Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 9

— Конечно. Как вам будет угодно, — заверил я.

Как же меня встретят новые коллеги? Тёплым или холодным будет приём?

Коридоры, переходы, опять какие-то коридоры…

По пути мой проводник регулярно с кем-то раскланивался или, чопорно поджимая губы, что-то неразборчиво бурчал.

— Как вы находите Лондон? — внезапно спросил он.

— С трудом. Сплошной туман.

Он усмехнулся.

— В этом весь Лондон. Убери туман, и будет уже не то.

— Кажется, я могу это пережить… К кому вы меня ведёте?

— Сначала я должен представить вас главе Скотланд-ярда, полковнику Хендерсону. Не забудьте при обращении титуловать его «сэр». Несколько лет назад полковника произвели в кавалеры ордена Бани.

Приёмная главы столичной полиции оказалась размером с аэродром, часть стены которого занимал гигантский камин, страшно подумать какая прорва угля уходила на то, чтобы его растопить.

Сам же полковник Эдмунд Хендерсон величаво восседал за не менее огромным письменным столом, на котором живого места не было от многочисленных бумаг.

Не уверен, что он действительно все их читал. Возможно, часть сразу шла в топку камина.

Далеко в углу кабинета пряталась ширма. Не знаю, что она скрывала от глаз посторонних: диван, на котором любил прикорнуть самый главный полицейский Лондона и страны, или полицейский взвод, готовый прийти на выручку начальнику, если тому станет кто-то или что-то угрожать.

Одну из стен полностью занимал книжный шкаф, уставленный с низа до верху томами свода законов Великобритании с её прецедентным правом, когда каждый новый чих опирался на чих предыдущий, что случился лет пятьсот-шестьсот назад при каком-нибудь короле Артуре.

— Джордж Лестрейд, сэр, — представил меня Херб.

— К вашим услугам, сэр! — по-военному чётко ответил я, даже вытянулся по стойке смирно и щёлкнул каблуками.

Полковнику это понравилось. Он провёл больше двадцати лет на армейской службе и в душе оставался скорее военным, чем полицейским.

— В газетах много писали о вас, Лестрейд. Вы проявили недюжинную смекалку и ещё большую настойчивость в расследовании убийства сына лорда Эшкомба. Мне очень жаль, что в итоге это вышло вам боком… Скотланд-Ярд — не полиция Лидса. Нам нужны такие люди.

— Благодарю вас, сэр! Постараюсь оправдать ваше доверие! — опустил и тут же поднял подбородок я, продолжая «есть» начальство глазами.

Оно это всегда любит.

— Я договорился, чтобы вас перевели к нам, в Управление уголовного расследования… Или, как мы зовём его по привычке — «сыскной отдел».

Судя по названию, это именно то, чем я занимался лучшую часть своей жизни.

— Сэр, у меня нет слов, чтобы высказать вам свою благодарность!

— Меня в первую очередь интересуют не слова — а дела. Сыскной отдел — сердце Скотланд-ярда. В нём работают лучшие из лучших. Не каждому выпадает честь там служить. Надеюсь, вы меня не разочаруете.

— Так точно, сэр! Даже не сомневайтесь!

— Мне нравится ваш оптимизм, Лестрейд. Я верю в вас и ваши таланты… Детектив Херб введёт вас в курс ваших новых обязанностей. Ступайте. Я вас не держу.

Ну вот я и в ЛУРе, то бишь в Лондонском уголовном розыске — так перетолмачил я под себя новое назначение.

Несмотря на громкие слова полковника Хендерсона, элитарностью в сыскном отделе пахло не очень. Немного погодя, я узнал почему.

— Херб, давайте всё-таки разберёмся с моим назначением, — заговорил я со своим куратором. — Трудно поспорить: перепрыгнуть с должности сержанта провинциальной полиции в кресло детектива Скотланд-Ярда — это, конечно, здорово…

При слове «кресло», Херб не смог совладать с ироничной усмешкой, но я продолжил:

— … однако мне обещали кое-что повыше… Неужели должность инспектора уже несвободна?

— Почему несвободна? Ещё как свободна. Причём вакантны сразу три должности: двух старших инспекторов и одного инспектора…

Я заинтересовался.

— А что собственно произошло?

— Неужели вы не слышали? — удивился Херб.

— Что именно я был должен слышать?

— Ну как же… Процесс прогремел на всю страну. На скамью подсудимых сели три офицера Скотланд-Ярда.

— В чём же их обвинили?

— Вы меня пугаете, Лестрейд! Неужто Лидс настолько забытая богом дыра? Газеты тогда набросились на Скотланд-Ярд как охотничьи собаки на добычу. Скандал был жуткий! Репутация полиции и особенно сыскного отдела была втоптана в грязь…

— Как давно это было?

— Почитай три года назад…

Я развёл руками. То ли эта история прошла мимо Лестрейда, то ли ему было абсолютно всё равно, на чём влетела столичная полиция. А может и то и другое сразу.

— Я напомню: история была мерзкая. Старшие инспектора Натаниэль Друскович и Уильям Палмер вместе с инспектором Джоном Мейклджоном покрывали двух аферистов и мошенников.

— Я так понимаю — не бесплатно…

— Да. Они брали взятки.

Херб горько вздохнул.

— После того как их разоблачили и осудили, управление полностью перетряхнули. Но должности продолжают оставаться свободными.

— Почему? Нехватка людей?

— Нет. Вы же слышали, что сказал наш глава: в отделе должны работать только лучшие. Места будут заниматься на конкурсной основе. Повышение получат те служащие, кто покажет выдающиеся результаты…

— Понятно, — протянул я. — Выходит, чтобы стать инспектором, надо стать частью этих крысиных гонок.

— Вы тонко подметили суть, — улыбнулся Херб. — А вот и наше управление…

Мы оказались в центре большой, но чрезвычайно захламлённой и грязной комнаты. Здесь не было ни единого метра свободного пространства: дюжина письменных столов, примерно столько же шкафов и несгораемых сейфов, и тонны! Я не преувеличиваю — тонны бумаг, тряпок, одежды, сёдел, упряжи, одеял, предметов вообще неизвестного мне назначения. И на всём этом в несколько слоёв лежала пыль, при желании я мог бы на ней рисовать.

Маленькие окна покрылись копотью, из-за этого в помещение почти не проникал солнечный свет. Добавить к этому постоянный туман, и, не имея часов, было невозможно понять: день стоит на улице или глубокая ночь.

— В этой комнате работают детективы, — пояснил Херб. — У старших офицеров есть свои кабинеты, но, как вы уже знаете, личный кабинет ещё предстоит заслужить.

— Где моё рабочее место? — спросил я, озираясь.

Большинство столов были заняты с виду обычными гражданскими. То, что это сыщики, можно было только догадаться.

Моё появление не вызвало у новых коллег энтузиазма. Все были слишком поглощены работой.

— Там, в углу, — показал на самоё тёмное и наверняка сырое и холодное место в углу Херб. — Мой стол находится по соседству.

Я заметил, что рядом пустует ещё один стол.

— А это чьё?

— А этот стол принадлежит безусловному фавориту на должность инспектора — детективу Тобиасу Грегсону.

— Фавориту?

— Да. У него больше всего ежемесячных «галстуков»…

— Простите, Херб. Не понимаю — каких ещё галстуков? — удивился я.

— Повешений, — Полицейский изобразил невидимую верёвку у себя на шее и сделал вид, что тянет за её верхний конец. — Каждый месяц мы кладём в специальную коробку по два шиллинга и в начале следующего месяца подводим итоги: у кого из нас больше всего повесили арестованных за это время. Грегсон — наш чемпион. В июне у него было четыре галстука, в мае три. Вероятно, в июле он пойдёт на рекорд — смертный приговор вынесен шайке злодеев, в которую входило шестеро убийц. Скоро они будут болтаться на виселице… Так что содержимое коробки и, видимо, должность инспектора отойдут Грегсону.

— Занятные у вас традиции, — покачал головой я.

Жаль, у меня на родине отменили смертную казнь. Взять тех же американцев — они не особо церемонятся.

— Месяц только начался, — многозначительно произнёс Херб.

— У меня пока нет при себе денег, — признался я. — Но как только получу первое жалованье, обязательно сделаю свой взнос на это богоугодное дело.