Золушка за 80 - Губина Мотя - Страница 6

В глазах мачехи зажёгся нехороший огонь.

– Ты им никто!

– Да, но мы живём рядом. Мы соседи. Не думаю, что всем будет хорошо от вражды.

– Почему бы тебе просто не выйти замуж?!

– А зачем вы хотите меня туда отправить? – я склонила голову набок, ожидая ответа. Мне действительно был очень интересен этот вопрос. Ведь если я уйду, то у них не будет даже мало-мальской прислуги. А если выйду замуж, то деньги на счёте, которые наверняка в этом мире играли роль приданого, не достались бы ей. Или она надеялась как-нибудь их получить?

Она поморщилась.

– Я обещала твоему отцу, что позабочусь о тебе. И дом продавать не буду до твоего замужества. Чтобы ты выходила в новую жизнь из имения твоих родителей.

Вот сейчас я еле удержалась от того, чтобы присвистнуть. А эта женщина, как оказалось, человек слова. Опустим её методы, но сам факт казался интересным.

– А если мы все вместе найдём новый дом? – внесла я новое предложение. – Я понимаю, вы давали обещание, но это – и моё желание тоже. Говоря откровенно, нам замок даже не протопить. Дело не только в средствах, но и в физической возможности. Для такого дома требуется штат слуг. А это, опять же, упирается в средства.

– Не ты ли кричала и топала ногами, требуя не позорить память твоего отца и не продавать дом?

– Я стала старше и поняла свою ошибку. А ещё я знаю, что деньги не растут на деревьях, и мы не сможем, не имея доходов, содержать большой дом.

Мачеха посмотрела на меня так, будто я внезапно превратилась в гадюку. Ядовитую и не изученную.

– Мариэлла, я очень рада, что ты взялась за ум. Но я хочу, чтобы ты твёрдо усвоила. В этом доме, в этой семье главная – я. Никакие твои капризы и перемены настроения не помогут тебе добиваться своего.

– Да, конечно, – я еле удержалась от улыбки, – так что вы решили, матушка, будем дом продавать? Мне изучить предложения о других домах? В городе, в деревне. Сколько примерно может стоить наша усадьба?

– Не бери на себя слишком много, – поморщилась женщина, – лучше помоги моим дочерям подготовиться ко второму балу, который состоится послезавтра. Если ты действительно исправилась, то я надеюсь, что больше проблем у нас не будет.

– Простите, мадам, – я всё же не сдержалась и усмехнулась, – но мы с вами только что обсудили, что я – не прислуга в доме. Анастасия и Дризелла вполне могут помочь друг другу собраться на этот бал.

– Если ты не собираешься помогать своей семье, тогда иди вон от меня! – всё же взорвалась она, поняв, что спихнуть на меня все старые обязанности не выйдет. – Мерзкая девчонка! Избаловал тебя отец! Поди прочь с глаз моих и не появляйся до вечера! Мы тебя всё равно не возьмём на приём!

– Да я и не просилась, – уже еле сдерживая смех, я взялась за ручку двери. А выходя в коридор, добавила: – Хорошего пути, матушка. А как приедете, то можем ещё раз обсудить продажу дома.

Я успела закрыть дверь прежде, чем в неё с громким звоном влетела чернильница. И, посмеиваясь, пошла исследовать дом на предмет нахождения спальни, которую могла бы занимать.

Как я и думала, леди Тремейн была довольно вздорной, капризной и инфантильной особой. А ещё импульсивной и молодой. Для меня уж точно. Ну что такое тридцать пять – тридцать семь лет? Тьфу! Да у неё вся жизнь впереди. Ещё не раз замуж может выскочить.

Ей очень не понравилось моё своеволие и даже маломальский намёк на захват власти. Поэтому при первой возможности она постаралась меня прогнуть. А встретив отказ, пришла в ярость.

Что ж… Привыкнет. А я эти вспышки гнева переживу. В конце концов, хоть кто-то из нас должен быть спокойным.

А сейчас мне нужно было узнать про бал. Точнее, про второй бал!

И для этого решила во время своей исследовательской экскурсии найти сводных сестёр.

Близняшки обнаружились на втором этаже в одной из огромных холодных спален.

Ёжась от холода, они примеряли одно платье за другим, роясь в огромной куче одежды, что была свалена на пол прямо из шкафа.

Я облокотилась на косяк двери и некоторое время молча наблюдала за ними. Затем не выдержала.

– Девочки, у вас же чудесные нарядные платья. Наверняка, ещё и не дешевые. Что же вы их так по полу возюкаете? Вы же это потом не отстираете!

Оба подростка вскинули на меня головы. И если у Дризеллы тут же в глазах зажёгся злой огонёк, то Анастасия явно обрадовалась.

– Наконец-то! Тебя матушка наказала уже? Ты пришла извиняться? Давай быстрей, и перегладь вот эти вещи! – она махнула рукой на гору платьев, сваленную на широкой, не заправленной кровати.

– Ага, – кивнула я, улыбаясь, – что-нибудь ещё?

Сестрица задумалась, а менее дружелюбно настроенная Дризелла пихнула её вбок и хмуро осведомилась:

– Ты что вообще здесь забыла? Это наш этаж! Тебя сюда никто не звал. Нужно будет, мы позвоним, – она кивнула на шнурок от колокольчика.

– Да ладно, мне всё равно погладить вещи надо и постирать, – добродушно отмахнулась Анастасия и повернулась ко мне. – Только ты давай быстрей, а то сегодня ещё в гости надо собираться.

Я наклонила голову набок и с задумчивостью рассмотрела двух нескладных подростков. Совсем скоро они выправятся и станут очень миленькими. Сейчас же у одной торчат рёбра, у другой – скулы. Может поэтому в книге они названы «страшными», а в некоторых переводах даже «уродливыми». Хотя, как по мне – девчонки и девчонки. Молодые, даже юные. Нормальные они! А грудь, попа – всё вырастет! Прыщи пройдут, главное, не отъесть от радости бока…

Но я отвлеклась…

– Девочки, я переговорила с вашей мамой. К сожалению, вам теперь придётся обходиться своими силами, без личной молчаливой прислуги. Но вы есть друг у друга, так что должны справиться. Я же буду с вами общаться, если вы того захотите, но исполнять ваши прихоти больше не буду.

Лица у сестёр знатно вытянулись.

– Ты совсем обнаглела?! – рассердилась тёмненькая. – Ты живёшь в нашем доме!

– Он принадлежит леди Тремейн. А до этого принадлежал моему отцу. Ни у меня, ни у вас на него прав нет.

– Ты приживалка! – продолжала она повторять то, что выучила с детства. – Нахлебница! Ты тратишь наши деньги!

– Ты зарабатываешь деньги? – я приподняла брови. – Не знала. И сколько же я должна лично тебе, Дризелла?

Девушка чуть заметно смутилась, но боевой настрой не потеряла.

– Это деньги нашей матери.

– Это наследство моего отца. И он взял с вашей матери слово позаботиться о его дочери так, как она заботится о своих двух дочерях. Она держит слово, данное моему отцу – тому, кто дал ей эти деньги, а не проявляет ко мне милость.

Пока девушка придумывала достойный ответ, влезла весьма обиженная рыженькая.

– Золушка, я не поняла. Ты что, отказываешься делать работу по дому? А кто будет тогда стирать и гладить?

– Если леди Тремейн найдёт деньги на прачку, то это будет делать человек, которому за работу платят жалование. Если деньги не найдутся, то каждый в этом доме будет обслуживать себя сам.

– Так я не умею! – она сердито швырнула платье, которое держала в руках, на пол.

– Ничего, я думаю, ты способная. Вдобавок, возможно вам меньше захочется валять платья по полу, если будете знать, что их придётся стирать.

– Но ты же всё равно ничем не занята! Что тебе делать?! Ты не ходишь по гостям и не умеешь проводить время с пользой.

– Я что-нибудь придумаю, – серьёзно пообещала ей.

– Но я не буду стирать! – девушка чуть не плакала, смотря то на сестру, то на меня с полнейшей беспомощностью. Думаю, она многое отдала бы за то, чтобы перед ними сейчас стояла прежняя малышка Мари. – Я не прислуга!

Тут я покачала головой.

– Очень жаль. Ведь тогда все твои прекрасные платья быстро приобретут очень печальный вид.

Видя, что Дризелла уже еле удерживается от хорошей подростковой драки, я поняла, что пора закругляться с выяснением отношений.

– Пойду посмотрю спальни. Напомните мне, какую из них я занимала до того, как меня отселили на чердак?