Командная игра - Маш Диана - Страница 2

– Сдачи не надо.

– С тобой приятно иметь дело.

– Чего не скажешь о тебе.

– Ву-ху-у… – присвистнул Макс. – Становится жарковато, а? Наверное, нам пора выдвигаться. Но прежде чем мы уйдем, ответь вот на какой вопрос, лапуля: кто из нас троих настоящий красавчик?

Мы с Коннором переглянулись, а затем как по команде возвели глаза к потолку.

– Она замужем, недоумок, – пропел я, неуклюже поднимаясь с барного стула.

– Значит, объективна.

– Окей. Рид, – быстро ответила Шайла, словно хотела поскорее от нас избавиться.

Я подмигнул ей.

– Это еще почему? – возмутился Бес.

– Потому что, в отличие от тебя, он не выглядит как мое похмельное утро, – с усмешкой сказала Шайла, затем перевела взгляд на Коннора и добавила: – Или как шотландская версия Чака Басса.

Кей озадаченно посмотрел на меня, словно спрашивая: «Кто такой этот Чак Басс?» Я пожал плечами: «Без понятия, дружище».

– Знаешь что, Шай? – Громов постучал по барной стойке своей старой кельтской монеткой, которую повсюду таскал с собой. – Иди ты к черту со своим отстойным луизианским вкусом! Так и скажи, что кудряшки на его голове напоминают тебе лобок любимого муженька.

Я схватил Макса за шею и толкнул в сторону входной двери.

– Эй, я же пошутил! – Друг вскинул руки и выкрикнул сквозь смех: – Я все равно люблю тебя, солнышко!

– Проваливай, Громов! – прокричала она в ответ.

Перед тем как выйти из бара, Бес заметил девушку, которая, бессовестно нарушая главное правило заведения – никакой фото- и видеосъемки, пыталась незаметно снять нас на камеру своего айфона. Громов развернулся к ней спиной и приспустил спортивные штаны, обнажая часть левой ягодицы, на которой красовалась новая татуировка с изображением «Хитрого Койота».

– Свеженькая, – подмигнул он девчонке. – Нравится?

Она смущенно кивнула, залилась краской, и мы, громко смеясь, покинули «Страйк».

Через полчаса мы уже подъехали к «Голден Плаза» – расположенному в деловом районе центрального Денвера двухсотметровому стеклянному небоскребу, в котором мы с Коннором делили на двоих сорок седьмой этаж. Поднявшись в свою квартиру, я почесал за ухом Ролло – голубоглазого красавца породы хаски, который радостно встретил меня в прихожей, и направился в ванную, чтобы окончательно протрезветь и смыть с себя запах дешевого бара.

После душа я вышел в гостиную и даже не удивился, обнаружив там друзей.

– Ладно, выкладывайте. – Встав позади дивана, я положил локти на спинку и задумчиво покрутил в руках зажигалку. – Какие там ритуальные трюки вы проворачиваете перед каждой игрой? Нюхаете свои первые шнурки? Передергиваете на клюшку? Едите бабулин вишневый пирог?

– С каких пор тебя интересуют суеверия? – со своим грубым русским акцентом спросил Макс, не отрывая взгляд от экрана.

Он вместе с Коннором рубился в последнее дополнение Atomic Heart на моем Xbox. На правом колене Громова опасно балансировала открытая банка ягодной «Фанты», а татуированные пальцы, которыми друг сжимал геймпад, были испачканы соусом от крылышек «Баффало». Максим Громов имел две суперспособности: мастерски блокировать броски, принимая болезненные удары шайбы на себя, и превращать в свинарник любое место, куда приземлялась его проблемная задница.

– Клуб хочет меня обменять, – как можно равнодушнее бросил я, хотя внутри все бурлило от эмоций.

Парни одновременно повернули головы, и две пары глаз – светло-зеленые, принадлежащие Максу, и темные как ночь Коннора – с удивлением уставились на меня.

Внешне эти двое были как Инь и Ян. Кей, одетый в черный шерстяной джемпер с высоким воротником, коричневые брюки чинос и кожаные челси от Феррагамо, смахивающий на современного Гэтсби – и Бес в своей винтажной байкерской куртке, черных потертых джинсах и ботинках «Доктор Мартенс», больше походивший на модель «Афликшен», чем на одного из самых жестоких защитников лиги. У одного на руке золотой «Ролекс», а у второго – массивные перстни с черепами и кожаные браслеты из множества ремешков. Думаю, если бы однажды я не затащил парней в ирландский паб, где мы надрались до зеленых лепреконов и в пьяной потасовке с футболистами прошли ускоренный курс по получению сертификатов лучших друзей, Кей и Бес так бы и продолжали по сей день ненавидеть друг друга.

– Шутишь? – нахмурился Макс. – Ты один из лучших форвардов лиги.

– Который за последние шесть игр не забил ни одной шайбы, – невесело усмехнулся я и поморщился от того, насколько убого это прозвучало.

– Ну… – Друг на мгновение запнулся и посмотрел на меня как на бездомного одноглазого щенка. – У тебя было несколько голевых передач.

Я начал раздражаться:

– Мне не нужна ничья гребаная жалость.

– Жалость? – Бес изогнул бровь, которую рассекал тонкий, но довольно заметный шрам. – Такого слова нет в моем словаре, дружище.

– Впрочем, как и словосочетания «хороший вкус», – усмехнулся мне Коннор, похлопывая по ладони геймпадом, и Громов показал ему средний палец. – Соберись, Харди. Ты просто устал. Слишком мало сна. Слишком много интенсивных тренировок. Просто остановись, выдохни и перезагрузись. Парочка эффектных голов – и ты снова любимчик публики.

Макс поставил банку газировки на стол и наклонился, чтобы погладить Ролло, который все это время спокойно дремал у его ног.

– Время от времени у всех бывают неудачные периоды, старик.

– Именно! – Я щелкнул пальцами у него перед носом, который неоднократно был сломан, и хоккей здесь ни при чем. – Неудачные! Удача отвернулась от меня. Разве вы не видите? Стерва обиделась потому, что я не поклоняюсь ей, как это делают остальные, и решила свалить.

– Почему именно сейчас? – спросил Коннор, глядя на меня как на полоумного придурка. К слову сказать, именно так я себя и чувствовал. Никто в здравом уме не станет придумывать своим неудачам мистическое оправдание. – Ты всегда презирал суеверия, и это не мешало тебе три предыдущих сезона подряд занимать верхние строчки в списке лучших бомбардиров лиги.

Я выпрямился, слегка пошатнувшись, вынул из-за уха сигарету и вставил в рот. Щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся и выпустил облако серого дыма. Насыщенный аромат кубинского табака приятно защекотал нос. Кей протянул мне пепельницу в форме подковы – как символично, твою мать, – и недовольно помахал рукой, рассеивая дым. Он ненавидит курение. Считает его привычкой недоумков. Цитата, если что.

– Не знаю, мужик. – Сделав очередную затяжку, я задумчиво склонил набок потяжелевшую голову. Бороться с отупляющей сонливостью становилось все труднее. – Я с первой игры сезона пытаюсь понять, что делаю не так. Я играю на пределе возможностей. Моя физическая форма лучше, чем когда-либо. На тренировках все проходит гладко, команда и тренеры мной довольны. Но стоит только судье произвести стартовое вбрасывание, как моя клюшка тут же прирастает к заднице. Какого хрена?! Раньше я мог набирать по три очка за матч, а сейчас? Я вообще не чувствую шайбу, понимаете? Слепой гольфист играет лучше.

– Слепой гольфист не надерет завтра задницу «чикагцам», а ты надерешь, – подмигнул Бес, и Ролло громко гавкнул в знак солидарности.

– Только если ты одолжишь мне свою волшебную монетку.

На лице друга появилось почти болезненное выражение.

– Забудь, чувак. Ты же знаешь, я поделюсь с тобой чем угодно: деньгами, девчонками, почкой, яичком, но моя монетка – табу для всех.

Я усмехнулся:

– Окей, а что насчет твоей коллекции «счастливых» шелковых носков, Кей?

МакБрайд брезгливо поморщился.

– Талисманы так не работают, Рид, – покачал головой Громов. – Это должно быть что-то личное. Что-то, что однажды принесло удачу именно тебе.

– Необязательно. – Я повернул сигарету и уставился на оранжевый уголек. – У нас же есть командные предыгровые суеверия, которые типа «работают»: слушать Foo Fighters в раздевалке, целовать шлем вратаря, в строгом порядке выкатываться на лед…