Имперский Провидец 3 (СИ) - Майерс Александр - Страница 18

Брат позвонил знакомому дворянскому врачу и через него смог выяснить причину смерти Волкова.

Сердечный приступ. Никаких следов отравления или тем более насилия. Всё это было слишком чисто, слишком аккуратно. Как будто кто-то специально постарался, чтобы смерть выглядела естественной.

Но тело ещё не изучали провидцы…

Теперь уже я подключил свои знакомства. Позвонил полицейским провидцам из центрального управления и попросил взяться за это. Они согласились и пообещали сразу же перезвонить, как только что-нибудь узнают.

— Таких совпадений не бывает, — пробурчал Константин. — Его точно убили.

Я молча кивнул, глядя в окно на мелькающие улицы. Город просыпался, люди спешили по своим делам, совершенно не подозревая, какие тёмные игры ведутся в высших кругах.

— Кому это выгодно? — продолжал брат. — Волков был полным банкротом после суда. Ни денег, ни влияния…

— Зато он кое-что знал, — заметил я. — И кто-то очень не хотел, чтобы он этим поделился.

Константин резко повернулся ко мне. В его глазах мелькнула тревога, и он спросил:

— И ты кого-нибудь подозреваешь?

Я неопределённо пожал плечами.

Да, у меня был один подозреваемый. Который, хоть сейчас и находился в другой стране, вполне мог устроить убийство. И даже прикончить Волкова сам, если подготовился заранее.

Тёзка погибшего, магистр Владимир Стоцкий.

— Да, — ответил я. — Это может быть Стоцкий. После истории с клыком он мог затаить обиду, а ещё… Скажем так, он может быть подозреваемым в деле, которое я сейчас веду. И он очень вовремя покинул страну.

— Ты узнаешь, если Волкова убил именно Стоцкий? — спросил Костя.

— Вряд ли. Смотря какой приём он использовал, но этот человек в любом случае не из тех, кто оставляет следы. История с Клыком, думаю, многому его научила.

— А что, если… — Константин замялся. — Это не Стоцкий?

— У тебя есть другие варианты? — спросил я.

— Нет. Но… Думаю, тебе и надо это выяснить. Ты же работаешь в полиции!

— Не поспоришь, — улыбнулся я. — Надо узнать, с кем общался Волков, и кто мог быть заинтересован в том, чтобы ему помочь.

Машина остановилась на парковке у нашего поместья. Константин вылез первым, потянулся и взглянул на часы.

— Мне надо ехать, — нервно сказал он. — Дела, понимаешь.

— Ладно, — ответил я. — Если вдруг что-то узнаешь — дай знать.

Он кивнул, хлопнул меня по плечу, пересел в свою машину и уехал. Старый дворецкий уже ждал у входа.

— Барон, — поклонился он. — Вас ждёт гость.

— Кто? — нахмурился я.

— Артемий Петрович Ленский. Говорит, дело срочное.

Я вздохнул. Ленский — следователь по дворянским делам. Тот самый, что приезжал тогда, после попытки Светланы взорвать артефакт.

Ждал его визита, но не думал, что он случится так скоро.

— Пусть подождёт в кабинете, — сказал я, проходя мимо.

Дворецкий кивнул и исчез в глубине коридора.

Я поднялся в свою спальню, сменил дуэльный костюм на повседневный и позвонил провидцу из центрального отдела.

— Прямо сейчас осматриваю тело, — сказал он. — Следы воздействия есть, но очень… даже не знаю, как сказать. Хирургические. Работал мастер.

Мастер, значит. Это о многом говорит. Но в то же время не доказывает, что Стоцкий замешан. Таинственный партнёр Волкова в любом случае человек влиятельный, он мог нанять опытного провидца.

— Это было проклятие? — уточнил я.

— Нет. Эфирное подавление. Судя по всему, убийца владел кровью покойного барона. Он просто остановил работу его сердца.

— Что-нибудь ещё?

— Думаю, нет. Воздействие было коротким и мощным, следов почти не осталось. Но я уверен, что всё произошло именно так, — ответил провидец.

— Спасибо, я твой должник, — произнёс я и повесил трубку.

Вот, значит, как… У того, кто убил Волкова, была его кровь. А кровь, как известно, обладает сильнейшими магическими свойствами и связью с телом хозяина. Имея хотя бы каплю, которая хранится в жидкой форме, можно сделать очень многое.

Например, применить эфирное подавление. То есть подавить работу любого органа. Волкову ещё повезло, что убийца решил действовать быстро и выбрал сердце. Он ведь мог убивать его медленно и постепенно, «отключая» органы один за другим…

Меня передёрнуло от этой мысли. Такая смерть была бы настоящей пыткой.

Интересно, Владимир отдал кровь по собственной воле? Если так, то стремление вызвать меня на смертельную дуэль обретает новый смысл. Волкову действительно было нечего терять.

Я поправил галстук и спустился в кабинет. Ленский сидел в кресле, что-то читая в телефоне. Услышав мои шаги, он поднял голову.

— Григорий Александрович, — сказал он, вставая. — Благодарю, что не заставили ждать.

Его голос звучал ровно, но в нём чувствовалась стальная нотка. Ленский явно пришёл не для пустой беседы. И на самом деле был недоволен тем, что несколько минут ему пришлось просидеть в одиночестве.

— В чём дело, Артемий Петрович? — спросил я, садясь напротив.

Он убрал телефон в карман и посмотрел на меня с той неприятной серьёзностью, которую я знал слишком хорошо. Именно так все дознаватели смотрели на подозреваемых. Да и я сам, наверное, примерно таким взглядом смотрел на преступников.

— Вы в курсе, что барон Волков скончался? Хотя, конечно, в курсе, о чём это я.

— Давайте без дешёвой драмы, Артемий Петрович, — хмуро произнёс я. — Вы меня подозреваете.

Это был не вопрос, но Ленский всё равно кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то едва уловимое — может быть, уважение, а может, просто профессиональная оценка.

— Вам никто не предъявляет обвинений, Григорий Александрович. Но вы должны понимать…

— Я понимаю. Задавайте вопросы и покончим с этим.

Ленский медленно достал блокнот — дорогой, в кожаной обложке, явно подарок от кого-то важного — и сделал вид, что проверяет записи. Этот театр был нам обоим понятен: он давал мне время собраться с мыслями, а себе — возможность наблюдать за моей реакцией.

— Вы встречались с бароном Волковым вчера после суда? — первым делом спросил он.

— В зале суда — да. После — нет.

— А ваши люди? Может быть, гвардейцы?

Я усмехнулся:

— Если бы я хотел его убить, сделал бы это на дуэли. Легально.

Ленский не отреагировал на провокацию, но уголок его рта дёрнулся. Возможно, он тоже оценил иронию ситуации.

— Где вы были сегодня с полуночи до трёх? — продолжил он задавать вопросы.

— В поместье. Можете спросить у слуг.

— Слуги вам верны и не скажут правды.

— Зато камеры наблюдения беспристрастны. Проверьте записи, если угодно, — спокойно ответил я.

Следователь сделал пометку, затем неожиданно сменил тему:

— Почему Волков вызвал вас на дуэль?

— Оскорблённая гордость, — пожал плечами я. — Он проиграл суд.

— Как вы считаете, это единственная причина?

Я задумался на секунду. Стоит ли говорить Ленскому о своих подозрениях? Нет, пока рано.

— Думаю, нет. Однако я не хочу гадать, что было в голове у покойного и почему он захотел рискнуть жизнью в поединке.

Ленский постучал ручкой по блокноту — ещё один статусный аксессуар — внимательно глядя на моё лицо. Он искал малейшие признаки волнения, но я давно научился контролировать свои эмоции. Ещё в прошлой жизни.

А затем он сказал:

— Вы первоначально отказались от дуэли. Вполне обоснованно, вам не было никакого смысла соглашаться. Однако вы о чём-то переговорили с бароном Волковым так, что никто не слышал, и вы согласились сражаться. Полагаю, вы обговорили некое условие. Могу я узнать, какое?

— Не можете, — невозмутимо ответил я. — Это был договор чести между мной и покойным.

— Поскольку Владимир Андреевич мёртв, я думаю…

— Не имеет значения, — перебил я.

Ленский чуть сдвинул брови, но не стал развивать эту тему. Раз он работал с дворянами, то должен был понимать, какие вопросы лучше не задавать. Всего, что связано с честью, стоит касаться крайне осторожно.