Новые приключения князя Андрея в России 1806 (СИ) - Ангелов Августин - Страница 8

А старый князь сказал:

— Что ж, разумная деятельность — это основа всего. Я всегда вам с Машей об этом и твердил. И теперь рад, что ты наконец-то эту истину усвоил. Потому начнем изготавливать первый образец прямо завтра с утра. Вот только, учти, что металл обрабатывать гораздо сложнее и дольше, чем дерево.

— Я понимаю, — кивнул Андрей, — для запуска нормальных станков нам понадобятся мощности. Но, я берусь изготовить паровую машину, которая будет приводить во вращение движущиеся части…

— А это еще что такое? — удивился Николай Андреевич, перебив сына.

И Андрей снова пустился в объяснения, рассказывая теперь и про паровую машину, о том, как можно будет применять ее не только на заводах, а и на пароходах и паровозах. Пока отец и сын все это обсуждали, каждый из них почувствовал, как между ними возникло какое-то новое понимание. Идея делать невиданное оружие и паровые машины вместе с сыном настолько увлекла старого князя, что в груди его вновь разгорелась давно, казалось бы, погасшая и позабытая искра жажды созидания во благо Отечеству. И Николай Андреевич подумал, что, возможно, именно в борьбе между старым и новым рождается движение к лучшему будущему страны, в чем его сын все-таки прав.

Отец и сын настолько увлеклись обсуждением технических новинок и грандиозных планов, что Николай Андреевич впервые за многие годы даже не заметил, как пропустил время ужина. И княжна Марья, забеспокоившись, прислала слугу поинтересоваться, все ли в порядке. Но, все оказалось намного лучше, чем она предполагала. Старый князь и молодой наконец-то поладили. Они нашли такую общую тему, о которой было интересно говорить и одному, и другому в равной степени. И они говорили не только за ужином, но и потом. Отчего доброе сердце молодой княжны наполнилось радостью.

Такого в этом доме еще не случалось! Во всяком случае, она не помнила, чтобы отец вел с Андреем разговоры многие часы подряд. Пройдя к себе в спальню, княжна Марья тихо затворила за собой дверь и, первым делом, перекрестилась, прошептав: «Спасибо, Господи!» Будучи одна в комнате, наполненной мягким светом свечей, она, осознавая, как сильно изменилось настроение в их доме, еще какое-то время продолжала стоять пред иконами, молясь и рассуждая о событиях этого дня.

Это было просто какое-то чудо, что Андрей, которого считали погибшим, вернулся домой. И что старый князь, всегда до этого дня погруженный в свои мысли о делах и в свои выдуманные обязанности жить исключительно по собственному расписанию, неожиданно оказался в плену увлекательного разговора с сыном, хотя сначала и накричал на него. Но, потом отца словно подменили. И Николай Андреевич, с его все еще острым умом генерала-аншефа и с заметным интересом к тому, о чем говорил молодой князь, в этот вечер сделался по отношению к сыну не просто уважаемым родителем, но и собеседником, способным поддержать беседу, наполненную энтузиазмом от новых идей, принесенных братом откуда-то из далеких краев. Маша за ужином слышала некоторые фразы. Вот только, она не уловила суть, поскольку весьма мало понимала в подобной теме.

Ведь мужчины говорили о каких-то новинках, связанных с военным делом. Она только запомнила слова «пароход» и «паровоз», которые показались ей очень смешными. А еще поняла, что речь шла о каком-то новом оружии, с помощью которого можно будет победить армию Наполеона. Кажется, оно называлось не то «пулемет», не то «миномет», не то «огнемет». И все эти слова казались девушке чрезвычайно мудреными и удивительными.

Княжна Марья вспомнила, как часто она переживала раньше за родных, наблюдая за тем, как отец и Андрей избегали друг друга, как будто между ними стояла невидимая преграда. И было это не так уж и давно. А всего лишь перед тем, как Андрей ушел на войну. Еще до этого дня Машу сильно беспокоило и то, как бы Андрей воспринял смерть Лизы. Но, к ее удивлению, брат почти даже и не вспомнил об умершей жене, хотя ребенок, рожденный ею и ставший причиной ее смерти, ему явно понравился. Теперь же, когда Николай Андреевич и его сын благополучно обсуждали планы по строительству какого-то завода прямо здесь, в поместье, вместе планируя будущее, Маше казалось, что эта преграда между родными людьми наконец-то рухнула. Взгляд старого князя стал более живым, а его сухой старческий смех, который раньше звучал очень редко, теперь наполнил комнаты.

Скоро за окном послышались звуки холодного вечера начала апреля: разыгравшийся в темноте ветер шевелил ветви старых деревьев парка, создавая снаружи мягкую музыку шума воздушных потоков. Маша, вдохнув аромат весенней свежести, который прилетел откуда-то вместе со сквозняком, почувствовала, как радость за близких людей переполняет ей душу. Она решила, что Андрей не только сильно изменился сам на войне, но и принес с собой в дом такие перемены, которые, очень возможно, именно теперь вновь позволят их семье стать единым целым. Во всяком случае, девушка на это очень надеялась. Взглянув еще раз на икону, она произнесла тихую молитву: «Господи, помоги нам сохранить эту семейную гармонию, и пусть она станет началом чего-то доброго и светлого». Она чувствовала, что впереди их ждут новые испытания, но теперь, когда отец и сын нашли общий язык, Маше казалось, что у них появилась возможность справиться с любыми трудностями вместе.

С этими мыслями княжна уселась на кровать и еще какое-то время размышляла о том, как она может помочь своему отцу и брату, чтобы их отношения укрепились еще больше. И она подумала, что, возможно, именно эта ее новая надежда на лучшее, которая появилась в этот день, станет той светлой искоркой, которая зажжет огонь любви в их семье, вновь наполнив дом теплом и счастьем. Благие мысли княжны Марьи прервало лишь появление ее служанки Кати, которая начала готовить ее ко сну, помогая помыться с помощью кувшина с теплой водой и тазика, и переодеться в ночную рубашку.

А отец и сын после запоздалого ужина поговорили еще несколько часов. И старый князь снова нарушил свое обычное расписание, не выйдя на вечерний моцион. Казалось, что он даже позабыл о времени, хотя в каждой из комнат в имении обязательно стояли или висели на стене какие-нибудь часы. Андрей же рассказал отцу, помимо всего прочего, еще и о своих приключениях в Моравии. Упомянул он и про непростой и опасный путь обратно, когда его отряд сначала попал в засаду, устроенную поляками, а потом сам Андрей, уже вырвавшись из неприятельского окружения, потерял письма от графа Йозефа, когда на него напали разбойники уже в землях Белой Руси, в какой-то сотне верст от Смоленска, где-то в окрестностях Могилева. И это казалось ужасным, поскольку он дал слово этому графу, что доставит весть о возрождении Великой Моравии самому императору Александру.

На что отец, кое-что вспомнив, дал ему прочитать относительно свежую газетную публикацию, в которой говорилось, что трон Австрии занял эрцгерцог Иоганн Австрийский, а князь Карл Шварценберг помог ему в раскрытии заговора, результатом которого стало убийство императора Франца и попытка некоторых сил в Моравии устроить мятеж. Но, этот мятеж был подавлен силой оружия, а главные заговорщики граф Йозеф Бройнер-Энкровт и барон Томаш Моймирович погибли во время вооруженного сопротивления. При новом императоре Иоганне Австрия из войны не вышла, а продолжала воевать с французами, по-прежнему надеясь на помощь России. Австрийские войска постепенно отступали с боями, но не сдавались.

Что же касалось той армии, в которой служил князь Андрей, и которая была разбита под Аустерлицем, то остатки ее по распоряжению императора Александра вывели в Россию, где они подверглись переформированию и переподчинению Буксгевдену, которого император Александр назначил новым главнокомандующим вместо Кутузова и который собирал сейчас новую армию. Кутузов же был отстранен от командования и лечился на водах, а его штабные офицеры, вернувшиеся вместе с ним, — отправлены в отпуск.

— Так что теперь, Андрей, ты ничего не должен никакому австрийскому графу, раз этот граф мертв, да еще и обвинен в мятеже. И надо тебе Богу молиться, чтобы не осталось свидетелей, что ты спутался с мятежниками в этой проклятой Моравии. Надеюсь, что те разбойники, которые на тебя напали возле Могилева, не обучены грамоте, а потому растопят этим графским пакетом с бумагами свою печку, — сказал старый князь.