А теперь скажи мне — как думаешь, нам отправиться на поиски Холли или дать ему время? Потому что мне кажется, что он сегодня собирается реветь, глядя на закат.

— И вот мы здесь, — Джеймс расстелил на земле одеяло и поставил на него корзинку для пикника. — Обычный вторник в Нью-Ньюлине: двух подростков выгнали из теплых домиков, чтобы они всю ночь следили за тем, как альпаки меняют свой цвет.

Одри, утомленная долгими рыданиями, сидела на ограждении и удрученно разглядывала землю. Почва просохла за считанные часы, с жадностью выпив весь дождь до капли. В такие минуты Одри охватывало отчаяние.

— Не ворчи, — сказала она. — Лучше подумай о том, в каком еще месте два подростка могли бы легально провести всю ночь на пастбище?

— Удивительно захватывающее приключение, — буркнул Джеймс, упал на одеяло и уставился на темнеющее небо. — Аж дух захватывает.

— Ну подожди, — попыталась она его утешить, — вдруг эта ночь нас еще удивит.

— Давай смотреть правде в глаза: нашим старикам просто скучно, вот они и придумывают всякие небылицы.

— Или нет, — возразила Одри.

— Или мы все равно ничего не увидим. Скоро стемнеет, детка, а здесь нет никакого освещения. Альпаки могут творить, что угодно, а мы так и будем хлопать глазами, пока их клыки не вопьются в нашу плоть.

— Клыки? У альпак? — кротко переспросила Одри.

— Если они действительно меняют свой цвет, то способны на все, — вдохновенно расфантазировался Джеймс.

— И твои фантазии, разумеется, никак не связаны с тем, что втайне ты мечтаешь умереть еще раз, чтобы проверить, получится ли у тебя воскреснуть снова, — озабоченно проговорила Одри.

— Нет, — быстро и смущенно пробормотал Джеймс, и она ему нисколько не поверила. — Я же не такой идиот.

— Ага, — она некоторое время пристально на него смотрела, а потом, сжалившись, вернулась в более безопасное русло. — Но ты прав, скоро совсем стемнеет. Как так вышло, что среди наших соседей нет никого с ночным зрением?

— Тэсса прекрасно видит в темноте.

Одри резко отвернулась. Она не могла сейчас говорить о Тэссе — ей казалось, что от нее снова отказываются, как это уже было с несколькими опекунами.

— Знаешь, — признался Джеймс, рискуя мокнуть под новым приступом дождя всю ночь напролет, — раньше я всегда знал, что смогу покинуть Нью-Ньюлин. Не то что бы я хотел, но у меня оставалась такая возможность — ведь Тэсса позаботится и о Джоне, и об Артуре. А сейчас как будто груз появился на плечах. Я люблю их, конечно, люблю, но еще мне нравилось думать, что моя жизнь принадлежит только мне.

— А кому принадлежит жизнь Тэссы? — рассердилась Одри, помимо воли вступаясь за человека, на которого так обижалась. — Почему кто-то другой должен отвечать за наши семьи? — Джулия говорит, что нет ничего важнее наших собственных желаний.

— Ах, Джулия так говорит!

Тетя близняшек организовала психологический кружок, участники которого с умным видом обсуждали всякую чепуху. Одри заглянула на подобное собрание однажды и прекрасно выспалась под нытье Мэри Лу, пространные рассуждения Фанни и унылые лекции Джулии.

— Что Джулия может понимать в отношениях? Она одиночка!

— Вовсе не обязательно летать в космос, чтобы знать астрономию.

— Ну конечно. Для Фрэнка, например, желания Тэссы важнее собственных.

— Это потому, что он слабак.

В небе предупреждающе громыхнуло, и густо-фиолетовые тучи стремительно накрыли деревню.

Джеймс хмуро взирал на них, но не собирался сдаваться.

— Это говорит о том, что Фрэнк находится в зависимом положении, — продолжал он гнуть свою линию, — а это деструктивно. В здоровых отношениях все участники равноценны…

— А тебе не приходило в голову, Джеймс Стюарт, — отчеканила Одри, — что это осознанный выбор Фрэнка? Что это признак силы, а не слабости?

— Да ты понятия не имеешь. Ты просто сочиняешь фанфики про эту троицу, а это не делает тебя великим знатоком их душ.

Небо раскололось напополам, и стремительная молния ударила по одинокому дереву в поле.

И Одри, и Джеймс замолчали, потрясенные, и гулкий гром заставил их вздрогнуть.

— Это типа твоего подсознания? — наконец осторожно спросил он. — Скрытая агрессия? Значит, вот так ты решаешь конфликты?

Одри сглотнула, изо всех сил стараясь успокоиться.

— Ну, — неловко пролепетала она, — не сказать, что такая уж скрытая… Как ты думаешь, может, Милны могут видеть в темноте, ну в в полнолуние? Вдруг у них не только уши становятся мохнатыми, но и зрение улучшается?

— Милны просто спустят нас с лестницы, ты же знаешь, как они любят задирать нос.

— Но спросить-то мы можем?

Джеймс сел, задумчиво уставившись на Одри.

***

Холли ненавидел драмы, если только не выступал их королевой.

Впрочем, Фрэнку и самому хотелось прогуляться, поэтому он спокойно шел рядом с Тэссой к морю. Наверняка этот чокнутый художник просто сидит там и ждет, когда его заберут.

Она быстро на него посмотрела, а потом вложила свою ладонь в ладонь Фрэнка. Молчаливый призыв к примирению.

Он тут же мучительно ощутил все свои мозоли и пожалел о грубости своих рук. Конечно, Фрэнк понимал, что Тэсса не какая-то неженка, она была сильной и выносливой, и секс с ней порой напоминал схватку. Но порой ему хотелось обернуть ее тонкими шелками и мягкими мехами, чтобы баюкать на своей груди, как море баюкает скалы.

Он слегка повернул голову, чтобы увидеть опущенные ресницы, и тени, которые они отбрасывали, и то как золотисто солнце подсвечивает ее щеку с редкими веснушками. Тэсса казалась замкнутой, огорченной, и от этого что-то противно скрипело в затылке Фрэнка. Он так не любил, когда она закрывалась, он выманивал ее из норы постепенно, ласка за лаской, поцелуй за поцелуем. Охотник и жертва в одном лице, он научился угадывать ее настроение, подстраиваться под него, и в этом было столько смирения, что Фрэнк уже давно ушел далеко за границы своего терпения.