Деревенщина в Пекине 3 (СИ) - Форд Крис - Страница 21

— Пап, а ты не слишком ли резко в мясные короли заделался? — саркастически щурится Ван Япин. — Ты раньше никогда не думал о рознице. Строительство там, девелопмент — вот твоя стезя. А ритейл — это ж совсем другое?

— Почему бы и не попробовать что-то новое? — разводит руками Ван. — Бизнес намечается хороший, с тридцатью-сорокапроцентной рентабельностью. Заодно будешь к делу приобщаться и учиться. Хотя бы три юаня прибавочной стоимость зарабатывать своими руками. Всему научу.

— Папа, ты же не знаешь, как розничный магазин вести. Ты никогда этому не учился!

— Главное, что у меня есть кристально ясное видение, как всё должно выглядеть и работать. Этого достаточно, — с нажимом произносит он. — Сейчас двадцать первый век, я знаю, что есть люди и местами народы, которых не нужно учить организовывать любую розницу, в том числе премиальную. Это как учить рыбу плавать в воде. Она сама разберётся как ей плыть. Есть человек, который в этом разбирается. Бывает люди рождаются с талантом. Это тот самый случай.

— И кого ты имеешь в виду? — дочь скрещивает руки на груди и со скептическим взглядом отводит взгляд в сторону.

— Ты с ней уже встречалась. Подруга Лян Вэя, вьетнамка.

От неожиданности Ван Япин застывает с отвисшей челюстью в карикатурной позе в лучших традициях немого кино. В широко распахнутых глазах девушки отражается целый спектр эмоций — от искреннего недоумения до плохо скрываемого возмущения. Хоу Ган, чувствуя себя не в своей тарелке, старательно прячет глаза.

— Папа, прежде чем что-то решить, почему ты никогда не спрашиваешь меня? — наконец взрывается дочь, вскакивая на ноги. — Мне эта торговля не интересна. Это же сколько горбатиться нужно будет! Постоянно всё измерять, контролировать, чтобы не было воровства и ничего не испортилось. Как ты до поздней ночи засиживаться. Вот такой жизни ты мне желаешь⁈ Зачем оно вообще надо! Деньги и так есть.

Ван Мин Тао досадливо морщится и качает головой, с укоризной глядя на разошедшуюся дочь. Жених с крайне смущённым видом ёрзает в кресле, всем своим существом демонстрируя желание провалиться сквозь землю, но не присутствовать при этой щекотливой сцене.

— Пойми, наконец — отныне наша семья вступает в период кардинальных перемен, — чеканит отец, буравя дочь тяжёлым взглядом. — Настали тяжёлые времена, пора браться за ум и думать о фундаменте собственного будущего. Дело, которое я тебе предлагаю — это не просто магазин. Это надёжная опора и гарантия процветания нашей семьи на годы вперёд. Уж поверь — стоит мне протянуть ноги, оставив тебе все сбережения, так ты спустишь всё в один момент! Ещё закопать меня не успеют, а ты уже по миру пойдёшь.

— Папа! Ну что за чушь ты несёшь!

— Жестокая, но правда. И мы оба это знаем, — припечатывает бизнесмен.

Наблюдая за этой сценой, Хоу Ган скромно потупился и нервно затеребил галстук. Красноречиво вздохнув, он открыл рот и молча, собираясь что-то сказать, захлопал глазами. Не найдя подходящих слов, он выдохнул и захлопнул рот, так ничего и не сказав.

— Если ты освоишь мои премудрости ведения бизнеса, научишься ставить дело с нуля за считанные дни — это здорово выручит тебя по жизни, — наставительно продолжает родитель. — При таком раскладе можно ожидать прибыль с первого дня. Пойми, сейчас на рынке складывается уникальная ситуация, когда спрос на подобные сервисы просто колоссальный! В такую нишу выстроится очередь из желающих, но свободных средств ни у кого толком нет, а главное — кишка тонка принять волевое решение за считанные часы. Мол, хочу супермаркет — и точка! Да так, чтоб через неделю уже вовсю торговать!

— И что, конкурентов останавливает только это? — скептически уточняет дочь.

— Не только, — ухмыляется Ван. — Но ещё и наличие надёжного, проверенного канала поставок отменного импортного мяса. Не какой-нибудь там синтетической жути, а первоклассного органического продукта от коров, что всю жизнь на вольных лугах пасутся. Давай начистоту — канал-то, по сути, один и он незаконный. Может, их там несколько конкурирующих команд, но географически это всё один маршрут. И всё в одних руках.

— В руках этой вьетнамской вертихвостки? — ядовито перебивает Ван Япин. — Пап, ты всерьёз веришь, что от неё будет хоть какой-то толк?

— Я в этом даже не сомневаюсь, — невозмутимо парирует отец, прихлёбывая остывший чай. — Любой вьетнамец с пелёнок торговую науку постигает. Уж им-то, поверь, дополнительные консультации ни к чему. Особенно нашей знакомой, — многозначительно добавляет он. — К слову, До Тхи Чанг согласилась войти в долю и покрыть часть инвестиций. Один этот факт уже страхует бизнес по полной — китайские власти семь раз подумают, прежде чем вставлять палки в колёса совместному предприятию с вьетнамцами.

— Ладно, хочешь поговорить откровенно — давай! Папа, ты сейчас предлагаешь мне, студентке, начать работать. Хотя я не умею и не хочу работать. Ты это прекрасно знаешь. У меня как была двухэтажная квартира, никуда она не денется. Машина? Плевать, Хоу Ган и так на своей везде катает, в метро я всё равно ни ногой. Карманные расходы ты мне и так отрезал, ну и ладно, у меня есть будущий муж. Так ради чего мне пахать, не жалея себя?

— Ты не должна полагаться всю жизнь на кого-то другого, — качает головой Ван.

— Почему? Он не сирота и не из бедной семьи. Все мои хотелки потянет. Папа, с ним я могу не работать, а спокойно учиться в университете. Захочу — слетаю на выходные куда-нибудь на пляж, в Японию или Таиланд. А ты предлагаешь мне работать. Вот какой дурак добровольно сорвётся с дивана, отложив недоеденную лапшу и попрётся улицы мести или там огород копать⁈ Особенно если в итоге его всё равно ждёт лишь та же миска быстрорастворимой бурды! — фыркает Ван Япин.

— Господи, кого же я вырастил… — с сожалением констатирует глава семьи. — С тобой бесполезно вести дискуссию, потому что у тебя принципиальная позиция.

Хоу Ган, до этого опасливо жавшийся в своём кресле, вдруг героически поднимается и расправив плечи встаёт рядом с невестой:

— Господин Ван, моей огромной любви хватит на нас двоих с головой. Мне искренне интересен ваш новый проект. Спасибо вам большое за дорогой подарок нашей будущем семье накануне свадьбы, — он кланяется в пояс. — Я не позволю Япин тратить своё здоровье и силы. Если потребуется — лично стану ночевать в этом супермаркете, мыть полы, таскать коробки!

— Но-но, не забывайся! Юридически там всё будет оформлено строго на меня! — осаживает его будущая жена. — Имущество, нажитое до брака — неделимое, даже в случае развода. Предупреждаю сразу. Хочешь вкалывать на благо семьи — да ради бога, но смирись, что вознаграждения не дождёшься. Разве что моя благодарность.

Мужчины обмениваются долгими говорящими взглядами.

— Погодите-ка, а не рановато ли ты про развод заговорила? — сдвигает брови Ван Мин Тао. — Раз такое дело, может, обойдёмся без свадьбы?

Хоу Ган мигом задвигает возлюбленную себе за спину и торжественно провозглашает:

— Моей огромной любви хватит нам двоим с головой! Конечно я буду помогать своей жене абсолютно безвозмездно, совесть не позволить взять с неё денег. Опять же, мне как сыну налогового чиновника чрезвычайно любопытны все бизнес-процессы изнутри. Обещаю — всё останется строго между нами!

— Хм, да я вроде как планировал перепоручить магазин исключительно дочери… — в раздумьях тянет бизнесмен.

— Уважаемый господин Ван, вам ведь тоже будет выгода с того, что сын главы столичной налоговой службы участвует в ваших схемах! — горячо убеждает Хоу Ган. — Будьте уверены, что бизнес Ван Япин я буду защищать. Китайское правительство поостережётся вступать в конфронтацию с вьетнамскими, корейскими или японскими партнёрами. Нашей страной рулят далеко не дураки — им прекрасно ведомо, что такое стратегический интерес и деловая репутация на международной арене. Я конечно не учился политологии, но в наших раскладах геополитики я тоже чуть-чуть понимаю. Выходит, совместное участие вьетнамцев в проекте автоматом служит надёжной страховкой бизнеса. А присутствие в доле отпрыска главного налоговика — вторая линия защиты.