Аландский крест (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 50

Покушение на родных братьев сразу двух императоров произвело эффект разорвавшейся бомбы. Уже через полчаса «Белая роза» была окружена двойным кордоном из полицейских и военных. Затем потянулись официальные лица: от начальника столичной полиции до министров включительно. К счастью, общение с ними взял на себя Будберг, избавив меня от необходимости выслушивать многословные извинения.

Впрочем, одного посетителя я все же принял лично, поскольку это оказался генерал-адъютант Франца-Иосифа — Карл Людвиг Грюнне. Бравый и довольно-таки влиятельный вояка передал мне сожаления своего монарха, прямо заявив, что случившийся инцидент ляжет позорным пятном на Австрию и потому готов сделать все, чтобы загладить вину.

— Попытайтесь хотя бы не присоединиться к нашим врагам! — холодно отозвался я.

— Видит Бог, ваше императорское высочество, — прижал руку к груди Грюнне, бывший среди всего прочего кавалером ордена Святого Александра Невского, — среди наших военных не так много идиотов, желающих сунуть голову в пасть русскому медведю! Напротив, мы хорошо помним, кто именно пришел на помощь семь лет назад и безмерно благодарны за это русским. Но проклятые политики, — с гадливостью произнес он последнее слово, — упрямо ведут бедную Австрию к катастрофе, которая непременно случится, если они не образумятся.

В общем и целом, общение вышло довольно-таки продуктивным. Я узнал о настроениях среди австрийского генералитета, с удовлетворением отметив, что мой собеседник, как и большинство его коллег, является ярым противником всяческих нововведений в армии. В связи с чем наследнице Священной Римской империи не удастся избежать публичной порки в течение ближайших десяти лет.

— Что говорят полицейские? — спросил я у посла, когда Грюнне ушел.

— Они говорят, что покушение организовали поляки.

— Это и без них понятно, — фыркнул я. — Есть что-нибудь новое?

— Боюсь, что нет. Разве что один мой хороший знакомый сообщил на условиях конфиденциальности, что злоумышленников было больше и теперь их ищут.

— Тоже мне «бином Ньютона»!

— У одного из них был британский паспорт!

— А вот это уже интересно. Наши английские друзья совсем берега потеряли?

— Трудно сказать. Возможно, паспорт поддельный. Кроме того, негодяй мог действовать на свой страх и риск. Во всяком случае, правительство ее величества почти наверняка объявит о своей непричастности!

— А что, еще не объявили?

— Нет, ведь информация еще не просочилась в печать.

— Кстати, о прессе. Много ли вокруг нас сейчас газетчиков?

— Чрезвычайно много, Константин Николаевич. Говоря по чести, так и кишат вокруг. Полиция их не пускает, но некоторым особо ушлым удалось пробраться даже к вам на этаж.

— Правда? Ни одного не видел…

— Это потому, что Воробьев спустил их с лестницы, — ухмыльнулся присутствовавший при разговоре Трубников. — Если вы не против, я мог бы устроить для иностранных коллег нечто вроде приема и ответить на некоторые вопросы.

— Журналисты только австрийские?

— Ну что вы. Есть и германцы с итальянцами, бельгийцы с датчанами и даже французы с англичанами. Последних, правда, полицейские сразу отгоняют. Так сказать, во избежание. Зато немцы так и лезут во все щели…

— Хм… знаешь, а мне нравится твое предложение. Только назовем это не приемом, а пресс-конференцией. Пригласим представителей всех стран и крупных изданий. Пусть подготовят вопросы, а я…

— Простите, ваше высочество, — насторожился Будберг, — неужели вы хотите лично общаться с этой братией?

— Почему бы и нет? Мы это уже делали в Петербурге, и результаты оказались более чем удовлетворительными.

— Но это же…

— Не принято? И пусть. Так я покажу, что не боюсь террористов, а заодно пройдусь по нашим противникам. Пусть потом оправдываются!

— Но ведь у нас нет доказательств, что нападавшие действовали по приказу враждебных нам правительств! По крайней мере, пока…

— Наших противников подобные мелочи никогда не останавливали. Почему бы не ответить им той же монетой?

Получив разрешение, Трубников тут же со всех ног бросился его выполнять, и уже на следующий день в одном из залов нашего отеля собрались представители всех ведущих европейских изданий, включая британские и французские. Поначалу последних не хотели пускать, но мне пришлось настоять.

На всякий случай при входе всех господ журналистов наскоро обыскивали, реквизировав все, что можно было использовать как оружие. Тех же, кто посчитал подобную процедуру унизительной, тут же и без затей вытолкали за дверь, не обращая внимания на возмущенные вопли. Впрочем, большинство членов пишущей братии отнеслись к подобным мерам предосторожности с полным пониманием и не возражали.

Перед тем как начать, перед коллегами выступил директор РТА и объяснил правила поведения.

— Господа, для начала хочу поблагодарить всех вас за то, что пришли. Его императорское высочество уполномочил меня заявить, что с большим уважением относится к прессе и надеется в этом вопросе на взаимность. Поэтому прошу вопросы задавать по очереди, не крича и не перебивая друг друга. Это понятно?

Ответом был немного удивленный, но в целом утвердительный гул журналистов.

— Далее. Прошу обратить внимание на сидящих за вашими спинами людей. Это — стенографисты, которые слово в слово запишут все, что будет сказано. И упаси вас Бог, господа, переврать или извратить хоть слово. Константин Николаевич терпеть не может лжецов, а потому последствия могут быть более чем серьезными.

— Ваш патрон пошлет к нам громил с дубинками? — перебил его выкриком толстенький, но при этом длинноволосый господин по имени Франсуа Монти, пописывающий заметки в «Журнал де Пари», и горделиво обернулся к коллегам, как бы красуясь перед ними.

— Ну что вы, месье. Мы же не французы, — еле заметно улыбнулся Трубников. — Просто прошу запомнить, когда подобные пресс-конференции станут регулярными, а это произойдет в самом ближайшем будущем, представители лживых газет туда допускаться не будут. И будьте уверены, в ваших редакциях узнают, кому они обязаны подобной «честью».

— Вы правда планируете устраивать подобные встречи регулярно? — выразил всеобщее удивление Карл Гейнц из «Франкфуртского журнала».

— А почему нет? — вышел я к собравшимся, разом переключив внимание на себя. — Мне скрывать нечего!

— Господин принц, ваше высочество, — загомонили, разом забыв, о чем их просил Трубников, журналисты, — что вы думаете о покушавшихся на вас людях?

— Ничего хорошего, — как можно более искренне отозвался я, после чего добавил, как будто извиняясь. — Не люблю ударов в спину!

— А если поляки мстили вам за порабощение своей родины? — выкрикнул Монти.

— Видите ли, месье, я плохо отношусь к террористам вне зависимости от их политических убеждений. Но еще больше я презираю тех, кто стоит за ними, оставаясь при этом чистенькими. Тех, кто вкладывает оружие в руки полезных идиотов! Кто не стесняется никакой лжи, чтобы оправдать грабежи и насилие.

— И кто же стоит за покушением на вас? — встрепенулись почуявшие наживу немцы.

— Со времен древних римлян, наследниками высокой цивилизации которых мы все являемся, известно, что для поимки злоумышленника прежде всего нужно ответить на один вопрос — кому выгодно? Как вам всем хорошо известно, Россия сейчас ведет неравную борьбу с двумя сильнейшими на Европейском континенте державами. И делает это весьма успешно! Наши враги уже потеряли в своих безумных авантюрах значительную часть своих вооруженных сил и лихорадочно ищут союзников. Вне всякого сомнения, обширная, богатая и довольно-таки мощная в военном отношении, имеющая с нами общие границы Австрийская империя представляет собой в этом смысле наибольший интерес. К несчастью для затеявших войну политиканов, Габсбурги и Романовы издавна находятся в дружбе, разрушить которую не так уж просто. Но они стараются.