Кёгэн. Японский средневековый фарс - Конрад Н. И. - Страница 14

Настоятель. Что же, это можно, на то я и монах. Пойдем. Только вот что... А если бы я не смог пойти, тогда вам пришлось бы подыскивать другого святого отца, не правда ли? Ну, и сколько бы вы тогда, того...

Прихожанин. Чего того?

Настоятель. Ну, того...

Прихожанин. Ага, понял! Вы о подношении, что ли?

Настоятель. Угадали.

Прихожанин. Пять сотен дал бы.

Настоятель. В таком случае я сам пойду с вами.

Прихожанин. Вот спасибо.

Настоятель. Пошли скорее! Хотя вы, наверное, устали после дальнего путешествия, может быть, отдохнете?

Прихожанин. Спасибо.

Настоятель. А я потом за вами зайду... [К публике.] Вот удача! Целых пять сотен получу! Большие деньги. Надо торопиться. Но вот беда, проповедник-то я неважный, в кои веки проповедь скажу, да и то слушать никто не приходит. Тут поблизости живет одна монахиня, она почему-то хвалит мои проповеди, всякий раз слушает и слезы льет. Попрошу ее, пусть пойдет вместе со мной и поплачет, пока я буду проповедь читать. Только застану ли ее?.. Да вот я и пришел. Эй, святая мать, ты дома?

Монахиня. Кто-то меня спрашивает. Кто там?

Настоятель. Это я.

Монахиня. Никак, сам отец настоятель. Зачем пожаловать изволили?

Настоятель. Пришел я вот по какому делу. Получил я приглашение от одного прихожанина из дальних мест — проповедь прочитать. А тебе мои проповеди нравятся, слушаешь ты их и всякий раз слезы льешь. Согласиться-то я согласился, а все же сомнения меня берут. Вот я и надумал, чтобы ты незаметно пошла следом за мной, а как только я говорить начну, ты принимайся плакать, как всегда. Ладно?

Монахиня. Уговаривать меня не надо. За вами я куда угодно пойду.

Настоятель. Ах, утешила ты меня, утешила. Если все сойдет благополучно, я получу хорошее подаяние и половину его дам тебе.

Монахиня. Я готова. Вы такой проповедник, что слушаю я вас и слезы льются.

Настоятель. Тогда договорились. Придешь туда и сразу начинай плакать.

Монахиня. Поняла, ни о чем не беспокойтесь.

Настоятель. Ну, я пойду, а ты держись немного позади.

Монахиня. Хорошо. Желаю вам доброго здоровья.

Настоятель. Приходи же... [К публике]. Теперь все в порядке: с монахиней договорился, а прихожанин, наверно, ждет меня не дождется. Поспешу. Как вы там, добрый человек? Вот я и пришел за вами.

Прихожанин. Жду не дождусь.

Настоятель. Я так и думал. Ну, можно и в путь.

Прихожанин. Очень благодарен вам. Да вы извольте впереди идти.

Настоятель. Хорошо, пошли, пошли.

Прихожанин. Иду, иду.

Настоятель. Смотрю, человек вы еще молодой, а ума у вас палата. Это все вам же на пользу. Ведь не зря говорят: кто живет в добре, тот ходит в серебре.

Прихожанин. Да, приходилось и такое слышать. А за разговорами и не заметили, как пришли. Вот и мой дом. Входите, пожалуйста, хотя стыдно мне приглашать вас в такой невзрачный дом.

Настоятель. Что вы, что вы, у вас очень хорошо. [В сторону.] Хм... Интересно, пришла ли монахиня.

Прихожанин. Боюсь, устали вы, а проповедь пора начинать, родственники мои собрались, ждут вас.

Настоятель. Пожалуйста, я готов. Только вот аналой накрыть надо.

Прихожанин. Сию минуту.

Монахиня. Кажется, приступает. Пойду.

Настоятель. Да будет благословение всем вам. Я скромный монах из столичного храма. По просьбе хозяина дома скажу я вам проповедь, а посвящена она будет третьей годовщине смерти его родителей. Такое почтение к памяти отца и матери достойно всяческих похвал. А теперь расскажу я вам, что такое четыре священных долга. Четыре священных долга — это почитать вселенную, почитать родителей своих, почитать родину. Вот что такое четыре священных долга²⁴. Если же взять род людской, то наиглавнейшее для него есть почитание родителей. Не будет почитания — не будет и во вселенной благоденствия, не будет успеха и в делах твоих. А еще жил в стране Морокоси²⁵ человек по имени Каккё и, дабы продлить жизнь родителей, решил он принести в жертву детей своих. И когда рыл он яму, чтобы зарыть их, вдруг заступ его наткнулся на что-то твердое, а был это котел с золотыми монетами. И так велика была благодарность супругов, что залились они слезами и трижды воздали благодарение небу. А все это говорю я к тому, чтобы вы поняли: истинно сыновняя почтительность всегда вознаградится небом. Воистину благородно все это... А вообще, что есть такое жизнь человеческая? Каких-то пятьдесят лет. Мимолетный сон: сегодня живешь, а завтра — неизвестно. Так не дайте же обуять себя мирской суете, ибо истинная жизнь — это жизнь будущая, а потому не жалейте слез и молите от всего сердца Будду, да ниспошлет он спасение нам в той, будущей жизни. Ах, коротка, коротка земная жизнь! Молитесь же о том, чтобы вас ждало спасение в тот час, когда очнетесь вы от мимолетного сна. На этом и кончаю проповедь. Итак, обязанности свои я выполнил.

Прихожанин. Очень благодарен вам. Извините, что доставил вам столько беспокойства. Какая чудесная была проповедь.

Настоятель. Вот и хорошо. Только ведь и у монаха много дел, мне надо спешить назад. До свидания.

Прихожанин. Но стоит ли так торопиться? Может быть, винца выпьете?

Настоятель. Что вы, что вы, к вину я не прикасаюсь. А как насчет того самого?..

Прихожанин. Насчет чего?.. Вы о подношении?

Настоятель. Да, о нем самом.

Прихожанин. Я уже принес его и положил вой там.

Настоятель. Как, уже положили? Премного благодарен, пойду возьму.

Прихожанин. Ну как, нашли?

Настоятель. Да, все в порядке.

Прихожанин. Ну вот и прекрасно, желаю счастливого пути.

Настоятель. Однако монахиня-то обманула. И куда она сгинула?

Монахиня. Ах, отец настоятель, и удалась вам сегодня проповедь, еще не слыхивала такой.

Настоятель. Молчи, негодная! Во время проповеди, когда нужно было, так она не плакала, а теперь хочет показать, будто и вправду выла. Какой прок от тебя?

Монахиня. Что вы, я от благодарности слезы лила.

Настоятель. И как у тебя язык поворачивается! Нею проповедь проспала, а теперь болтает. Пошла вон!

Монахиня. Да что же это такое? Да где это видано? Заставил сюда тащиться, а теперь с кулаками! Выкладывай половину подаяния. Только попробуй не дать.

Настоятель. И ты еще смеешь о подаянии заикаться? За что я с тобой, бездельницей, делиться буду? Ничего не дам.

Монахиня. Не дашь, говоришь! Ты думаешь, я отступлюсь? Нет, не отступлюсь. Давай, давай!

Настоятель. Опять за свое, негодница! Да с такой, как ты, лучше всего вот так.

Монахиня. Ой, больно, больно. Ах, так! Разделаюсь же я с тобой! Куда, настоятель? Не уйти тебе от меня! Давай половину подаяния. Не уйдешь!

ПОДАЯНИЯ НЕ ДАЛИ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Монах — в дзукин, в кэса и коромо, с четками.

Прихожанин — в нагабакама, с коротким мечом.

Монах. Перед вами — настоятель храма. Только я собрался к одному прихожанину, где для меня всегда готова утренняя трапеза, как вдруг получил приглашение от другого. Что тут было делать? Пришлось к нему пойти, и вот только сейчас я возвращаюсь оттуда. А там, у первого, где я каждое утро бываю, наверное, ждут меня не дождутся. Придется туда сходить, хоть сутры почитать. К тому же в этом доме для меня всегда припасены десять мон²⁶ подаяния. А этим пренебрегать грешно. Ну что же, пойду потихоньку. А ведь вправду говорят: не живи как хочется, а живи как небо велит. Так и у меня. Что бы им догадаться —одному утром пригласить и накормить, а другому—вечером. А то получается или пусто, или слишком густо. Ну, я и пришел. Можно войти?

Прихожанин. Кто там?

Монах. Это я.

Прихожанин. А, отец-настоятель! Наконец-то пожаловали. Я вас все утро ждал.

Монах. Вы уж извините. Я ведь свое время знаю и совсем было собрался к вам, а тут пришел с приглашением один давнишний мой прихожанин: жду, говорит, на трапезу обязательно. Что тут было делать? Пришлось идти, и вот только сейчас вернулся Я уж торопился — знаю, что вы ждете, да все равно опоздал. Сегодня я вам только сутры прочитаю, и сразу домой—с тем и пришел.